 |
| Сергей Петров
родился в 1954 году в Оренбурге. Выпускник Оренбургского высшего военного авиационного училища летчиков имени Полбина. В 1987 году получил второе высшее образование в Заочном институте советской торговли по специальности «экономика труда». В 1991 году создал Группу компаний «Рольф». В декабре 2007 года избран депутатом Государственной думы от партии «Справедливая Россия». Член Комитета ГД по бюджету и налогам. Владеет немецким и английским языками. Увлекается горными лыжами и ездой на велосипеде. Женат, имеет двоих сыновей. |
На какие результаты рассчитывает в декабре ваша партия?
Платформа «Справедливой России» — социал-демократическая. А социал-демократы, скажем, в Европе управляют большинством правительств. Cейчас партия находится во внутреннем поиске: по какому пути двигаться после отставки Сергея Миронова с поста председателя Совета Федерации. Он вообще-то по натуре оппозиционер, но оппозиционер, долгое время проработавший в системе власти. Естественно, это накладывало отпечаток на его действия. Сейчас есть основания полагать, что он будет вести себя более оппозиционно, чего от него давно требовала фракция.
Путь в оппозицию
Вы готовы занять жесткую позицию по отношению не только к «Единой России», но и к ее лидеру Владимиру Путину?
Мы и занимаем — все в большей степени. Я просто не могу отвечать за всю партию, я представляю то ее крыло, которое постоянно этого требует. Есть и другое крыло, которое такому жесткому давлению сопротивляется. У Миронова непростой выбор. Никто не гарантирует нам прохождения в Думу, и в таких условиях любой раскол — это плохо.
„
Чтобы идти на резкую конфронтацию с властью, надо быть уверенным, что массы избирателей это поддержат. Пока такой уверенности нет
”
Вы предложили альянс коммунистам. А почему бы вам не объединить усилия с «Правым делом»?
В этом случае мы, скорее всего, потеряем часть левого электората, поддерживающую нас в регионах. Правые имеют устойчиво негативную репутацию, в основном, конечно, искусственно испорченную.
Рейтинг вашей партии сегодня — 4–5%, избиратели уходят от вас либо к коммунистам, либо к «Единой России». Как вы собираетесь набрать проходные 7%, если за вами нет административного ресурса?
Я бы не сказал, что кто-то уходит к «Единой России». К коммунистам — возможно. Но главная тенденция другая: растет число тех, кто не определился с выбором и будет решать, за кого голосовать в последние две-три недели, а то и непосредственно на избирательном участке. За этих избирателей нам вполне еще можно побороться, и шансы завоевать их голоса — хорошие.
Но ваш лидер Сергей Миронов по-прежнему не критикует ни Путина, ни Медведева. Как вы собираетесь доказывать избирателю вашу оппозиционность?
Такие претензии, конечно, предъявлять легко. Но ни один из лидеров допущенных до выборов партий критику первых лиц не использует. Ведь очевидно, что население согласилось отдать весь властный ресурс одной партии, предоставив им конституционное большинство в парламенте — 315 мандатов. Какой в этих условиях вы оставляете выбор лидерам конструктивной оппозиции? Либо начать громко ругать Кремль — и оказаться вне реальной политики, либо все-таки работать и отстаивать свои подходы в парламенте — и подвергаться при этом упрекам со стороны либеральной прессы в непоследовательности. Наличие оппозиции даже в не самой радикальной форме оставляет шанс на политическую конкуренцию. В этом ее ценность на сегодняшний день. А чтобы идти на резкую конфронтацию с властью, надо быть уверенным, что массы избирателей это поддержат. Пока такой уверенности нет.
Все для «фронта»
Когда люди не видят партии, которая способна их интересы представлять в парламенте, они выходят на улицу. И тогда мало не покажется всем… Не боитесь этого?
Боимся, поэтому и предпочитаем действовать в легальном поле, используя парламентскую трибуну, а не митинговую. Мы не хотим доводить дело до революций и погромов — насмотрелись по телевизору, к чему это приводит в других странах. Однако тенденция на политическом поле очевидна. Чем слабее становится «Единая Россия», тем больше применяется административный ресурс. И это будет использоваться до тех пор, пока население каким-то образом не скажет: хватит. Оно это может сказать, кстати, совсем необязательно выходом на улицы, а просто неприходом на выборы. Сейчас мы ожидаем явку 30%, но если она составит, скажем, 10%, то делать вид, что есть всенародная поддержка, будет уже невозможно.
Партии власти — все божья роса: не постеснялись же они нарисовать Валентине Матвиенко на муниципальных выборах без малого 95% — Туркмения да и только…
Да, сейчас сверху идет команда: «Все для фронта (народного), все для победы». А на местах главам администраций открытым текстом говорят: «Не обеспечишь «Единой России» 60–70%, не получишь денег». Ну а дальше глава администрации доводит эту задачу до директоров школ, больниц, госпредприятий. Словом, местные начальники идут во все тяжкие, чтобы вышестоящие не прогневались. Даже если потом это и приводит к таким позорным результатам, как на выборах Матвиенко. Но больше — не меньше: вряд ли кого-то накажут за то, что он обеспечил 95%. В следующий раз будет 105%! Сколько это может продолжаться? СССР десятки лет демонстрировал устойчивость такой политической модели.
И как в этих условиях ваша партия собирается набирать необходимые 7% голосов?
Все зависит от того, как мы проведем свою кампанию. Конечно, шансы не так велики из-за позиции местных властей. Но если партия получит достаточно большой процент, его очень трудно будет сфальсифицировать. Конечно, есть разные технологии, которые позволяют поднять одну партию и опустить другие. Но фальсификации имеют ограниченный предел: если вы набрали 20–30% голосов, невозможно написать 3% и сделать вид, что вы не прошли. Коммунисты же при всех фальсификациях проходили и проходят в органы власти.
Недавно от вас ушел в Народный фронт Александр Бабаков, которого называли «кошельком партии». Вы не боитесь остаться без спонсоров?
Как в песне поется: «Если к другому уходит невеста, то неизвестно, кому повезло». Бабаков не был «лицом партии», человеком, которого бы узнавали в регионах. Что касается спонсоров, то это такая постоянно меняющаяся картинка: сегодня кто-то уходит, завтра — кто-то приходит. От финансов одного человека партия не зависит.
Деньги vs принципы
Говорят, одно место в будущей Думе обойдется в $7 млн и больше. Что скажете?
Не думаю, что такие расценки существуют и кто-то может гарантировать место депутата за деньги. Возможно, какие-то шустрые ребята из числа депутатских помощников и пытаются торговать местами в Думу. Но представить себе, что кто-то приносит в условленное место сумку с 7 млн и выходит с мандатом депутата, я не могу. Одними деньгами вопрос не решается.
О принципах вашей партии. Вы готовы отстаивать идею выборности губернаторов?
Да, это сейчас одна из ключевых наших идей — возвратить выборность губернаторов и обеспечить большую самостоятельность местным властям. Не исключено, что это усложнит процесс управления страной. И на первых этапах после таких демократических изменений мы, возможно, получим гораздо худшие по качеству управленческие кадры. Но зато эти люди будут ответственны перед населением своих городов и областей, от поддержки которого они зависят. Со временем общество научится отличать популизм от реальных дел. Но для этого надо пройти определенный путь проб и ошибок. Главное, чтобы было на чем учиться. Иными словами, иметь свободу выбора.
Еще один пункт вашей программы — борьба с коррупцией. Этот лозунг не поднимает разве что ленивый, но даже ваша коллега по фракции, генерал МВД Татьяна Москалькова не смогла спасти своего племянника, когда его сажали коррумпированные чекисты.
Для того чтобы этого не было, должен работать закон. А закон должен опираться на независимый честный суд. И не надо говорить, что это невозможно. В Грузии же появился честный суд — и это признано международным сообществом. А ведь Грузия была в свое время самой коррумпированной республикой Советского Союза* * О том, как Грузии удалось победить коррупцию, The New Times рассказывал идеолог грузинских реформ Каха Бендукидзе в № 24 от 8 августа 2011 г. . Но если они смогли очиститься, почему мы не можем?! Наша фракция уже который год инициирует ратификацию 20-й статьи Конвенции ООН по борьбе с коррупцией («Незаконное обогащение»), которая предусматривает уголовно наказуемым деянием «незаконное обогащение» государственных служащих. Но нашу инициативу регулярно проваливают: пчелы не выступают против меда.
Может быть, для того, чтобы победить коррупцию в нашей стране и добиться честного суда, надо в первую очередь побороть корпорацию КГБ у власти?
Не согласен. Мы победим корпорацию КГБ, но на ее обломках возникнет новая, которая будет рулить так же, а может быть, и хуже. Пока общество не начнет контролировать своих лидеров — на уровне поселка, города, страны, все перемены во власти будут сводиться к тому, что одна корпорация будет сменять другую.
Бюджетные баталии
Ваша партия предлагает бюджет, альтернативный тому, который представлен Минфином и будет рассматриваться в ближайшее время. В чем отличие вашего подхода?
У нас есть ощущение, что правительство все больше теряет контроль над растущими расходами бюджета. Способность исполнительной власти бороться со своим аппетитом на глазах уменьшается — по мере приближения выборов. И мы считаем своим долгом показать, за счет чего происходит бессмысленное, а часто и коррупционное набухание бюджета. Прежде всего за счет бесконтрольного роста тарифов монополий. Уже несколько лет в Думе лежит без движения подготовленный нашей фракцией закон о том, что тарифы не могут расти быстрее инфляции. Он, естественно, был отвергнут «Единой Россией». В результате тарифы на электроэнергию выросли за 10 лет почти в 5,5 раза, а уровень жизни — всего в 2 раза.
Но беда не только в естественных монополиях. У нас на каждом рынке создается своя маленькая монополия, которая никогда не пойдет на снижение цены. Следствие такого тотального монополизма — колоссальный рост издержек всех предприятий. Зарплаты рядовых сотрудников в наших госкорпорациях в 2–3 раза меньше, чем в аналогичных структурах в Европе, зато у топ-менеджеров — в 2–3 раза выше. Мы колоссальные деньги закачиваем в госкорпорации: в «Ростехнологии» — 240 млрд рублей, в Фонд содействия ЖКХ — еще 140 млрд. Все это лишь раздувает бюджет, не принося никакой отдачи.
Следующий фактор — коррупционный налог. Он составляет примерно 16–18% в цене каждого товара, в строительстве, особенно московском, доходит до 40%. В столице такая несусветная цена квадратного метра, потому что в ней сидят всевозможные откаты и взятки. Все эти проблемы растут из одного корня — отсутствия нормальной конкурентной среды.
Какие бюджетные риски вы считаете наиболее серьезными?
Список длинный. К примеру, у нас не проводится пенсионная реформа. В результате в следующем году треть бюджета уйдет на финансирование пенсионных нужд — 3 трлн рублей. Не может весь бюджет работать на пенсионеров. Это жуткий перекос, который власти никак не хотят замечать — видимо, думают, что как-нибудь само рассосется.
Вы же левая партия — вы что, хотите лишить стариков денег?
Речь не об этом. Сейчас на 30% поднимут зарплаты бюджетникам до конца года. «Единая Россия» дружно за это проголосовала, видимо, чтобы купить голоса избирателей. Но ведь эти дополнительные деньги выплеснутся на рынок и поднимут инфляцию, только и всего. А можно было хотя бы половину этих денег дать исключительно под формирование собственных пенсионных накоплений людей. То есть и пенсионную реформу начать, и людей не ущемлять, и инфляцию не разгонять.
С пенсионерами понятно. А что делать бизнесу? Или его вы оставляете на попечение «Правого дела»?
Мы предлагаем налоговые каникулы в качестве антикризисной меры. Надо понимать, что бизнес у нас существует в крайне недружественной среде. Наши чиновники уверены, что основа государства — это они, а не те, кто производит, торгует и создает рабочие места. Чтобы изменить ситуацию, требуется ввести презумпцию невиновности для бизнеса. Не предприниматель должен оправдываться перед налоговой, пожарной, санитарной службами, а они доказывать, что бизнесмен в чем-то виноват.
Если у вас такие серьезные претензии к бюджету, как вы будете голосовать?
Против. Партия всегда голосует против бюджета и предлагает свой. Бюджет у нас принимается, как правило, голосами одной «Единой России».
Tweet
