Классическая формула «не было бы счастья, да несчастье помогло» имеет конкретное отношение к Московскому кинофестивалю 2009 года. Кинопраздник на протяжении двух десятилетий своего унылого постсоветского существования был замечателен тем, что у него не было ни смысла, ни программы. Разумеется, не мог он и сейчас обрести никаких лозунгов, внятно отличающих его не только от грандов уровня Канн, Венеции, Торонто или Берлина, но и от непосредственных конкурентов (такого же невнятного масштаба) в Роттердаме, Локарно или Карловых Варах, которые все-таки способны более или менее четко оговорить, зачем они и кому предназначены.
О том, что Московский кинофестиваль по-прежнему не способен выработать свою идеологию, откровенно заявил еще до открытия программный директор Кирилл Разлогов (с формулировкой оправдательной: мол, фестиваль получает финансирование слишком поздно, для того чтобы мог задумываться о каких бы то ни было манифестах). Но известный всем кризис вдруг помог Московскому фестивалю обрести радикальный смысл, о котором тот и не помышлял. У фестиваля появилась некоторая внутренняя стройность.
Заменитель СМИ
Ясно, что какие бы пафосные речи ни произносили его устроители и прежде всего хозяин фестиваля Никита Михалков, ММКФ остается сугубо внутренним событием. Ни один известный западный кинокритик сюда не приезжает. С Запада приезжают только те, кто интересуется прежде всего российскими программами.
Но фестиваль невольно стал четче ориентироваться на внутреннюю публику: не зря, по всем данным, ее стало больше. Этому помогли два не зависящих от фестиваля печальных обстоятельства. Во-первых, наш прокат в условиях кризиса фактически полностью отказался от артхауса, то бишь сколько-нибудь значимого кино. Как раньше (не будем говорить, что в прошлом году, но, скажем, в 90-е) вели себя отборщики ММКФ? Будучи призваны руководством освоить такую странную для нормального человека материю, как «бюджет фестиваля», они попросту обзванивали прокатчиков с вопросом: «А что вы уже такого хорошего купили для показа в России? Что мы уже сейчас могли бы заранее презентовать?»
Теперь, при кризисе, когда артхаусный прокат решительно разрушился, ММКФ смог действительно презентовать целый ряд картин, которые появятся у нас неизвестно когда, а то и никогда. Когда придет одна из сенсаций фестиваля — хулиганское русско-японское аниме «Первый отряд» про борьбу во время Великой Отечественной наших потаенных сил с германской мистической машиной? Фиг знает когда. В результате на показе был лом.
Во-вторых, фестиваль неожиданно сыграл роль СМИ. Когда в стране мало реальных СМИ, то бишь источников свежей незамыленной информации, именно ММКФ в результате хорошего отбора стал нести стране и публике нецензурированную информацию о том, что происходит в мире, есть ли у нас (как нас уверяют) внешние враги, как вообще оценивают Россию за кордоном. Блистательная программа «Свободная мысль», состоящая из хитов документального кино года (победителей фестивалей в Санденсе и т.д.), стала источником истинно независимой информации. Ура!
Ни шагу вперед
Но если говорить о том, какую политику занимает фестиваль по отношению к российскому кинематографу, то она чрезвычайно странная.
В сущности, отношение к российскому кино — это единственная политика, которой хоть как-то озабочен на сей момент недомысленный (во всех остальных деталях) Московский кинофестиваль. Побеждать должно только наше. В Каннах французский фильм («Класс») победил в прошлом году во второй раз за последние двадцать лет и третий — за тридцать. У нас — даже считать грешно. У нас побеждают наши. А почему? А потому что конкурентов мало (жуткая конкурсная программа) плюс патриотизм, черт побери!
В этот раз патриотизм (даже несмотря на то, что жюри возглавлял автор патриотического «Царя» Павел Лунгин), возможно, и не сработал. Мы пишем о проблемах фестиваля за три дня до того, как он подвел свои итоги. Но!
Именно этот Московский фестиваль подтвердил свою старомодность, свою консервативную сущность тем, что обозначил преданность исключительно старому и старомыслящему русскому кино. Московский фестиваль ставит на тех старых, но новопризнанных лет двадцать назад русских режиссеров, кого можно причислить к новым киногенералам.
На «Кинотавре» было продемонстрировано хорошее ли, плохое ли, но истинно радикальное новое русское кино. Какое отобрал в свой конкурс Московский кинофестиваль? Только фильмы режиссеров, которые стали «главными» в перестроечные годы, конец 80-х — начало 90-х, чьи работы кажутся сегодня достижениями прошлого.
Экранизация чеховской «Палаты № 6» Карена Шахназарова — фильм замечательный, который, вопреки кошмарам современности, никак не рифмуется с нашим днем сегодняшним. «Петя по дороге в царствие небесное» Николая Досталя — отличное антисталинское кино, которое устарело лет на двадцать.
«Чудо» Александра Прошкина — кино, которое притворяется антиклерикальной сатирой, но на деле является православной драмой.
Может, и хорошо, что такое кино есть. Но в целом — ММКФ уходит своими корнями в позавчерашний день.
ФОТО РИА НОВОСТИ/ИЛЬЯ ПИТАЛЕВ, STF
