Страх какие взносы

Но не все так просто: каждый процентный пункт изменения ставки страховых взносов, по расчетам Минфина, стоит примерно 100 млрд рублей. При росте ставки (с 26% до 34%) федеральный бюджет получал дополнительно около 800 млрд рублей, которые были уже предназначены для планового повышения пенсий в этом году. Вернуть назад ставки — дело нехитрое: это можно сделать одним росчерком президентского или премьерского пера. Но где тогда взять выпадающие из бюджета 800 млрд рублей? Не объяснять же старикам, что обещанное повышение пенсий не состоится… Ответ на вопрос правительство искало целых десять недель, но не нашло. На совещании, прошедшем под председательством президента 8 июня, окончательная схема снижения взносов и компенсации выпадающих доходов так и не была найдена. Президент дал правительству еще две недели для выработки итогового варианта. Выбирать придется из двух альтернатив.

Первая — сохранение ставки 34% только для крупного бизнеса, среднему срезать до 26%, а малому производственному и социальному бизнесу — до 16–20%**Средний бизнес — компании с выручкой до 1 млрд рублей и штатом до 250 человек. Малый — с выручкой до 400 млн рублей..

Вторая — снижение максимальной ставки до 30% — и для среднего, и для крупного бизнеса. А большей части малого бизнеса можно снизить до 16–20%.

«Различие между двумя вариантами состоит в том, что в первом ставка снижается только для среднего и части малого бизнеса (за исключением торгового), а во втором варианте ставка снижается для всех», — пояснял помощник президента РФ Аркадий Дворкович.

Сам Дворкович не скрывает, что считает более предпочтительным первый вариант. «Снижение ставок для малого и среднего бизнеса — это приоритет», — пояснил он. Но признал, что первый вариант сложнее администрируется: разделять бизнес на крупный, средний и малый, производственный, торговый и социальный просто только на бумаге. А в реальной жизни — масса нюансов и коррупционных ситуаций, связанных с этим разделением. Скажем, малое предприятие занимается производственной деятельностью, но в его уставе записана возможность торговать. К какой группе его отнести  и какие страховые взносы положить — решает чиновник. Или представим себе компанию, в которой работает 300 человек и которая по этому признаку относится к крупному бизнесу. Чтобы платить меньшие взносы, руководство вполне может искусственно разделить его на два средних — с числом работников до 250.

Второй вариант — когда все, кроме избранных представителей малого бизнеса, платят по 30%, естественно, более просто администрируется, поэтому многие из правительственных чиновников склоняются к нему. 

Выступая на открытии Петербургского экономического форума 17 июня, президент Медведев подтвердил, что, скорее всего, будет выбран второй вариант. «Максимальная ставка социальных страховых взносов в России с 2012 года будет снижена до 30% с нынешних 34%, а для малого бизнеса в производственной сфере — до 20%», — заявил президент.

Но у правительства до сих пор нет четкого ответа: как же компенсировать выпадающие доходы? Если ставка для всех будет снижена до 30%, то выпадающие доходы составят около 400 млрд рублей, подсчитали в Центре макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП).

„

Самый главный налог, который массово платит бизнес, — коррупционный

”

По словам Дворковича, сейчас обсуждается несколько вариантов компенсации потерь Пенсионного фонда: например, можно изменить плоскую шкалу страховых взносов на регрессивную. Сейчас компания платит 34% с каждой зарплаты, которая не превышает 463 тыс. рублей, все, что выше, — налогом не облагается. Предполагается, что люди с высокими зарплатами сами решают свои социальные проблемы, равно как и проблемы своих стариков. Правительство предлагает брать в виде налога 30% с зарплаты 463 тыс. рублей и ниже, а все, что выше этой суммы, — облагать ставкой 5%. Но глава Минфина Алексей Кудрин считает, что полностью компенсировать выпадающие доходы можно будет лишь при резком поднятии планки облагаемой суммы — до 1,5–2 млн рублей.

Евсей Гурвич, руководитель Экономической экспертной группы, убежден, что резкое поднятие порога — по сути, такое же увеличение нагрузки, что и повышение ставки взносов. И приведет оно к тем же негативным последствиям, от которых сейчас пытаются уйти.

Другой вариант найти недостающие деньги — повысить налог на прибыль. Но против этого решения резко возражает Минфин. Не стоит ожидать и какого-то экзотического повышения других налогов, считает Евсей Гурвич: «Налоговая система на следующий год уже фактически принята правительством, известно, что акцизы на табак и алкоголь расти будут, но плавно, так же как и НДПИ на газ. Других новаций не предвидится».

В этих условиях единственным реальным источником пополнения бюджета Пенсионного фонда может быть лишь Фонд национального благосостояния (ФНБ). Этот фонд — «половинка» от разделенного до кризиса Стабфонда, в котором Минфин копил деньги на нужды будущих пенсионеров. Сейчас в ФНБ — 2,6 трлн рублей, и в отличие от денег Резервного фонда они пока использовались в очень ограниченном объеме. Опасность здесь заключается в том, считает Гурвич, что активная трата средств ФНБ оставляет финансовую систему страны без последней «подушки безопасности». И в случае если вдруг поднимется очередная волна кризиса, гасить ее в отличие от 2008–2009 годов будет уже нечем.

Бизнесмены, естественно, по-разному оценивают варианты, предложенные правительством. Представители крупного бизнеса категорически не приемлют первый вариант, оставляющий за ними ставку 34%. Лев Хасис, экс-директор Х5 Retail Group, считает, что «границу между крупным и средним бизнесом вообще провести трудно. Для снижения налоговой нагрузки средний бизнес может дробиться, чтобы платить ставку, предназначенную для малого. Ставка должна быть унифицирована, приемлемый уровень — тот, который был до последнего повышения — 26%».

«Мне совершенно непонятно, почему крупный бизнес должен платить больше, чем средний. Логики в таком решении нет никакой», — считает гендиректор и владелец торговой сети «Магнит» Сергей Галицкий.

А вот представители среднего и малого бизнеса голосуют за первый вариант, предусматривающий разные ставки: «Дифференцированные ставки лучше, чем единая для всех, — утверждает Андрей Романенко, президент фирмы QIWI**Средний бизнес, оказание финансовых услуг через платежные терминалы.. — Те, кто зарабатывает больше, может больше платить. Это логично, если размер ставки зависит от выручки». С этим мнением согласен и Вадим Дымов, владелец сети ресторанов «Дымов № 1»: «Малому и среднему бизнесу, на развитие которого мы делаем ставку, сейчас существовать очень сложно. В последний год в связи с повышением страховых взносов до 34% многие мои коллеги не выдерживали и закрывались».

Евгения Гонтмахера, члена правления Института современного развития, не устраивают оба варианта: «Даже не потому, что там есть разница в каких-то цифрах. Дело в том, что в налоговой сфере нельзя каждый год менять правила игры. Бизнес трясет не от высоких ставок, а от неопределенности в отношении того, что с ним будет завтра». Что касается выпадающих доходов, то эксперт считает, что правительство не там ищет: «Самый главный налог, который массово платит бизнес, — коррупционный. Если бы была жесткая последовательная политика властей по искоренению коррупции, тогда, наверное, бизнес согласился бы платить и 34% страховых взносов, только бы его освободили от коррупционного беспредела». Пессимистично настроен и президент «Деловой России» Александр Галушка: «Выбор между этими вариантами — выбор из двух зол, который хорошим быть не может». Чтобы переломить тренд ухода бизнеса в тень, надо опустить страховые взносы по крайней мере до 22%, убежден Галушка.

При этом, как говорит помощник президента Аркадий Дворкович, все эти решения — вновь краткосрочные, лишь на два ближайших года: «Нам предстоит дальше в целом рассматривать, что будет с налоговой системой, с пенсионной системой, со всеми составляющими экономической политики».