30-й ММКФ закрыт. На момент сдачи номера не было известно, кто получил главный приз (конкурс был слабым, и результаты не так уж интересны). Зато известно, кто этот приз присудил: президент жюри, великая норвежская актриса Лив Ульман, давшая единственное интервью обозревателю The New Times
Вы — одна из немногих в мире про- должательниц дела Бергмана в кинематографе. Как вы думае- те, уйдет ли память о Бергмане те- перь, когда ушел из жизни он сам?
Понятия не имею, но пока что потерпел крах даже наш несложный проект по организации музея Бергмана на острове Форе, где он жил в последние годы: мы элементарно не нашли денег. Разумеется, его фильмы будут жить до тех пор, пока люди могут себе представить, что такое подлинный киношедевр — как живут картины Тарковского и Феллини. Но на всех этих фестивалях мы видим так много дурных фильмов, что порой мне кажется: настанет день, когда публика просто перестанет пони- мать кино такого уровня. Надеюсь, на мой век бергмановского наследия хватит, однако уже сейчас мне безумно не хватает новых картин, достойных старых мастеров. Один мой знако- мый преподает в киноинституте в Перу, и он утверждает, что его студенты к четвертому курсу не испытали ни малейшего желания ознакомиться с творчеством Феллини или Бергмана. Ни одного фильма не видели!
Кто мы и откуда
На Форе я познакомился с основателями интернет-фонда Ингмара Бергмана и был удивлен, что это весьма молодые люди, ко- торые знают фильмы мэтра наизусть.
Этот факт несказанно радует меня. Ведь сегодня, как никогда, зрители должны смо- треть кино, подобное бергмановскому, кино, которое способно рассказать нам, кто мы та- кие и зачем появились на этой земле.
Сегодня это нужнее, чем вчера? Почему?
Потому что массмедиа и особенно телевиде- ние с интернетом все запутали и сбили всех с толку. Столько лжи или, в лучшем случае, полуправды! Кино начинает играть ту же роль, что и другие «устаревшие» виды искус- ства вроде классической музыки или балета. А где еще искать правду? Разве что иногда в книгах. Но лжи настолько больше и масс- медиа так агрессивно бомбардируют нас, что защищаться почти невозможно. Нынешние правители это поддерживают, ведь полити- кам это помогает управлять людьми.
Существуют ли, по-вашему, сегодня в ки- нематографе люди, способные противо- стоять этим процессам?
Да, но очень немного. Недавно, незадолго до старта ММКФ, я видела один русский фильм — «Возвращение». Дебютный, представьте! Я посмотрела его на DVD, посмотрела с утра, и до вечера ходила с улыбкой на лице. Он сде- лал меня счастливой на этот день. Я так бла- годарна ему… Эти образы до сих пор у меня перед глазами. И то, что я поняла, и то, чего не поняла, и что мне еще больше понравилось.
Вы говорите о фильме Звягинцева?
Фамилию я запомнить не смогла. Фильм об отце и двух мальчиках, да? Если увидите режиссера, передайте ему, что я была потрясена до глубины души. Глазам поверить не могла! Оказывается, талант всегда найдет себе дорогу — разумеется, если отыщутся продюсеры и дистрибуторы, готовые рискнуть. Теперь я мечтаю посмотреть второй фильм этого режиссера, постараюсь купить его здесь.
Там сыграла шведско-норвежская актриса Мария Бонневи…
А, так вот где она снималась! Я слышала, что в каком-то русском фильме… Я безумно рада за нее. Поздравлю при встрече.
Культура подешевела
Как вам кажется, в нынешнем кино изменился статус режиссера и актера? Они ведь перестали быть «священными коровами», как в 60-х?
Сегодня большинство звезд — дешевки, раскрученные желтой прессой. Их икона — Пэрис Хилтон. Виноваты в этом только журналисты. Культура резко подешевела, подешевел и ее потребитель. Я не знаю, кто виноват, массмедиа или их потребители. Да и важно ли это… С другой стороны, у нас все еще есть Стивен Спилберг и другие понастоящему талантливые авторы, привлекающие тем не менее внимание прессы. Так что не все потеряно.
В свое время Катрин Денев написала Ларсу фон Триеру письмо и попросила снять ее в любой роли — результатом чего стала «Танцующая в темноте». А вы бы могли кому-нибудь из современных авторов написать такое письмо?
Ну уж точно не Ларсу фон Триеру! Ему — ни за что. Разве что написала бы ему письмо, чтобы он никогда и ни за что меня не снимал. А вот вашему Звягинцеву бы не отказала. С таким режиссером я бы поработала.
Один из ваших фильмов с Бергманом называется «Лицом к лицу». Бергман обожал крупные планы и считал человеческое лицо одним из самых поразительных визуальных образов кинематографа. Как вам кажется, почему сегодня режиссеры так редко снимают лица своих актеров?
Для того чтобы показать лицо, надо иметь достойное лицо. Таких лиц все меньше и меньше. Я не сомневаюсь, что Звягинцев показывает в своем фильме крупный план лица Марии Бонневи. Иштван Сабо, говоря о той же проблеме, сказал: «Где сегодня те, давние лица?» Камере просто неинтересны те лица, которые сегодня попадают в поле зрения.
Чехов и Тарковский
Вы — защитница классического театра. Как вам кажется, сегодня он тоже переживает период упадка?
Просто продюсеры театральных постановок все чаще думают о кассовых сборах. Мне кажется, что правительство любой цивилизованной страны должно позволить своим гражданам ходить в театры абсолютно бесплатно. Показывать и классиков, и современных авторов, понемногу формировать аудиторию. Одними блокбастерами сыт не будешь — ни в театре, ни в кино. Поэтому когда кто-нибудь вроде Звягинцева снимает фильм, все сограждане должны обнимать его, холить, лелеять, поддерживать и финансировать. Хотя — нет пророка в своем Отечестве. По себе знаю: я собиралась пару лет назад снимать «Кукольный дом» с Кейт Бланшетт и Рэйфом Файнсом — и не смогла найти в Норвегии финансирование! Я плюнула и отступилась; у меня уже не хватает сил, чтобы сражаться за правое дело. Будь я моложе… Зла на них не хватает.
Вы ушли из режиссуры?
Я просто не могу найти достойного материала. Если уж Ибсен не подошел!
Вы все чаще ездите по фестивалям в качестве члена или председателя жюри. Чем вам нравится эта работа?
Это так потрясающе — смотреть в течение нескольких дней потрясающие фильмы! Правда, ужасно, когда эти фильмы плохи. Однако мне нравится вновь быть в школе, где я многому учусь, а кое-чему учу сама. А в Москву я приехала еще по одной причине. Я выросла на русской культуре. На фильмах и книгах. Картины, увиденные в молодости, изменили меня навсегда. Например, «Дама с собачкой» или «Летят журавли». И фильмы Тарковского, все без исключения. Фантастика! Я читала с юности Толстого и Достоевского, они впечатлили меня на всю жизнь. Как и русский театр — прежде всего Чехов. Без его пьес я не стала бы тем, кем я стала. Я была в России однажды, тридцать лет назад, и все вокруг меня говорили по-русски и пили водку. Я выпила с ними, и скоро мы забыли, что я не говорю по-русски, а они не знают норвежского. Мне казалось, что я понимаю каждое слово. Я не знаю почему, но уверена: мои корни — в России.
