Дольче вита. Новая книга Владимира Сорокина — роман в рассказах «Сахарный кремль», продолжение нашумевшего «Дня опричника». Картина великорусской утопии 2028 года: из будущего в настоящее
Истоки и последствия пагубного увлечения глюкозой — съедобной или метафизической — беспристрастно изучены и изложены в новой книге Сорокина.
Из какого же еще материала мог быть изготовлен сакральный предмет, карманный и настольный храм, макет Кремля, вручаемый каждому ребенку Государства Российского на Рождество, а впоследствии бережно, на протяжении следующего года, поедаемый всей семьей? Только белоснежная сахарная глазурь может скрыть следы трех «смут» — Красной, Белой и Серой, после которых во вселенной Сорокина произошла реставрация монархии. Только сахар-спаситель обелит угрожающие стены когда-то красного Кремля, вернет память о мифической «Москве белокаменной», превратит Красную площадь в лучшее место на земле. «Красная» значит «красивая», учили в школе тех, кто не читал Карамзина — у него рассказано, как в дни массовых казней на «красивой» площади крови было по колено и опричники вместе с Иоанном Грозным разъезжали между плах на конях, чтобы сапоги не запачкать. Зачем детей пугать? Ведь тех жутковатых времен не вернуть? Сорокин без лишней истерики констатирует: вернуть, еще как вернуть. Все тексты Сорокина, начиная с «Голубого сала», относились к области фантастической литературы. А для любого, кто пишет о вымышленных мирах, сложнейшая из задач — сделать эти миры убедительными, в то же время не утомив читателя, не забыв ни о герое, ни об интриге. Сорокин поступил весьма умно: сперва создал героя и рассказал его историю в «Дне опричника», достаточно лапидарном, чтобы дополнительных вопросов не возникало, а в более развернутом «Сахарном кремле» оживил придуманную вселенную, облек ее в плоть и кровь, превратил эскиз в монументальную фреску. Одновременно с этим отказался и от единой фабулы, обрубив начатое в «Дне опричника» повествование глумливым скетчем о бесславной гибели «пса государева» Комяги.
Невелика потеря: о том, как живет на Руси XXI века опричный люд, сказано более чем достаточно. Теперь настало время узнать об остальных. О школьниках младших и средних классов, грезящих о заветном сочельнике («Марфушина радость»). О вечно голодных бомжах («Калики») и благолепносытых правителях («Сон»). О молодцеватых зэках, строящих Великую Русскую Стену («Харчевание»), и придворной интеллигенции — скоморохах («Петрушка»). О диссидентах, убивающих время в нелегальных грезах об отмщении за поруганную судьбу (Underground), и довольных жизнью крестьянах («Хлюпино»). О том, как пьют («Кабак») и совокупляются («Дом терпимости»). Снимают фильмы («Кино») и… стоят в очереди («Очередь»). Опять.
«Сахарный кремль» — это ряд равноправных эпизодов, связанных не интригой, а общим пищеварительным ритуалом: добровольным облизыванием сахарных маковок кремля. А тот — что твой пряничный домик, соблазнительный и опасный, притягивающий и отталкивающий. К ведьме на лопату, конечно, никто не стремится, но и устоять против соблазна, откусить от леденца — никто не в силах. Всех проглотит пряничный кремль, никем не подавится. По сути, эта гастрономическая летопись о сладкой великодержавности не что иное, как плутовской роман. Автор — Хромой Бес, заглядывающий по ночам под крыши домов, чтобы подсмотреть, как живут подданные королевства. Или набор физиологических очерков в лучших традициях XIX века. Правда, описываются с фотографической точностью события и люди, которые никогда не существовали. Что ж, это законная реакция литератора на неумелую имитацию действительности, ежедневно предлагаемую теленовостями.
Сорокин умело совмещает в одном тексте волшебное и страшное, прекрасное и уродливое: мрак тоталитарного бытия подсвечивается софитами несбыточных надежд, национальной тоской по цельности, мечтой о невозможной и желанной русскости. Опричная летопись поражает разносолами и сластями, которые хочется пожирать без разбору. А ведь это пока только закуски...
