24 августа — очередная годовщина со дня кончины Сергея Довлатова. Поэт Евгений Рейн рассказал об обстоятельствах жизни и смерти своего друга — выдающегося русского писателя
Почему, когда читаешь что-то о Довлатове, возникает ощущение неблагополучия?
Он был человек, замученный своими комплексами…
Странно, а в прозе такой веселый.
Увы, слабый душевно человек. Я это наблюдал сто раз. Зависимый, закомплексованный, невероятно подверженный литературной сплетне, очень остро воспринимающий конкуренцию… Вот, например, такая история. Он мечтал познакомиться со знаменитым писателем тех и нынешних лет Василием Аксеновым. А я — приятель Аксенова, и тогда, и теперь. Это был 1972 год. И я позвонил Аксенову, который о нем уже знал, и сказал: «Сережа Довлатов хочет с тобой познакомиться». Он ответил: «Гениально, я приглашаю вас в ЦДЛ на обед. Завтра в 7 часов вечера я за вами заеду». В полседьмого приходит ко мне Довлатов. Видно, что он страшно старался: он никогда не носил такой цивильной одежды, а тут на нем свежая сорочка, галстук… Вижу, что он вне себя — нервный, мятущийся, речь сбивчивая. И не пьяный при этом!.. Без десяти семь он хватает пальто и шапку и убегает... Потому что он не может пережить свидание с Аксеновым. Потому что Аксенов — знаменитость, уже тогда переведенная на иностранные языки, а Довлатов тогда — еще никто. Потом, в Америке, для него главной задачей было обогнать Аксенова…
Ничего антисоветского
Довлатов хотел только одного: быть нормальным советским, русским писателем… Он хотел вступить в Союз писателей СССР и так далее. Он ничего криминальноантисоветского не писал, абсолютно! Он же печатался — в «Юности» вышла повесть…
Он уехал из Питера в Эстонию, где издать книгу в советские времена было значительно легче. И там работал в центральной газете, а так как он был человек очень приметный и обаятельный, книгу ему сделали очень быстро. В Эстонии есть такое издательство — «Ээсти раамат»…
Книга была уже готова, она была уже в «чистых листах», то есть оставалось только приклеить обложку. Еще две недели — и она была бы на прилавках. И к нему пришел один режиссер-эстонец с киностудии «Таллинфильм» и спросил: «Нет ли у тебя какого-нибудь материала? Просто так, для ознакомления». И Довлатов дал ему гранки своей книги. А через два дня, совершенно случайно, у этого эстонца КГБ провел обыск. Гранки эти арестовали, и их прочитали в эстонской ГБ.
Они позвонили в издательство и, хотя никаких приказов не давали, просто спросили: а кто это такой, что он пишет про лагеря?! А в издательстве «Ээсти раамат» тогда работали какие-то старые евреи, которые смертельно испугались и стали говорить Довлатову, что у него неприятности, что он попал под колпак ГБ и все такое. А Довлатов же не был в Эстонии прописан плюс его жена Лена и его мать в Ленинграде собирались уезжать за границу. И он бежал из Таллина обратно в Ленинград.
Видимо, эти ребята из издательства были в чем-то правы, потому что явно пришел сигнал из эстонской ГБ в ленинградскую. Наверное, поскольку они знали, что его семья уезжает, решили заодно избавиться и от него. Его подловили на какой-то пьянке, устроили, скорее всего, провокационную драку, и он получил 15 суток, что произвело на него жуткое впечатление. Хотя пьяный он иногда вел себя очень агрессивно. Он даже со мной умудрился однажды подраться… Эта единственная, за огромную жизнь, ссора была вот по какому поводу.
Мы подрались из-за сыра
Довлатов, как известно, работал в Пушкинских Горах экскурсоводом. Я приехал туда в командировку от детского журнала «Пионер» и поселился в избе, которую он снимал. А со мной была довольно значительная по тем временам сумма денег, кажется, рублей 300. Дней за 10 мы ухитрились все это пропить, после чего Довлатов уехал в Ленинград навестить свою жену Лену. А я остался в Пушкинских Горах без копейки.
Довлатов, когда уезжал, сказал, что я смогу каждый день бесплатно брать молоко у какой-то Матрены Тимофеевны. Но к молоку неплохо бы еще что-то. Я был моложе, у меня был лучше аппетит… И вдруг дома я случайно увидел, что икона, которая была в углу, как во всякой русской избе, висит косо. Меня это заинтересовало, и, взяв стул, я посмотрел, почему она висит косо. И увидел, что там лежит огромный, килограмма на три, кусок сыра, который Довлатов положил за икону, чтобы я его не нашел. И я съел этот сыр…
А он, наверное, хотел угостить меня этим сыром, в качестве закуски, сделать стол… Но когда он приехал и полез за икону, сыра там, естественно, не было. И он вдруг бросился на меня с кулаками: «Ты съел мой сыр!..» Потом он гениально помирился со мной. Он сказал: вот, Женька, есть бутылка водки, а тут на краю села живет один человек, у него есть огурчики и лук. Мы сейчас пойдем к этому человеку, нальем ему 100 грамм, а он нам даст огурцов и картошки… И мы пошли к этому человеку, у которого было странное отчество Африканович. Как его звали, я не помню. И он, конечно, дал нам и лук, и огурцы, и жареную картошку…
«Сережа, я от тебя ухожу»
Скажите, а Довлатов нуждался? Я читал его переписку с Ефимовым,1 и меня поразили копеечные расчеты.
Я это мало знаю. Пока он жил в России, в Ленинграде, да, у него было мало денег. Хотя он писал какие-то очерки, рецензии… Но у нас у всех тогда было мало денег. А потом, деньги на водку всегда найдутся. Это же не проблема. При советской власти можно было купить банку бычков в томате, изумительно вкусных, и это стоило 60 копеек…
Я вижу, что многие из тех, кто пишет о Довлатове воспоминания, злятся. Почему?
Ну, его первая жена Ася Пекуровская имеет некоторые основания злиться. Хотя она была года четыре любимой девушкой Довлатова. Наконец он добился от нее согласия на брак. Была свадьба, с родственниками, с подарками, все такое. А утром следующего дня она его разбудила и сказала: «Все, кончилась брачная ночь, Сережа, я от тебя ухожу. Я тебя не люблю и знать не желаю».
Она тогда любила великого ленинградского плейбоя Алика Римского-Корсакова. Он был родным внуком Римского-Корсакова, физиком. И она собрала какие-то свои вещи и ушла.
А почему тогда такую злую книгу написала? Сама же ушла...
Да, сама. А он ее в своей прозе много раз вспоминал. Потом, спустя лет пять, она родила девочку и уверяет, что это дочь Довлатова… Девочку я видел, красотка, работает сейчас в Голливуде рекламным агентом. Ася в Америке очень преуспела. Я жил у нее. Это такое изумительное курортное местечко на берегу океана, под Сан-Франциско, у нее там большой дом, несколько автомобилей…
А чем она занимается?
Риелтор, торговля недвижимостью. Сейчас она, наконец, в первый раз вышла по-настоящему замуж, за какого-то очень богатого немца.
Так почему же все злятся?Все более или менее преуспели…
Это вопросы, которые нужно задавать Фрейду. Или Юнгу… Почему все злятся… Ну, злятся. Ася написала очень плохую книгу, во всех отношениях. Вообще все бабы Довлатова, кроме его жены Лены, — это тихий ужас. И его таллинская подруга, наводнившая интернет «воспоминаниями» о нем, — тоже…
В ресторанах денег не брали
Я где-то у вас читал, что Довлатов был невезучим человеком. Что вы имеете в виду?
В каждой ситуации есть вариативность. С ним же в каждой ситуации случалось все самое плохое. Почему? Так распоряжались высшие силы. Например, эта история с гранками…
Да у многих такое бывало.
Ничего подобного. Он специально приехал в Эстонию. Он провел книгу через советское издательство до «чистых листов»! Это же был не самиздат! И надо же, чтобы эта книга попала под обыск КГБ. Это же какая случайность по теории вероятности! А его смерть… Он купил себе загородный дом, автомобиль, но не купил за 4 тысячи медицинской страховки. По американским меркам, 4 тысячи — небольшие деньги.
У меня сложилось впечатление, что в Америке, несмотря на успех, ему было как-то невесело.
Нет, ему там стало очень хорошо. Довлатов обладал колоссальной популярностью. Он был одной из самых популярных фигур Брайтон-Бич. С него в ресторанах денег не брали. Я свидетель! Но он же был человек комплексов, вот в чем дело. У него были нормальные издательские дела, Бродский ему помог. Он печатался в «Нью-Йоркере»!.. Есть знаменитая история, когда он пришел к Курту Воннегуту, что-то у него попросить, а тот сказал: «Вы же печатаетесь в «Нью-Йоркере», чем я могу вам помочь? Я там не печатаюсь». Его принимал тогдашний мэр Нью-Йорка, вы же понимаете, что это значит для эмигранта?! И он всем этим очень гордился. Когда приезжали бывшие советские друзья, особенно с именами, он им начинал помогать. Наверное, психолог бы сказал, что он изживал таким образом свои комплексы. Например, приезжала когда-то знаменитая в Союзе Юнна Мориц. Он возился с ней и помогал ей. Хотя в России все было наоборот. Где был Довлатов и где была Юнна Мориц в советской литературной табели о рангах? А еще Сергей делал бесконечные подарки. Иногда очень дорогие. У меня лежит много его вещей. Например, нож Довлатова… Раскладной. А однажды он подарил мне американский «прибор для чтения в постели, если ты не хочешь разбудить жену, которая спит рядом». Это обруч, а на нем, как у шахтеров, лампа. И она дает узконаправленные лучи. Смешно, да?.. Мне его не хватает.
_______________
1 Игорь Ефимов — писатель, эмигрировал в США в 1978 году.
