«Французам осточертело лицемерие элиты». Новый лидер ультраправой партии «Национальный фронт» (НФ) Марин Ле Пен вошла в тройку самых популярных политиков Франции. Как показал социологический опрос, проведенный агентством Ifop по заказу газеты France Soir, на президентских выборах-2012 за нее готовы проголосовать 20% французов. Действующий президент Николя Саркози опережает ее лишь на три пункта (23%), влиятельный политик-социалист Мартин Обри — на два (22%). **Когда номер уже ушел в печать, стали известны результаты нового социологического опроса, проведенного Институтом Харриса по заказу газеты «Le Parisien»: в первом туре за Марин Ле Пен готовы проголосовать 23% избирателей, за Саркози и Обри — по 21%. Почему так взлетели рейтинги националистов и что они готовы предложить Франции, Европе и остальному миру — The New Times поинтересовался у самой госпожи Ле Пен
«Мы не расисты и не ксенофобы, мы — реалисты и не дурим людям головы пустыми обещаниями»… Мадам Ле Пен держится уверенно и доброжелательно и смотрит собеседнику в глаза. В ней есть харизма — не случайно аналитики включили ее в список фаворитов будущих выборов, до которых осталось чуть больше года, хотя сама мадам Ле Пен на вопрос о своем участии в них отвечает уклончиво: «Мой статус лидера НФ автоматически дает мне право участвовать в выборах». Франция еще не забыла ошеломляющий успех ее отца, Жан-Мари Ле Пена, на выборах-2002: в первом туре тот получил почти 17% голосов, обойдя всех кандидатов, кроме Жака Ширака, тогдашнего президента. Отец-основатель НФ передал дочери бразды правления всего полтора месяца назад и, похоже, пока намерен сохранить за собой роль ее негласного советника: во время нашего с ней разговора он как бы случайно зашел в кабинет, многозначительно прошелся по нему и бесшумно удалился.
«По поводу наших шансов в следующем году я вам отвечу так: опросы говорят сами за себя, — рассуждает Марин Ле Пен. — Французы устали мотаться направо-налево, они начинают понимать, что социалисты (левые) и голлисты (правые) по сути ничем друг от друга не отличаются. Проводимая ими политика ничего не меняет в стране и жизни французов. Зато они усердно, 30 лет подряд, проводили кампанию «дьяволизации» Жан-Мари Ле Пена, выводя нашу партию в маргинальное поле, за пределы системной политической игры. И что же? Они получили обратный результат. Сегодня сделать дьявола из Марин Ле Пен невозможно. То, что происходит сейчас на Арабском Востоке, лишний раз доказывает нашу правоту…»
«Революции животов»
Трудно припомнить, чтобы ваша партия предвосхищала массовый порыв арабов к свободе…
Арабский мир находится на демографическом пике. Огромному количеству людей, прежде всего молодежи, негде работать, а следовательно, нечего есть. То, что мы видим сейчас, — это, если смотреть в корень, голодный бунт, революции животов, а вовсе не осознанный порыв к свободе, равенству и братству. Но нет никакой гарантии, что смена режимов решит экономические проблемы, из-за которых эти режимы падают. А вот вероятность того, что власть в итоге окажется в руках у фундаменталистских сил, весьма велика. Ведь иранского шаха в 1979 году тоже свергали под лозунгом борьбы с деспотией, а имам Хомейни вернулся в Иран эдаким изгнанником-оппозиционером — прямиком из Парижа.
Тогда еще в мире не было прецедентов «исламских демократий», не было и «Аль-Каиды»…
Но уже был палестинский терроризм, были и «Братья-мусульмане» с их идеологией «тотального шариата». А вот чего еще действительно не было — это массовой миграции с Юга на Север. Сейчас опасность для Европы еще и в массивной, неконтролируемой миграции из стран, дестабилизированных сменой режимов. Современная Европа — дуршлаг, она не способна контролировать собственные границы, хотя для выполнения этой задачи отряжена целая армия бюрократов. Уже после свержения президента Бен Али из Туниса сразу пять тысяч человек приплыли на итальянский остров Лампедуза. За один раз — пять тысяч! Сейчас на границах Ливии с Тунисом и Египтом скопилось около 80 тысяч нищих выходцев из третьих стран, у которых нет абсолютно ничего — ни работы, ни денег, ничего! Они тщетно пытаются уехать из Ливии, куда прибыли на заработки, но помощи им ждать неоткуда. И они поплывут в Европу на чем угодно, они будут плыть, даже если Европа выставит заслон в виде военных кораблей США и НАТО. И они преодолеют все заслоны.
Инвестиции в демократию
Ну и что? Чего вы так боитесь?
Послушайте, не надо спрашивать меня о том, о чем «Национальный фронт» говорит уже 30 лет: так называемый мультикультурализм ведет к мультиконфликтам, и только. Примеры — Косово и Ливан. Кажется, теперь европейских лидеров пробило: Меркель, Кэмерон и Саркози один за другим публично заявили о провале мультикультурализма.
И что дальше?
Во-первых, надо выключить эмигрантский насос. Лучше направлять средства в Африку и на Арабский Восток, инвестировать деньгами, технологиями, интеллектом — чем угодно. Лучше там строить стабильные демократические общества, сколь бы трудным и длительным ни был этот процесс.
Разве не было программ помощи раньше?
Эффективных — нет. Были бюрократические отписки: выделили средства — отчитались. Наши бюрократы в душе понимали: эти программы все равно не остановят иммиграционный насос. Во Франции ежегодно оседает 400–500 тыс. человек, из них половина — нелегалы. Мы ежегодно выдаем больше 200 тыс. видов на жительство, и из них только 5% — тем, кто приехал во Францию по рабочим контрактам. За последние 20 лет наше население пополнилось 6 млн мигрантов. Почему? Потому что у нас самая щедрая в мире система соцобеспечения: бесплатное медицинское обслуживание для нелегалов, школы для их детей, социальное жилье, программы по легализации. Из-за иммигрантов страна ежегодно теряет 60 млрд евро.
Хотите закрыть страну?
Вовсе нет! Но тем, кто к нам приезжает, надо дать понять: во Франции вы должны рассчитывать только на себя, а не на государство. Саркози в прошлом году устроил показательную порку самому обездоленному нацменьшинству — депортировал 15 тыс. румынских цыган. А что это было на самом деле? Он их взял за руку, как непослушных детей, и отвел к несуществующей границе — чтобы они на следующий день вернулись сюда снова. Итог пребывания Франции в Евросоюзе — отсутствие границ и полная потеря суверенитета.
На вассальном положении
Вы предлагаете Франции и французам выйти из Евросоюза?
Конечно! Нам ведь скормили Евросоюз как якобы единственный способ быть экономически и политически сильными в противостоянии с США, Китаем, Индией и Россией. Однако мы никогда не были так слабы, как сейчас! У Франции не осталось ничего: ни своих денег, ни суверенной территории, ни возможности принимать самостоятельные экономические или политические решения. Мы на вассальном положении. Франция — не нация больше, а придаток Евросоюза и умирающего евро.
Евро умрет-таки?
Евро — выдумка Германии, и Германия же завтра вполне может первой заявить о выходе из еврозоны. Саркози и другие сейчас нас кормят сказками о конце света, который наступит сразу за концом евро: мол, евро надо сохранить любой ценой. Я же говорю, что цена эта будет слишком высокой. Ирландия уже прогибается под тяжестью евро: сокращены зарплаты, пособия по безработице, социальные выплаты… Европа никогда не знала такой глубокой рецессии, как в 2009 году. При этом у европейских стран не было возможности реагировать на кризис — они все были повязаны единой валютой. К примеру, с 1949-го по 1989 год франк потерял 75% стоимости к немецкой марке, но экономический рост во Франции в целом соответствовал показателям ФРГ. Теперь же мы не можем играть на курсе, а значит, лишились серьезного инструмента воздействия на экономику. Кроме того, за состоятельность евро платят не правительства, а простые граждане. Посмотрите на ежедневные траты французов: с переходом на евро круассан подорожал на 23%, кофе — на 45%, килограмм картошки — на 133%. Если мы вернемся к франку, пусть даже при курсе обмена 1:1, мы выйдем из этого замкнутого круга высоких и постоянно растущих цен. Посмотрите на европейские страны, которые не стали участвовать в этой авантюре, — Данию, Норвегию, Швецию… Рост экономики у них в среднем 2,5% против 1,3% в странах еврозоны, безработица — 5,4% против 8,6% в странах евро, бюджетный дефицит — 1,5% ВВП против 2,6% у всех остальных. Евросоюз со своей валютой — это огромный издыхающий кит, хотя никто еще открыто в этом не признается. Чем быстрее мы избавимся от этой туши, тем быстрее сможем создать новую Европу, которая будет простираться от Бреста (имеется в виду город на западе Франции. — The New Times) до Владивостока и которая будет единой, притом что каждая нация будет отстаивать национальные интересы.
А как лично вы намерены их отстаивать?
Я вам только что об этом рассказала. Ислам, иммиграция, судьба евро — эти темы будут основным дискурсом президентских выборов через год, вот увидите. Французам осточертело лицемерие нашей элиты. Сейчас все сокрушаются: ах, какой нехороший был президент Бен Али в Тунисе! А я напомню: Доминик Стросс-Кан* * Видный политик-социалист, ныне глава Международного валютного фонда, рассматривающийся как один из кандидатов от левых сил на пост президента Франции. в 2008 году поздравлял Бен Али с «успехом экономических реформ» и приводил экономику Туниса в пример другим арабским странам. Получается: вчера носили на руках, а сегодня даже не дали приземлиться его самолету* * Отправившись в изгнание, свергнутый президент Туниса пробовал было сделать транзитную остановку во Франции, но его самолету было отказано в посадке. . И это называется политикой?
«По поводу наших шансов в следующем году я вам отвечу так: опросы говорят сами за себя, — рассуждает Марин Ле Пен. — Французы устали мотаться направо-налево, они начинают понимать, что социалисты (левые) и голлисты (правые) по сути ничем друг от друга не отличаются. Проводимая ими политика ничего не меняет в стране и жизни французов. Зато они усердно, 30 лет подряд, проводили кампанию «дьяволизации» Жан-Мари Ле Пена, выводя нашу партию в маргинальное поле, за пределы системной политической игры. И что же? Они получили обратный результат. Сегодня сделать дьявола из Марин Ле Пен невозможно. То, что происходит сейчас на Арабском Востоке, лишний раз доказывает нашу правоту…»
«Революции животов»
Трудно припомнить, чтобы ваша партия предвосхищала массовый порыв арабов к свободе…
Арабский мир находится на демографическом пике. Огромному количеству людей, прежде всего молодежи, негде работать, а следовательно, нечего есть. То, что мы видим сейчас, — это, если смотреть в корень, голодный бунт, революции животов, а вовсе не осознанный порыв к свободе, равенству и братству. Но нет никакой гарантии, что смена режимов решит экономические проблемы, из-за которых эти режимы падают. А вот вероятность того, что власть в итоге окажется в руках у фундаменталистских сил, весьма велика. Ведь иранского шаха в 1979 году тоже свергали под лозунгом борьбы с деспотией, а имам Хомейни вернулся в Иран эдаким изгнанником-оппозиционером — прямиком из Парижа.
Тогда еще в мире не было прецедентов «исламских демократий», не было и «Аль-Каиды»…
Но уже был палестинский терроризм, были и «Братья-мусульмане» с их идеологией «тотального шариата». А вот чего еще действительно не было — это массовой миграции с Юга на Север. Сейчас опасность для Европы еще и в массивной, неконтролируемой миграции из стран, дестабилизированных сменой режимов. Современная Европа — дуршлаг, она не способна контролировать собственные границы, хотя для выполнения этой задачи отряжена целая армия бюрократов. Уже после свержения президента Бен Али из Туниса сразу пять тысяч человек приплыли на итальянский остров Лампедуза. За один раз — пять тысяч! Сейчас на границах Ливии с Тунисом и Египтом скопилось около 80 тысяч нищих выходцев из третьих стран, у которых нет абсолютно ничего — ни работы, ни денег, ничего! Они тщетно пытаются уехать из Ливии, куда прибыли на заработки, но помощи им ждать неоткуда. И они поплывут в Европу на чем угодно, они будут плыть, даже если Европа выставит заслон в виде военных кораблей США и НАТО. И они преодолеют все заслоны.
Инвестиции в демократию
Ну и что? Чего вы так боитесь?
Послушайте, не надо спрашивать меня о том, о чем «Национальный фронт» говорит уже 30 лет: так называемый мультикультурализм ведет к мультиконфликтам, и только. Примеры — Косово и Ливан. Кажется, теперь европейских лидеров пробило: Меркель, Кэмерон и Саркози один за другим публично заявили о провале мультикультурализма.
И что дальше?
Во-первых, надо выключить эмигрантский насос. Лучше направлять средства в Африку и на Арабский Восток, инвестировать деньгами, технологиями, интеллектом — чем угодно. Лучше там строить стабильные демократические общества, сколь бы трудным и длительным ни был этот процесс.
„
Сейчас опасность для Европы еще и в массивной, неконтролируемой миграции из стран, дестабилизированных сменой режимов
”
Разве не было программ помощи раньше?
Эффективных — нет. Были бюрократические отписки: выделили средства — отчитались. Наши бюрократы в душе понимали: эти программы все равно не остановят иммиграционный насос. Во Франции ежегодно оседает 400–500 тыс. человек, из них половина — нелегалы. Мы ежегодно выдаем больше 200 тыс. видов на жительство, и из них только 5% — тем, кто приехал во Францию по рабочим контрактам. За последние 20 лет наше население пополнилось 6 млн мигрантов. Почему? Потому что у нас самая щедрая в мире система соцобеспечения: бесплатное медицинское обслуживание для нелегалов, школы для их детей, социальное жилье, программы по легализации. Из-за иммигрантов страна ежегодно теряет 60 млрд евро.
Хотите закрыть страну?
Вовсе нет! Но тем, кто к нам приезжает, надо дать понять: во Франции вы должны рассчитывать только на себя, а не на государство. Саркози в прошлом году устроил показательную порку самому обездоленному нацменьшинству — депортировал 15 тыс. румынских цыган. А что это было на самом деле? Он их взял за руку, как непослушных детей, и отвел к несуществующей границе — чтобы они на следующий день вернулись сюда снова. Итог пребывания Франции в Евросоюзе — отсутствие границ и полная потеря суверенитета.
На вассальном положении
Вы предлагаете Франции и французам выйти из Евросоюза?
Конечно! Нам ведь скормили Евросоюз как якобы единственный способ быть экономически и политически сильными в противостоянии с США, Китаем, Индией и Россией. Однако мы никогда не были так слабы, как сейчас! У Франции не осталось ничего: ни своих денег, ни суверенной территории, ни возможности принимать самостоятельные экономические или политические решения. Мы на вассальном положении. Франция — не нация больше, а придаток Евросоюза и умирающего евро.
Евро умрет-таки?
Евро — выдумка Германии, и Германия же завтра вполне может первой заявить о выходе из еврозоны. Саркози и другие сейчас нас кормят сказками о конце света, который наступит сразу за концом евро: мол, евро надо сохранить любой ценой. Я же говорю, что цена эта будет слишком высокой. Ирландия уже прогибается под тяжестью евро: сокращены зарплаты, пособия по безработице, социальные выплаты… Европа никогда не знала такой глубокой рецессии, как в 2009 году. При этом у европейских стран не было возможности реагировать на кризис — они все были повязаны единой валютой. К примеру, с 1949-го по 1989 год франк потерял 75% стоимости к немецкой марке, но экономический рост во Франции в целом соответствовал показателям ФРГ. Теперь же мы не можем играть на курсе, а значит, лишились серьезного инструмента воздействия на экономику. Кроме того, за состоятельность евро платят не правительства, а простые граждане. Посмотрите на ежедневные траты французов: с переходом на евро круассан подорожал на 23%, кофе — на 45%, килограмм картошки — на 133%. Если мы вернемся к франку, пусть даже при курсе обмена 1:1, мы выйдем из этого замкнутого круга высоких и постоянно растущих цен. Посмотрите на европейские страны, которые не стали участвовать в этой авантюре, — Данию, Норвегию, Швецию… Рост экономики у них в среднем 2,5% против 1,3% в странах еврозоны, безработица — 5,4% против 8,6% в странах евро, бюджетный дефицит — 1,5% ВВП против 2,6% у всех остальных. Евросоюз со своей валютой — это огромный издыхающий кит, хотя никто еще открыто в этом не признается. Чем быстрее мы избавимся от этой туши, тем быстрее сможем создать новую Европу, которая будет простираться от Бреста (имеется в виду город на западе Франции. — The New Times) до Владивостока и которая будет единой, притом что каждая нация будет отстаивать национальные интересы.
А как лично вы намерены их отстаивать?
Я вам только что об этом рассказала. Ислам, иммиграция, судьба евро — эти темы будут основным дискурсом президентских выборов через год, вот увидите. Французам осточертело лицемерие нашей элиты. Сейчас все сокрушаются: ах, какой нехороший был президент Бен Али в Тунисе! А я напомню: Доминик Стросс-Кан* * Видный политик-социалист, ныне глава Международного валютного фонда, рассматривающийся как один из кандидатов от левых сил на пост президента Франции. в 2008 году поздравлял Бен Али с «успехом экономических реформ» и приводил экономику Туниса в пример другим арабским странам. Получается: вчера носили на руках, а сегодня даже не дали приземлиться его самолету* * Отправившись в изгнание, свергнутый президент Туниса пробовал было сделать транзитную остановку во Франции, но его самолету было отказано в посадке. . И это называется политикой?
 |
Марин Ле Пен
родилась в 1968 году. Окончила Университет Париж II Пантеон-Ассас со степенью магистра права. Работала адвокатом. В 1986 году вступила в «Национальный фронт». С 2003 года — исполнительный вице-президент «Национального фронта», с 2004-го — депутат Европарламента. В январе 2011-го избрана на пост руководителя «Национального фронта», который в течение 38 лет занимал ее отец Жан-Мари Ле Пен, — на внутрипартийных выборах Марин набрала 67,65% голосов. Несмотря на недовольство «дьяволизацией» ее партии, Марин Ле Пен часто шокирует общественность неполиткорректными заявлениями. Так, в декабре 2010 года она заявила, что мусульмане, которые молятся на улицах Франции, напоминают немецких оккупантов Второй мировой, а 1 марта 2011-го в интервью радио RTL заявила, что необходимо «возвращать в нейтральные воды» корабли с иммигрантами, которые пристают к европейским берегам. Мать троих детей, Марин Ле Пен дважды была замужем, в настоящее время ее компаньон — Луи Алио, вице-президент «Национального фронта».
Tweet
