18 тыс. правонарушений было совершено сотрудниками милиции за I квартал 2009 года. Это на 18% больше, чем было в 2008 году. Такие цифры приводит Департамент собственной безопасности МВД России. Данные о совершенных милиционерами преступлениях тоже внушительные: за прошлый год их было зафиксировано 4600. Главная проблема в том, утверждают эксперты, что никто не идет в милицию защищать граждан. Идут либо за властью, либо за финансовым благополучием. Собеседник The New Times из бизнес-среды дает свою раскладку: «В милиции сейчас служит 20% нормальных, 20% подонков, а остальные 60% — болото». У оперативников московского РУВД своя оценка: «10% действительно пришли в органы внутренних дел работать, 40% воспринимают службу как возможность нажить состояние, а еще 50% теоретически готовы действовать по закону, но в нынешних условиях им приходится играть по устоявшимся правилам» (и бизнесмены, и оперативники говорили только и исключительно на условиях анонимности: «За такое свои же голову снесут»).
Экономгеография
«За мной пойдут паровозиком другие начальники», — сказал якобы после ареста майор Денис Евсюков, расстрелявший в супермаркете «Остров» на юге Москвы 9 человек. Эта фраза майора обошла все СМИ. Бывший глава ОВД «Царицыно» не ошибся: вслед за ним своих постов лишились начальник УВД Южного округа столицы Виктор Агеев и глава ГУВД Москвы Владимир Пронин. При попытке незаконной продажи оружия был задержан бывший инспектор по вооружению ОВД «Царицыно» Алексей Сафонов. Наконец, всплыла история о том, что карьерный рост майора Евсюкова был обеспечен не столько его профессиональными способностями, сколько семейными связями (его отец служил вместе с Владимиром Прониным еще в Курске).
Понятно, что столица — самый лакомый регион службы: сюда мечтают попасть люди в погонах со всей страны. Однако у этой цели есть вполне определенная цена.
«В начальники ОВД (отдел внутренних дел) Москвы можно попасть двумя путями, — говорит в интервью The New Times один из офицеров МВД. — Либо ты доверенное лицо руководства и делаешь с ним совместный бизнес, либо тебя на это место двигают определенные бизнес-структуры. Место главы ОВД может стоить от $100 тыс. (минимальная цена) до $1 млн. За назначение на такой район, как «Царицыно», придется заплатить не менее $500 тыс.» Цена района, по словам бывших оперативников, определяется множеством факторов: наличие рынков, заводов (а у них — складов), торговых центров, вокзалов, общежитий, пунктов обмена валют, мест компактного проживания приезжих.
«Центр, Южный округ, Юго-Восточный округ считаются очень выгодными зонами», — говорит собеседник The New Times. В Капотне, например, проживает много азербайджанцев. Выгодны такие районы, как Коньково или Щелково, а Черкизово — так вообще золотое дно. Неудачными считаются спальные районы. «Вот с кого и что ты соберешь, например, в Зюзине? А в Крылатское по своей воле вообще никто служить не пойдет. Много элитного жилья и таких же жильцов, от которых ноль прибыли и масса геморроя», — рассказал один из оперов.
Доходное место
Знающие люди в бизнес-сообществе утверждают: только с Царицыно в год можно собрать от $100 млн до $200 млн, а Центральный административный округ в плане «черных» сборов вполне сравним с корпорациями: $1,5–2 млрд. Оперативники уточняют: собрать можно, но собирает же далеко не одна милиция. «Учтите, что занести надо и в ФСБ, и прокурорам, и ветеринарному надзору, и в правительство Москвы, и пожарным, и налоговикам, — перечисляют собеседники The New Times. — Если не напрягаться, то ежемесячный доход в «хорошем» районе — $200–250 тыс.» Поэтому многие оперативники не верят просачивающимся в СМИ сообщениям о том, что майор Евсюков (у него при аресте был найден «ствол», который с 2000 года находился в розыске) и его подчиненные зарабатывали на нелегальной торговле оружием. «Зачем тебе рисковать из-за каких-то $10 тыс. (столько стоит на черном рынке пистолет Макарова. — The New Times), если ты с любой рыночной палатки имеешь $4–5 тыс. в месяц, — рассуждает бывший офицер Лубянки. — Вот иметь запасной нелегальный ствол, как и запасную ксиву, сделанную на ксероксе, — это да, удобно. Потому что если табельное оружие или служебное удостоверение по пьянке потеряешь, то получишь служебный выговор, а поддельные потерять не жалко. К тому же если пьяным кого-нибудь завалишь, то левый ствол всегда можно выкинуть и не жалко будет, а застрелишь из табельного — наверняка придется отвечать».
Нелегальной торговлей оружием (как списанным, так и проходящим по статье «Вещественные доказательства») подрабатывают, как утверждают, в основном рядовые оперативники. Их же бизнес — сделать так, чтобы задержание не закончилось возбуждением уголовного дела. Один из крупных московских бизнесменов приводит следующие расценки: $1–10 тыс., чтобы в рядовой ситуации откупиться, пока тебя еще не доставили в отделение; если уже оказался в ОВД, цена вырастает до $25–30 тыс., если дело, что называется, закрутилось, его закрытие обойдется в $100–150 тыс. «Естественно, это касается рядовых ситуаций, — уточняет собеседник. — Если дело касается, не дай бог, политики или на вас сделан заказ, то суммы значительно больше — если только откупиться вообще возможно». Источники The New Times в МВД называют иные суммы. По их словам, если речь идет о рядовой ситуации, то выпутаться за $5–10 тыс. вполне реально. Возрастают расценки, когда речь заходит об экономических преступлениях. Чаще всего это рейдерство, и тут в зависимости от масштабов захватываемого объекта цена, как утверждают, будет колебаться от $50 тыс. до $150 тыс.
Субботник в погонах
Однако не надо думать, что жизнь начальника отделения внутренних дел намазана исключительно красной икрой: из собранной ренты ему, как утверждают специалисты, остается не более половины. Остальное расходится. Надо поделиться с подчиненными, с руководством, с тем кланом, который способствовал назначению на хлебное место. «Никаких утвержденных ставок, в отличие от ГАИ, здесь нет, — говорит собеседник The New Times. — Известно, что за одну смену на трассе сотрудник ГАИ собирает около $1000, из них он должен отдать руководству $400–500. В милиции схема другая. Здесь надо действовать так, чтобы «не обидеть». А как не обидеть, решает уже сам начальник отделения». Решает он, впрочем, исходя из того, что вышестоящее руководство отлично понимает приблизительную сумму, которую можно собрать с района, следовательно, если принесешь слишком мало, могут возникнуть проблемы по службе.
«Особенность отношений в органах внутренних дел в том, — говорит эксперт, — что если кто-то поставил тебя на место руководителя ОВД, то этот кто-то не будет за тебя решать проблему взаимоотношений с прямым руководством из УВД. Будь ты трижды ставленник пусть даже самого Пронина, но с непосредственным руководством налаживать контакт придется именно тебе».
Контакт налаживается далеко не всегда через денежные выплаты. «Я служил в неблагополучном районе, собрать много там никогда не удавалось, поэтому наш начальник ОВД с руководством выстроил отношения по другому принципу, — говорит бывший оперативник одного из отделений Северо-Восточного округа столицы. — В районе было выявлено несколько надежных бань, где гарантированно не велась видео- и аудиозапись происходящего. Вышестоящее начальство просто приезжало раз или два в месяц, а задача начальника ОВД сводилась к тому, чтобы накрыть стол, обеспечить девушек. Это у нас называлось «устроить субботник».
Поскольку субботники периодически устраиваются во всех районах, соответственно и взаимоотношения милиции с борделями и проститутками-индивидуалками строятся не всегда на финансовой основе. Платой за продолжение деятельности на этой территории для проституток вполне может быть оказание бесплатных интим-услуг начальству в погонах, говорят оперативники.
Кому жить хорошо
По просьбе The New Times оперативники нескольких московских ОВД выстроили рейтинг карьерного успеха. «Если ты работаешь в отделе экономических преступлений, то, считай, жизнь удалась, — говорит эксперт. — В этой сфере по определению много денег крутится». Неплохо себя чувствуют сотрудники СКМ (Служба криминальной милиции) и ППС (Патрульно-постовая служба).
Следом идут уже более «бедные» категории, например, кадровики. Бюджеты здесь уже совсем иные, хотя именно от этих людей зависят назначения, наградные, взыскания. «За наградной ствол надо $250 тыс. выложить», — жалуется один из милиционеров. Еще хуже дела обстоят у сотрудников службы боевой подготовки, хозяйственной службы, организационно-инспекторских отделов. В таком месте заработать можно разве что на собственных коллегах. У хозяйственников — простор для махинаций с казенным бензином или запчастями для служебных автомобилей, а те же инспектора занимаются проверкой личного состава — и здесь поле для коррупции: либо плати, либо вкатят выговор. Свой бизнес налажен в изоляторах временного содержания (не заплатишь сотруднику — задержанный не получит передачи) и даже в пресс-службах (слив информации журналистам желтых изданий). В самом хвосте списка значатся сотрудники дежурных частей и информационных центров.
Система или личность
О безнадежности попыток исправить ныне действующую систему МВД говорят как сами милиционеры (см. «Они о себе», стр. 7), так и эксперты (стр. 14). Понятно, что есть среди милиционеров и честные люди, и высокие профессионалы, и те, кто душой болеет за Отечество и порученное им дело. Беда в том, что сама система устроена таким образом, что в теневой бизнес так или иначе оказывается втянуто подавляющее большинство сотрудников внутренних дел. Вертикаль взятки практически не оставляет выбора: либо плати, а значит, бери, либо ищи другую работу. «Интересно, сколько народу еще завалить потребуется, чтобы в системе что-то изменилось?» — написал на форуме сотрудников МВД, где живо обсуждалась история майора Евсюкова, один из его недавних коллег. И действительно — сколько?
