Зима. Город на Дальнем Востоке. Дует леденящий ветер, и поэтому все время приходится забегать в магазины, отогреваться и продолжать свой путь к огромному зданию в центре города — драматическому театру.
В театре тепло, но на этом его достоинства заканчиваются. Актеров на сцене больше, чем зрителей в зале. Кажется, их привело сюда желание отогреться. Дают спектакль по Чехову, но сердце откликается лишь на фразы «В Москву, в Москву...» Все остальное заставляет задуматься над невеселыми вопросами, которые четыре года назад задавали театральным деятелям чиновники из Министерства экономического развития. Тогда надвигалось чудовище по имени реформа.
Впервые пронеслись над российским театром жуткие заклинания: «театр может быть объявлен банкротом», «некоторые труппы придется расформировать», «освободившиеся здания станут свободными площадками для гастролей и экспериментов»...
Так говорили чиновники из МЭРТа, предложившие реформу учреждений социальной сферы, к которым отнесли и театр. Той же позиции придерживались режиссеры, склонные к радикальным решениям и радеющие за чистоту театральной среды.
Борьбу театральных деятелей и чиновников, настаивающих на оптимизации бюджета, стоит вспомнить сейчас, чтобы, так сказать, держать порох наготове. Ведь театральную реформу задумывали в те времена, когда спонсоры были щедрее, а трава зеленее. А теперь, когда во всех смыслах наступает зима, театральному сообществу нужно осознать, что реформа лишь отсрочена.
Ведь только всенародная популярность таких людей, как Калягин, Захаров, их поход к президенту, пламенные письма к общественности не дали провести реформу. Эта позиция была столь мощно поддержана прессой и обществом, что реформы отложили. Первую атаку отбили, и слава богу: нововведения могли навсегда искалечить театр. Но ведь правда и то, что в театре все осталось как было.
В 2004 году надвигающаяся реформа всколыхнула массу нерешенных административнохудожественных проблем. И театральным деятелям нечего было ответить на вопросы чиновников, которые, конечно, не были озабочены творческими вопросами, а просто хотели сократить расходы.
Русский репертуарный театр, действительно великое достояние нашей культуры, переживает не лучшие времена. Многие театры превратились в дома престарелых. Актеров, которые находятся в штате, уволить почти невозможно. Художественные руководители магическим образом остаются у театрального руля пожизненно. Им дают спокойно умереть на своем посту, а их театр тем временем погибает.
Театры, которые не посещает публика, требуют государственного финансирования наравне с теми, чьи залы полны. Режиссеры, которые ставят коммерческие спектакли (в любой стране это называется бульварным театром), говорят о высоком искусстве и требуют субсидий. Возникает вопрос: почему антрепризно-бульварные начинания поддерживаются деньгами налогоплательщиков наравне с произведениями подлинного искусства? И другой вопрос, не менее значимый: кто возьмет на себя смелость селекции и отделит зерна искусства от плевел подделки?
Или вот какой «живодерский» вопрос: что лучше для маленького города — содержать средненький театр или свободную площадку для гастролей хороших спектаклей?
Все эти вопросы очень болезненны, и понятна высокомерная брезгливость большинства деятелей искусства, которые не желают ими заниматься. Но когда их решением займутся люди, театру посторонние, будет хуже всем...
Денег в стране все меньше, а вопросов к театральным деятелям не убавилось. И реформа снова будет спущена сверху, и снова театральное сообщество будет застигнуто врасплох.
