Кризис-2009. Экономические прогнозы на будущий год — традиционный жанр для СМИ в конце декабря. Однако сейчас, в разгар кризиса, такой прогноз выходит далеко за рамки предновогоднего журналистского развлечения. Куда катится рубль? Продолжится ли рост инфляции? Что будет с нашими доходами и сбережениями? Грозит ли России массовая безработица? The New Times решил заглянуть в 2009-й с помощью экспертов
В опросе приняли участие:
Евгений Гонтмахер, член правления Института современного развития
Руслан Гринберг, директор Института экономики РАН
Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы
Антон Данилов-Данильян, председатель экспертного совета «Деловой России»
Михаил Делягин, научный руководитель Института проблем глобализации
Оксана Дмитриева, депутат Государственной думы
Александр Хандруев, первый вице-президент Ассоциации региональных банков
Евгений Ясин, научный руководитель Высшей школы экономики
Как изменится курс рубля по отношению к доллару?
Гуриев: Если предположить, что цена на нефть не упадет драматично и составит в 2009 году в среднем $50 за баррель, то курс рубля снизится примерно на 10% к марту и еще на 10% к декабрю. Скорее всего, Центральный банк продолжит политику постепенного ослабления рубля. Впрочем, если потери резервов ускорятся, то Центральный банк может увеличить темп ослабления рубля — например, не на 1%, а на 2% в неделю.
Делягин: Рубль будет обесцениваться. В начале года, пока есть резервы, плавно. А будущей осенью, когда резервы кончатся — обвально. Потому что, с одной стороны, государство не контролирует те колоссальные средства, которые вливает в экономику. А с другой стороны, темпы сокращения резервов просто потрясают: за четыре месяца они уменьшились на $161 млрд.
Хандруев: Все будет определяться курсовой политикой Центрального банка. Если ЦБ продолжит валютные интервенции, то он будет терять резервы, но обеспечит более или менее устойчивый курс рубля. Думаю, что эволюционный тренд на ослабление рубля продолжится, но он не будет резким.
Данилов-Данильян: У Центробанка хватит резервов для того, чтобы не допустить серьезной девальвации рубля по отношению к доллару, сила которого сейчас выглядит слишком уж преувеличенной. Думаю, что в среднем по году курс ниже 30 рублей за доллар не упадет, хотя могут быть разовые кратковременные «проседания».
Дмитриева: Если будет проводиться разумная денежно-финансовая политика, то будет около 40 рублей за доллар. А если таковая не будет иметь место (если анализировать нынешние действия властей, в разумность верится с трудом!), а нефть продолжит свое падение, то курс может обвалиться и до 60–70 рублей за доллар.
Гринберг: Конечно, будет понижение курса — полагаю, до 34 рублей за доллар. Но только при условии, что правительство и Центробанк продолжат нынешнюю политику плавной девальвации, которую я считаю единственно правильной. Более того, ее надо было проводить раньше — в «тучные» годы: тогда процесс не был бы столь болезненным.
Какой будет инфляция?
Гуриев: Очень многое зависит от повышения тарифов на газ, электричество, транспорт, жилищно-коммунальные услуги. Скорее всего, инфляция будет выше 10%. Как обычно, в январе цены сильно вырастут, но впоследствии темп роста цен замедлится.
Делягин: Цены на все, что связано с монополиями, включая транспорт и жилищнокоммунальные услуги, вырастут. А на товары не первой необходимости, скорее всего, упадут. В целом инфляция конечно же окажется выше, чем запланированные правительством 8%. Если не случится обвальной девальвации рубля, то к концу следующего года, думаю, увидим инфляцию 12–15%.
Данилов-Данильян: В России монополизированная экономика, и поэтому кризис у нас не приводит к дефляции или сокращению инфляции, как в других странах. Такое может произойти, если правительство начнет предпринимать реальные действия по ограничению аппетитов естественных монополий. Пока же оно борется с ними только на словах, поэтому мой прогноз — не ниже 12%.
Хандруев: На темпы инфляции будут влиять две разнонаправленные тенденции. С одной стороны, рецессия в мировом масштабе, которая будет означать, что объем предложения выше объема спроса. А это будет работать на снижение цен. С другой стороны, наша экономика сильно монополизирована, а монополии всегда стремятся задрать цены. К тому же на росте инфляции скажется финансовая поддержка различных секторов экономики, которую сейчас оказывают власти. А если еще и темпы обесценения рубля ускорятся, то меньше 10–12% мы не увидим.
Дмитриева: Инфляция зависит от степени девальвации рубля. И если эта девальвация будет обвальной, то и инфляции меньше 20% мы не увидим. А вот насколько она может оказаться выше — страшно и представить: может быть, придется вспомнить 1998 год.
Гринберг: Инфляция будет не меньше, чем в этом году: где-то 12–15%. Ясно, что за год нам не удастся изменить монополизированный характер нашей экономики. Плюс на потребительский рынок в том или ином виде выльются те 5–6 трлн рублей, которые вкачивает в экономику наше правительство.
Как изменятся реальные доходы населения?
Гонтмахер: В среднем они снизятся, но средняя цифра здесь не показательна. У пенсионеров, военнослужащих, бюджетников, наверное, будет небольшой рост — во всяком случае, это заложено в бюджете. А основной удар придется по работникам реального сектора: падение доходов достигнет 15%. Особенно испытают это на себе работники металлургии, машиностроения, химической отрасли — там, где снижение доходов может составить и 50%, особенно в моногородах, построенных вокруг одного предприятия.
Делягин: Доходы населения очень сильно снизятся, они уже катятся по наклонной с сентября. Другое дело: я сомневаюсь, что Росстат это покажет, ведь он считает средние цифры, где доходы потерявших работу складываются с доходами олигархов.
Данилов-Данильян: Доходы прекратят свой рост, который, замечу, все последние годы был очень значительным: 10–12–15%.
Хандруев: Доходы однозначно снизятся. Насколько именно, зависит от сроков продолжения рецессии. Оптимистичный прогноз — на 3–5%.
Гринберг: Реальные доходы будут падать. Номинальные, может быть, удастся удержать. Но реальные конечно же пойдут вниз в силу обесценения рубля и инфляции.
Что будет с безработицей?
Гуриев: Безработица вырастет, но не очень сильно. Скорее всего, в среднем по стране на 2–4%. Многие предприятия введут неполную рабочую неделю и отправят рабочих в отпуска. Но в отдельных городах, особенно там, где есть градообразующие предприятия, пострадавшие от кризиса, будет и огромный рост открытой безработицы.
Гонтмахер: Сейчас у нас официальная безработица — около 6% от экономически активного населения: 1,3–1,4 млн человек. С учетом того, что в России 700 моногородов, мы будем иметь через год безработицу в 2 раза больше — 12–15%.
Ясин: Безработица вырастет, но вряд ли она будет выше 5–7%. Просто потому, что российский рынок труда откликается на кризис иначе: наши люди готовы терпеть временные отпуска, снижение зарплат или их длительную невыплату, только бы не терять рабочего места.
Данилов-Данильян: Безработица вырастет, но не сильно: максимум к нынешнему уровню 5–6% прибавится еще 2%. Другое дело, что в некоторых регионах, зависимых от тех отраслей, что особенно пострадают от кризиса, этот рост может оказаться гораздо более ощутимым.
Дмитриева: Темпы роста безработицы будут соответствовать темпам спада производства. При этом следует учитывать, что сейчас, в отличие от начала 1990-х, хуже ситуация с малым бизнесом: свободных ниш для старта уже не осталось. Плюс ухудшилось качество рабочей силы: условно говоря, инженера переучить на менеджера можно, а наоборот — вряд ли. Так что, по моим прогнозам, безработных будет на 30% больше, чем сейчас.
