22 ноября. Дублин. Демонстранты обвиняют правительство Ирландии в продажности
«Нельзя выкинуть страну из еврозоны». После продолжительных переговоров правительство Ирландии согласилось принять от Евросоюза помощь в размере около €100 млрд в обмен на реализацию программы жесткой бюджетной экономии и повышения налогов на прибыль компаний и доходы богатых. Спасет ли это Зеленый остров от дефолта и чем обернется для всего Старого Света — The New Times расспрашивал специалиста по европейским финансам, декана экономического факультета Чикагского университета Харальда Улига
Правительство Ирландии почти месяц отказывалось принять финансовую помощь от Евросоюза, в том числе и на октябрьском саммите ЕС. К чему такое упорство, ведь всем специалистам очевидно, что страна находится на грани дефолта?
Дублин все это время уверял власти ЕС, что он может справиться со своим дефицитом бюджета* * Ожидается 32% ВВП к концу 2010 года, хотя в 2009-м не превышал 15%. без посторонней помощи. Поэтому мир стал свидетелем забавной ситуации: ирландцы не только не просили о своем спасении, наоборот, противились давлению со стороны европейцев, а те настойчиво призывали их воспользоваться страховым фондом ЕС. И на мой взгляд, Дублин действительно мог решить свои финансовые проблемы за счет собственных ресурсов: сокращением госрасходов, повышением налогового бремени, политическими договоренностями о реструктуризации долгов банковского сектора.* * См. подробнее The New Times № 38 от 15 ноября 2010 года.
Спасение утопающих
Тогда почему Евросоюз так навязывал свою помощь?
Европейцы опасаются, что если у правительства Ирландии пойдет что-то не так и оно будет вынуждено объявить дефолт, то инвесторы станут более критичными по отношению и к другим странам ЕС, связанным общей валютой. Естественно, у кредиторов появятся сомнения относительно платежеспособности проблемных экономик Португалии, Греции и даже Испании.* * 24 ноября международное рейтинговое агентство Standard&Poor’s снизило суверенный рейтинг Ирландии сразу на два уровня — с АА до А с негативным прогнозом.
Кроме того, спасение Ирландии, которое оценивается в десятки миллиардов евро,* * Точная сумма кредита еще не определена. По данным Moody’s, объем помощи составит ?80–95 млрд, из которых только ?8–12 млрд пойдут на поддержку банковской системы, остальные — «подушка безопасности» правительства. обойдется сегодня жителям ЕС в гораздо меньшую сумму, чем им пришлось бы платить, если бы размер долга этой страны вышел из-под контроля Евросоюза. Поэтому проблема ирландского бюджета — головная боль всего европейского сообщества.
 |
| Харальд Улиг
Ему 49 лет. Родился в Германии. В 2003 году был награжден премией им. Госсена, присуждающейся немецкоговорящему экономисту до 45 лет, чьи работы получили мировое признание. В том же году стал членом Международного эконометрического общества. Руководит экономическим факультетом Чикагского университета с 2009 года. Ведет блог об экономике на немецком языке. |
Вы с логикой руководителей Евросоюза не согласны?
Я никогда не мог понять, на каком основании ЕС спасает экономики отдельных своих членов. Ведь с момента основания Евросоюза все законы и соглашения содержали нормы, не подразумевающие, а то и категорически запрещающие взаимную помощь. Так, на первых страницах Маастрихтского соглашения говорится о том, что каждый член сообщества сам отвечает по своим долгам. Кроме того, Европейский центральный банк (ЕЦБ), согласно своему уставу, не имеет права выкупать долговые обязательства или каким-либо другим образом помогать с разрешением фискальных проблем членов ЕС.
Конечно, ЕЦБ покупает и продает долговые ценные бумаги в рамках так называемых операций на открытом рынке (это стандартная часть его монетарной политики). Но руководство ЕЦБ категорически не должно использовать этот инструмент для поддержки цен на отдельные гособлигации, перспективы которых рынок оценивает скептически.
Евро — быть
Ирландский кризис вновь инициировал разговоры о перспективах евро. Насколько реалистичным вам представляется сценарий, согласно которому какие-то страны вернутся обратно к своим старым валютам: скажем, Ирландия — к фунту?
Вероятность такого сценария очень низкая, потому что не существует механизма, позволяющего «выкинуть» ту или иную страну из еврозоны. Конечно, отдельные члены ЕС могут самостоятельно принять решение и выйти из нее, но это в теории. Практика же показывает нечто противоположное: попавшие в тяжелую ситуацию страны отнюдь не пытаются покинуть валютный союз. В том числе и потому, что надеются на помощь более сильных партнеров по зоне евро.
Но сильным партнерам может надоесть вечно выступать в роли «локомотива» для слабых. Не покинет ли в связи с этим еврозону ваша родная Германия?
Я не верю, что это может произойти в ближайшее время, потому что Германия инвестировала много ресурсов — материальных, интеллектуальных и политических — в идею объединенной Европы с единой валютой. Отказаться от этого тезиса означает, по существу, подорвать свою собственную политику — власти ФРГ на это не пойдут. Однако обыкновенные немцы не очень-то счастливы от того, что им теперь приходится платить за объединение Европы: во всех страховых фондах ЕС существенную роль играют деньги немецких налогоплательщиков.
Есть экономисты, которые считают, что ФРГ на проблемах еврозоны не столько теряет, сколько зарабатывает. В частности, говорят о том, что Германия заработала на спасении Греции.
Действительно, такая точка зрения существует. Ведь немцы выдали грекам финансовые ресурсы (?22,9 млрд) не безвозмездно, а под более высокий процент, нежели в «нормальной» ситуации, обосновывая это тем, что риск кредитования слишком велик. И если Греция возвратит все через два-три года, то Берлин действительно окажется в большом плюсе. Вопрос в том, сможет ли Греция расплатиться вовремя?* * Афины уже попросили ЕС и МВФ отсрочить выплату по займам в связи с тем, что состояние финансов Греции оказалось еще хуже, нежели это предполагалось до оказания помощи.
От кризиса до кризиса
Следующий саммит G20 состоится через год в Париже, и, по выражению Дмитрия Медведева, он будет «посткризисным». Принимая во внимание нынешнее состояние мировой экономики, вы согласны с тем, что кризис к тому времени окончательно останется позади?
Вопрос заключается не в том, закончился ли кризис, а в том, насколько мы далеко ушли от предыдущего кризиса и приблизились к новому. Не удивлюсь, если к следующей встрече G20 произойдут дефолты в Ирландии, Португалии или Греции или мы весь год будем свидетелями «мыльных опер» по спасению этих экономик. Поэтому тема нестабильности экономики Евросоюза вполне может стать следующей темой антикризисного саммита «Большой двадцатки».
А есть ли в таком случае вообще польза от тех деклараций, которые принимаются в рамках G20?
Эти саммиты — площадка, позволяющая включить в переговорный процесс такие быстроразвивающиеся страны, как Китай и Бразилия, а также ряд африканских государств, которые не могут получить доступ к обсуждениям, происходящим в формате G7 или G8. Конечно, дискуссии на таких встречах, скажем, о международной фискальной политике или роли МВФ и Всемирного банка неизбежно носят слишком общий характер. Задача участников саммитов — планирование и выработка согласованных мер по самым острым вопросам. Поэтому если стороны имеют возможность услышать друг друга и затем, разъехавшись, не преподносить друг другу неприятных сюрпризов, то польза от саммитов уже есть.
