Седьмой фильм поттерианы — рассказ о тоталитарном кошмаре
Студия Warner, которая и экранизировала семь романов англичанки Джоан Роулинг про детство, отрочество, юность и университеты мага-мракоборца Гарри Поттера, подает эпопею о нем как главное экранное событие для новой аудитории XXI века. Это и справедливо, и не очень. Справедливо, потому что у эпопеи — как книжной, так и киношной — сотни миллионов фанатов и фантастические миллиардные прибыли. Несправедливо, поскольку экранизация поттерианы — самая несамостоятельная в истории кино. Никаких новаций и импровизаций. Эти фильмы — более или менее точные клоны романов. Роулинг сумела добиться полного контроля над киноверсиями. Это соответствовало пожеланиям публики, у которой мало-мальское отклонение от сюжета, шаг вправо, шаг влево, вызвало бы гнев.
Не вернулся из боя
Единственным фильмом цикла, выбившимся из строя, был третий — «Гарри Поттер и узник Азкабана», сделанный мексиканцем Альфонсо Куароном, который до «Гарри» снял нецензурную трагикомедию «И твою маму тоже» (и как только ему доверили потом прикоснуться к идолу Поттеру?), а после — ошарашивающий триллер-антиутопию «Дитя человеческое». Куарон справедливо рассудил, что сказочные мантии будут странно смотреться на экране, если героям уже по 13–15. И одел Гермиону, Гарри и Рона (это — для незнающих — главные) в джинсы и свитера, сделав их своими для подростков, которые заполняли залы.
В последнем «Гарри» — ни одного оптимистического кадра
Куарона теперь поднимают на щит, тем не менее режиссером последних трех фильмов назначили более контролируемого британца Дэвида Йейтса. Но и тот учудил. В седьмом фильме (в отличие от прежних шести, он поделен на две части: первая вышла у нас и в большинстве других стран в минувшую пятницу, а вторая должна появиться 14 июля 2011-го) он умудрился изменить жанр эпопеи. Прежде она была пусть мрачноватой, но все-таки романтической сказкой. Демонстрировала альтернативную историю человечества, участником которой многим зрителям хотелось бы стать. Новый фильм — чистой воды антиутопия, то бишь рассказ о потенциальном тоталитарном кошмаре, который может поджидать человечество. Какая уж тут романтика? В седьмом «Гарри» — в это даже трудно поверить — ни одного светлого оптимистического кадра. Только туман, пасмурки, сумерки... Да, есть один солнечный эпизод в финале, но и тот — сцена похорон. Хоронят преданного Гарри эльфа Добби, внешность которого с момента его появления во втором фильме цикла «Гарри Поттер и тайная комната» заставила ржать западные СМИ, поскольку Добби внешне — карикатура на Владимира Путина. А что? Реклама ВВП. Теперь Добби окончательно проявил себя самоотверженным героем.
Волан-де-Морт как Гитлер
На самом-то деле «Гарри Поттер» склонялся к взрослости давно. От части к части (что романной, что киношной) — все больше крови и смертей, причем гибли персонажи из числа любимых. От фильма к фильму (даже сильнее, чем от книги к книге) — все гуще политической актуальности. В первых четырех картинах действие развивалось в мире магов, невидимом простыми смертными-англичанами, которых в романах Роулинг презрительно именуют маглами. Но уже в пятой персонажи дважды проносятся над подлинным городом — над Темзой, мимо парламента, Биг-Бена, Тауэра. Демоны нападают на обычных людей. Когда из тюрьмы бегут несколько опасных черных магов, сторонников дьявола Волан-де-Морта, чиновникам из параллельного волшебного мира приходится уведомить об этом британского премьер-министра. Надо полагать, лично г-на Гордона Брауна (на тот момент премьер-министр Великобритании). В шестом фильме сторонники Волан-де-Морта и вовсе проводят в Лондоне акции, сопоставимые с атаками даже не на лондонское метро, а на нью-йоркские башни-близнецы. В частности, разрушают мост Миллениум — в романе Роулинг этого не было.
Дьявольская сволочь Волан-де-Морт (Ральф Файнс)
Седьмая часть дает объяснение тому, почему Волан-де-Морт ведет себя столь нагло. Он стремится к вселенской диктатуре. Он уже захватил власть в мире магов и теперь пытается распространить ее на людей. Он — дьявольская сволочь. Люди-маглы сидят в его офисах запечатанными в мучительных позах узников концлагерей. При этом главная задача новой власти, как всякой тоталитарной, — поиски внутренних врагов. Охота на ведьм в лучших сталинско-гитлеровско-маккартистских традициях. Именно в этих традициях новая власть проверяет жен главных сановников на то, не являются ли те полукровками (это более корректный вариант вопроса) либо грязнокровками (фашистский вариант). То бишь помесью мага и магла. Министерство магии, которое оккупировали в седьмом фильме сторонники Волан-де-Морта, — чистый Третий рейх. Там массово печатают брошюры на тему, как отличить грязнокровку от истинных граждан и чем грязнокровка угрожает мировому чистопородству. По паркету разгуливают солдаты в униформе. По оппозиционному радио, которое слушают таясь, грустно и печально зачитывают списки пропавших — бывших волшебников, ну то бишь экс-коммунистов, как в Чили или Аргентине. Ну и Поттер у нас теперь! Одиночество Гарри Поттера, Гермионы и Рона, которое очень важно в седьмом «Поттере», воспринимается в таком контексте как одиночество лидеров беспросветной эмиграции, полубессмысленного, но все-таки необходимого сопротивления системе.
Фильм про пришедший в мир фашизм. Фашизм универсальный, что, в общем, новизна для всего нового кино и всей новой литературы. Ведь его презираемым — и уничтожаемым — объектом становится абсолютно все человечество вне зависимости от рас и наций, пола и возраста.
P.S.: Поскольку герои поттерианы взрослели от книги к книге и от серии к серии, а вместе с ними взрослели и их почитатели, то можно предположить, что кинопоттериана стала уникальной и с точки зрения социологии. Двум первым фильмам, вышедшим на рубеже 2000-х, внимала подростковая малышня. Основной публикой последнего, седьмого, фильма станет, можно сказать, студенческая аудитория: бывшая малышня, которой теперь по 17–25 лет.
