Из двух зол худшее: и во время кризиса россияне у Ирина повают на Большого Папу
Руководитель Центра трудовых исследований ГУ-ВШЭ Владимир Гимпельсон показывает кривую занятости за 2008 год: почти ровная линия с обычными легкими сезонными колебаниями. Между тем в прошлом году колебания должны были быть непременно: первые полгода — экономический рост (должны были возникнуть новые рабочие места); вторая половина — начало кризиса, времени банкротств и сокращений. Ходили слухи о сокращениях: что на КамАЗе, например, непременно должны сократить 6 тысяч работников, но не могут — законодательство не дает. Позже выяснилось, что сократили открытые вакансии, и тем дело обошлось. Другая странность нашего рынка труда в период кризиса: увольнения происходят в основном по собственному желанию (70–75%), а не из-за сокращений, неизбежных при сворачивании производства (6–10%).
— Если в нормальной капиталистической экономике безработица во время кризиса увеличилась на 5%, понятно, кто именно взял на себя издержки трудных времен, и понятно, кому надо помогать, — объясняет Владимир Гимпельсон. — А у нас ответственность солидарная: теряют немногие, расплачиваются многие или все. Вдобавок это происходит вопреки нашему трудовому законодательству. Специалисты считают его чрезмерно жестким в защите прав работающих. Но работодатели — в полном согласии со своими работниками — систематически его обходили и обходят: несвоевременная и скрытая оплата труда, совместное уклонение от налогов, произвольное увеличение или сокращение рабочего дня и рабочей недели. В результате отношения между ними устанавливаются неформальные и сугубо непрозрачные. На предприятиях и в конторах складывается атмосфера коммунальной квартиры, но с жесткой иерархией: глава компании — или отец родной, или тиран и мучитель. А поскольку непосредственные социальные впечатления питают и общую картину социума, она все та же: во главе страны — отец родной, лично ответственный за то, чтобы мне было хорошо, но ему часто не везет со злыми и/или глупыми «начальниками цехов» и «мастерами».
Антикризисная программа правительства поддерживает сложившуюся модель. Владимир Гимпельсон замечает, что правительство считает своей основной задачей поддерживать спрос на рабочую силу. Руководитель Федеральной службы по труду и занятости Юрий Герций публично объявил, что его служба, поддерживая стремление работодателей во что бы то ни стало «сохранить коллектив», будет предоставлять отправленным в вынужденные бесплатные отпуска работникам «общественные работы», про которые ничего не понятно и которые вообщето если и предполагались, то для официальных безработных. При этом не слишком обеспечены действия, необходимые во время кризиса: доступность информации о вакансиях по стране; прозрачность рынка жилья (с готовностью расширять и укреплять самые дешевые его секторы); поддержка малого бизнеса.
Одно можно сказать про усилия правительства: они вполне соответствуют ожиданиям большинства. Как и прежде, российские граждане, выбирая между гарантированным минимумом (копейки, но регулярно) и большой зарплатой (но с риском ее потерять), в большинстве предпочитают первое. Самая большая группа опрошенных в декабре 2008 года социологами «Левада-Центра» на вопрос: «Что вы лично готовы предпринять для улучшения материального положения вашей семьи?» — выбрала подсказку: «Лично я для улучшения материального положения своей семьи ничего предпринять не в состоянии» (31%). Лишь каждый пятый собирается искать любую дополнительную работу, 17% бодро отрапортовали о своей готовности лучше и больше трудиться на своем рабочем месте. Допускают возможность сменить место работы 7% и сменить профессию — 5% опрошенных. Как и прежде, стратегия поведения россиянина в трудные времена строится в основном на минимизации потребностей, а не на активном поиске возможностей для того, чтобы по крайней мере сохранить уровень и образ жизни.
