Аккурат за неделю до годовщины со дня гибели Сергея Магнитского и в преддверии Дня милиции руководство МВД поощрило следователей, которые вели дело юриста фонда Hermitage Capital. Награды нашли героев? Кто понес наказание за смерть Магнитского, кто, наоборот, пошел на повышение и что изменилось в системе за прошедший год — выяснял The New Times
Знаком «Почетный сотрудник МВД» начальник Следственного комитета Алексей Аничин наградил 9 ноября полковника Наталью Виноградову — куратора дела Магнитского. Знака «Лучший следователь» удостоились подполковники Павел Карпов и Олег Сильченко — следователи по делу Магнитского. Плюс оба в последние четыре месяца были повышены в званиях — к прежним своим майорским звездам получили еще по одной. Мало того: теперь подполковник Карпов, которого Hermitage Capital обвиняет в реализации схемы по выводу из бюджета $230 млн, поднялся на следующую ступеньку в своей карьерной лестнице — из Главного следственного управления ГУВД Москвы был переведен в Следственный комитет МВД. И все четверо находятся в списках американских и канадских парламентариев, а также депутатов Европарламента, которым они требуют закрыть въезд на Запад.
Люди в белых халатах...
Непотопляемым оказался и начальник СИЗО «Матросская Тишина» полковник Фикрет Тагиев, в чьем учреждении нашел свою смерть Сергей Магнитский. Не уволена и хирург Александра Гаус, которая, по данным правозащитников из Общественной наблюдательной комиссии Москвы* * Эта комиссия проводила свое, независимое расследование обстоятельств гибели юриста. , не оказала корчащемуся от боли Магнитскому помощь, зато вызвала скорую психиатрическую помощь. А пока та ехала, Магнитского «усмиряла» группа усиления из восьми человек. Почему не оказала помощь хирург Гаус, равно как и все остальные люди в белых халатах системы ФСИН, пыталось и продолжает пытаться найти ответ следствие.
Уголовное дело по факту смерти Магнитского было возбуждено 24 ноября 2009 года по двум статьям УК: 124 («неоказание помощи больному») и 293 («халатность»). Расследование в очередной раз продлено до февраля 2011 года. По делу было проведено несколько экспертиз, в частности комиссионная судебная медицинская экспертиза, в ходе которой врачи должны были ответить на вопрос, отчего умер Магнитский. Удивительное дело, специалисты констатировали, что во всех СИЗО, где находился Магнитский, ему «не оказывалась квалифицированная медицинская помощь». Кроме того, тюремные врачи так плохо вели медицинскую документацию, что, например, невозможно установить точное время остановки сердца Магнитского.
Например, врач той самой скорой психиатрической помощи Виталий Корнилов утверждает, что когда его пустили к больному в 21.15, то ему уже ничего не оставалось, как констатировать смерть. А вот хирург Гаус говорила на следствии, что Магнитский умер в 21.50 в реанимационном отделении.
Не хочет ли следствие, множа экспертизы, снова убедить общественность, что в смерти Магнитского никто не виноват?
”
Весной 2010 года следователи обратились в ФГУ «Российский кардиологический научно-производственный комплекс» Минздрава России, специалисты которого подтвердили первоначально установленную при вскрытии причину смерти Магнитского: «острую сердечную недостаточность на фоне вторичной дилятационной кардиомиопатии». Диагноз тогда очень удивил родных погибшего: Магнитский никогда не жаловался на сердце. Зато многажды — на боли в животе, и в СИЗО ему ставили диагноз «острый панкреатит на фоне калькулезного холецистита». Эксперты-кардиологи в своем заключении с удивлением отмечали «отсутствие настороженности о самой возможности заболевания сердца у Магнитского у наблюдавших его врачей». Однако настороженность самих кардиологов закончилась аккурат на выводах: «причинно-следственной связи между действиями врачей изоляторов и смертью Магнитского не установлено». Об этом 16 сентября 2010 года сообщило руководство Следственного комитета при прокуратуре.
Тем не менее, как стало известно The New Times, еще 22 и 30 сентября 2010 года следователь Марина Ломоносова вынесла два постановления о назначении новых экспертиз по делу: комплексной посмертной психолого-психиатрической судебной экспертизы и повторной дополнительной медицинской судебной экспертизы. «Что хочет следствие? — удивляется бывший следователь Северного административного округа Москвы, а ныне адвокат Марина Андреева, которая по просьбе The New Times ознакомилась с заключениями экспертов. — Получить дополнительные доказательства халатности врачей? Но этих доказательств, судя по тому, что написано в прежней комиссионной судебно-медицинской экспертизе, и так достаточно. Или задача все та же: множа экспертизы, тем самым снова попытаться убедить общественность, что в смерти Магнитского никто не виноват?» — удивляется Андреева, которой в своей практике пришлось назначать и исследовать немало подобного рода экспертиз.
...и в форме
Рассказывают, что 17 ноября 2009 года, на следующий же день после смерти Магнитского в СИЗО «Матросская Тишина», в Бутырской тюрьме, где он провел пять последних месяцев своей жизни, началась настоящая паника. Проверки следовали одна за другой: приходили из прокуратуры, из московского УФСИН, из Общественной палаты. Врачи медсанчасти признавались заключенным, что всерьез опасаются не только увольнений, но и арестов. Начальник УФСИН Москвы генерал Владимир Давыдов так кричал на начальника медсанчасти Бутырского СИЗО Дмитрия Кратова, что у того чуть ли не в санчасти случился сердечный приступ и его пришлось срочно госпитализировать. Правда или нет, но рассказывают, будто бы Кратов тогда сказал коллегам: «Если что, я сдам всю структуру». С должности заместителя начальника СИЗО по медицинской части Кратова все-таки уволили. Не помогли ни его угрозы, ни медаль доктора Гааза, которую он несколько лет назад получил за медицинские заслуги. Но через несколько месяцев Кратов все-таки вернулся в Бутырку. Теперь он работает там гражданским санитарным врачом — такими кадрами не разбрасываются. Заведующая терапевтическим отделением СИЗО «Бутырка» Лариса Литвинова, которая была лечащим врачом Сергея Магнитского, покинула Бутырку. Говорят, осталась работать в тюремной системе: очевидно, для некоторых людей есть в ней своя прелесть.
Одна из многочисленных жалоб, написанных Магнитским в тюрьме
Был уволен начальник Бутырской тюрьмы Дмитрий Комнов. Правда, вскоре его назначали замначальника самого образцового столичного СИЗО № 4 в Медведкове. А вот начальник УФСИН по Москве генерал Владимир Давыдов действительно пострадал: его уволили без права занимать должности в тюремной системе. Давыдов «полетел» в пакете вместе еще с 19 высшими руководителями ФСИН, которых президент Дмитрий Медведев отправил в отставку 11 декабря 2009 года. В тот же день от занимаемой должности был отстранен и глава Управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы Анатолий Михалкин, при котором началось уголовное преследование Магнитского. Спустя еще две недели, 29 декабря, был уволен и замдиректора ФСИН, генерал-лейтенант Александр Пискунов.
Буква закона
На этом отставки закончились. Зато президентом были сделаны шаги по гуманизации законодательства, которую Медведев пообещал бизнесменам на встрече в Кремле 27 февраля 2010 года. Уже 2 марта президент внес в Госдуму пакет поправок в УК и УПК, смягчающих наказания за экономические преступления: отмена статьи «лжепредпринимательство», увеличение в шесть раз «нормативов» для «крупного» и «особо крупного» ущерба по экономическим преступлениям: с 250 тыс. и 1 млн — до 1,5 и 6 млн рублей. Президентские поправки предусматривали отмену заключения под стражу по статьям «незаконная банковская деятельность», «отмывание денежных средств и сбыт имущества, добытого заведомо преступным путем», «незаконное получение кредитов», «принуждение к совершению сделки», «разглашение банковской, коммерческой, налоговой тайн», «подделка денег и кредитных карт». Правда, президентские поправки не помешали отправлять все тех же бизнесменов за решетку. Одни не перестали сажать, а другие не перестали умирать в СИЗО. 30 апреля 2010 года в той же «Матросской Тишине» скончалась предпринимательница Вера Трифонова, 13 мая в СИЗО № 4 — Андрей Сафронов. За неполных 11 месяцев этого года в СИЗО Москвы скончались 56 заключенных. Год назад в это же время умерших арестантов было 54. Тюремные врачи говорят о снижении смертности от болезней и о небольшом ее увеличении — от внешних причин: суицидов и отравлений.
Письмо Владимира Зеленчука, сокамерника Магнитского по Бутырской тюрьме
В октябре Госдума в первом чтении приняла президентский законопроект, идея которого — освобождать из СИЗО тяжелобольных, но и его работоспособность пока под большим вопросом (см. The New Times № 32 от 4 октября 2010 года). Наконец, 21 октября министр юстиции Александр Коновалов анонсировал очередной президентский законопроект, который вскоре будет внесен в Госдуму. По словам министра, законопроект предусмотрит возможность замены по многим видам преступлений наказания в виде лишения свободы штрафом или исправительными работами, что позволит «как минимум на одну треть разгрузить колонии». Правда, похоже, что рассматривать эти новые поблажки для бизнесменов Госдума примется уже после того, как будет вынесен приговор Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, для которых прокуроры попросили еще 14 лет лагерей.
Солярий для Бутырки
Если кому и помог Сергей Магнитский своей смертью, так это населению Бутырской тюрьмы. Ее, несмотря на разговоры, не закрыли, но хотя бы прикрыли самые страшные камеры — так называемый «малый спец». Именно здесь сидел Магнитский. В некоторые камеры Бутырки за этот год провели горячую воду. На днях объявили, что в медсанчасти скоро устроят солярий, чтобы арестанты получали ультрафиолетовые лучи. Но арестанты благодарить своих тюремщиков не торопятся: «Лучше бы они заключенных лишний раз в баню выводили», — сказал The New Times бывший обитатель Бутырки, просидевший в ней больше года.
Что касается заключенных, страдающих разного рода заболеваниями, то им теперь судебная администрация всякий раз, когда их везут в суд, выдает справки с указанием диагноза: они нужны для поддержания ходатайства, например, об освобождении из-под стражи до суда. Еще важно, что на справки эти ставят печать. 12 ноября 2009 года, за четыре дня до смерти, Магнитскому такую справку тоже выдали для предоставления судье Тверского районного суда Елене Сташиной: Магнитский просил отпустить его болеть до суда домой. Но судья Сташина, которая по-прежнему судит во все том же суде (ее имя так же в «черном списке» Кардина), отказалась эту справку приобщить: на ней не было ни печати учреждения, ни подписей начальника СИЗО Комнова и замначальника по медчасти Кратова...
Последняя жалоба
Кассационная жалоба в Тверской суд, написанная от имени Магнитского, но не его рукой
В распоряжении The New Times оказалась последняя жалоба, написанная от имени Магнитского. Но не его рукой! Это кассационная жалоба в Мосгорсуд, оспаривающая решение Тверского районного суда от 12 ноября 2009 года о продлении бутырскому страдальцу срока содержания под стражей. Сравнение с многочисленными рукописными текстами Магнитского не оставляет сомнения: жалоба, скорее всего, написана рукой сокамерника юриста Hermitage Capital Владимира Зеленчука (в редакции есть письмо Зеленчука, и это позволяет сравнить почерк). Почему Магнитский поручил сокамернику написать эту жалобу — не потому ли, что сам уже не мог? Вопросам в этой страшной и трагической истории нет конца...
Весной 2010 года следователи обратились в ФГУ «Российский кардиологический научно-производственный комплекс» Минздрава России, специалисты которого подтвердили первоначально установленную при вскрытии причину смерти Магнитского: «острую сердечную недостаточность на фоне вторичной дилятационной кардиомиопатии». Диагноз тогда очень удивил родных погибшего: Магнитский никогда не жаловался на сердце. Зато многажды — на боли в животе, и в СИЗО ему ставили диагноз «острый панкреатит на фоне калькулезного холецистита». Эксперты-кардиологи в своем заключении с удивлением отмечали «отсутствие настороженности о самой возможности заболевания сердца у Магнитского у наблюдавших его врачей». Однако настороженность самих кардиологов закончилась аккурат на выводах: «причинно-следственной связи между действиями врачей изоляторов и смертью Магнитского не установлено». Об этом 16 сентября 2010 года сообщило руководство Следственного комитета при прокуратуре.
Тем не менее, как стало известно The New Times, еще 22 и 30 сентября 2010 года следователь Марина Ломоносова вынесла два постановления о назначении новых экспертиз по делу: комплексной посмертной психолого-психиатрической судебной экспертизы и повторной дополнительной медицинской судебной экспертизы. «Что хочет следствие? — удивляется бывший следователь Северного административного округа Москвы, а ныне адвокат Марина Андреева, которая по просьбе The New Times ознакомилась с заключениями экспертов. — Получить дополнительные доказательства халатности врачей? Но этих доказательств, судя по тому, что написано в прежней комиссионной судебно-медицинской экспертизе, и так достаточно. Или задача все та же: множа экспертизы, тем самым снова попытаться убедить общественность, что в смерти Магнитского никто не виноват?» — удивляется Андреева, которой в своей практике пришлось назначать и исследовать немало подобного рода экспертиз.
...и в форме
Рассказывают, что 17 ноября 2009 года, на следующий же день после смерти Магнитского в СИЗО «Матросская Тишина», в Бутырской тюрьме, где он провел пять последних месяцев своей жизни, началась настоящая паника. Проверки следовали одна за другой: приходили из прокуратуры, из московского УФСИН, из Общественной палаты. Врачи медсанчасти признавались заключенным, что всерьез опасаются не только увольнений, но и арестов. Начальник УФСИН Москвы генерал Владимир Давыдов так кричал на начальника медсанчасти Бутырского СИЗО Дмитрия Кратова, что у того чуть ли не в санчасти случился сердечный приступ и его пришлось срочно госпитализировать. Правда или нет, но рассказывают, будто бы Кратов тогда сказал коллегам: «Если что, я сдам всю структуру». С должности заместителя начальника СИЗО по медицинской части Кратова все-таки уволили. Не помогли ни его угрозы, ни медаль доктора Гааза, которую он несколько лет назад получил за медицинские заслуги. Но через несколько месяцев Кратов все-таки вернулся в Бутырку. Теперь он работает там гражданским санитарным врачом — такими кадрами не разбрасываются. Заведующая терапевтическим отделением СИЗО «Бутырка» Лариса Литвинова, которая была лечащим врачом Сергея Магнитского, покинула Бутырку. Говорят, осталась работать в тюремной системе: очевидно, для некоторых людей есть в ней своя прелесть.
Одна из многочисленных жалоб, написанных Магнитским в тюрьме
Был уволен начальник Бутырской тюрьмы Дмитрий Комнов. Правда, вскоре его назначали замначальника самого образцового столичного СИЗО № 4 в Медведкове. А вот начальник УФСИН по Москве генерал Владимир Давыдов действительно пострадал: его уволили без права занимать должности в тюремной системе. Давыдов «полетел» в пакете вместе еще с 19 высшими руководителями ФСИН, которых президент Дмитрий Медведев отправил в отставку 11 декабря 2009 года. В тот же день от занимаемой должности был отстранен и глава Управления по борьбе с налоговыми преступлениями ГУВД Москвы Анатолий Михалкин, при котором началось уголовное преследование Магнитского. Спустя еще две недели, 29 декабря, был уволен и замдиректора ФСИН, генерал-лейтенант Александр Пискунов.
Буква закона
На этом отставки закончились. Зато президентом были сделаны шаги по гуманизации законодательства, которую Медведев пообещал бизнесменам на встрече в Кремле 27 февраля 2010 года. Уже 2 марта президент внес в Госдуму пакет поправок в УК и УПК, смягчающих наказания за экономические преступления: отмена статьи «лжепредпринимательство», увеличение в шесть раз «нормативов» для «крупного» и «особо крупного» ущерба по экономическим преступлениям: с 250 тыс. и 1 млн — до 1,5 и 6 млн рублей. Президентские поправки предусматривали отмену заключения под стражу по статьям «незаконная банковская деятельность», «отмывание денежных средств и сбыт имущества, добытого заведомо преступным путем», «незаконное получение кредитов», «принуждение к совершению сделки», «разглашение банковской, коммерческой, налоговой тайн», «подделка денег и кредитных карт». Правда, президентские поправки не помешали отправлять все тех же бизнесменов за решетку. Одни не перестали сажать, а другие не перестали умирать в СИЗО. 30 апреля 2010 года в той же «Матросской Тишине» скончалась предпринимательница Вера Трифонова, 13 мая в СИЗО № 4 — Андрей Сафронов. За неполных 11 месяцев этого года в СИЗО Москвы скончались 56 заключенных. Год назад в это же время умерших арестантов было 54. Тюремные врачи говорят о снижении смертности от болезней и о небольшом ее увеличении — от внешних причин: суицидов и отравлений.
Письмо Владимира Зеленчука, сокамерника Магнитского по Бутырской тюрьме
В октябре Госдума в первом чтении приняла президентский законопроект, идея которого — освобождать из СИЗО тяжелобольных, но и его работоспособность пока под большим вопросом (см. The New Times № 32 от 4 октября 2010 года). Наконец, 21 октября министр юстиции Александр Коновалов анонсировал очередной президентский законопроект, который вскоре будет внесен в Госдуму. По словам министра, законопроект предусмотрит возможность замены по многим видам преступлений наказания в виде лишения свободы штрафом или исправительными работами, что позволит «как минимум на одну треть разгрузить колонии». Правда, похоже, что рассматривать эти новые поблажки для бизнесменов Госдума примется уже после того, как будет вынесен приговор Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, для которых прокуроры попросили еще 14 лет лагерей.
Солярий для Бутырки
Если кому и помог Сергей Магнитский своей смертью, так это населению Бутырской тюрьмы. Ее, несмотря на разговоры, не закрыли, но хотя бы прикрыли самые страшные камеры — так называемый «малый спец». Именно здесь сидел Магнитский. В некоторые камеры Бутырки за этот год провели горячую воду. На днях объявили, что в медсанчасти скоро устроят солярий, чтобы арестанты получали ультрафиолетовые лучи. Но арестанты благодарить своих тюремщиков не торопятся: «Лучше бы они заключенных лишний раз в баню выводили», — сказал The New Times бывший обитатель Бутырки, просидевший в ней больше года.
Что касается заключенных, страдающих разного рода заболеваниями, то им теперь судебная администрация всякий раз, когда их везут в суд, выдает справки с указанием диагноза: они нужны для поддержания ходатайства, например, об освобождении из-под стражи до суда. Еще важно, что на справки эти ставят печать. 12 ноября 2009 года, за четыре дня до смерти, Магнитскому такую справку тоже выдали для предоставления судье Тверского районного суда Елене Сташиной: Магнитский просил отпустить его болеть до суда домой. Но судья Сташина, которая по-прежнему судит во все том же суде (ее имя так же в «черном списке» Кардина), отказалась эту справку приобщить: на ней не было ни печати учреждения, ни подписей начальника СИЗО Комнова и замначальника по медчасти Кратова...
Последняя жалоба
Кассационная жалоба в Тверской суд, написанная от имени Магнитского, но не его рукой
В распоряжении The New Times оказалась последняя жалоба, написанная от имени Магнитского. Но не его рукой! Это кассационная жалоба в Мосгорсуд, оспаривающая решение Тверского районного суда от 12 ноября 2009 года о продлении бутырскому страдальцу срока содержания под стражей. Сравнение с многочисленными рукописными текстами Магнитского не оставляет сомнения: жалоба, скорее всего, написана рукой сокамерника юриста Hermitage Capital Владимира Зеленчука (в редакции есть письмо Зеленчука, и это позволяет сравнить почерк). Почему Магнитский поручил сокамернику написать эту жалобу — не потому ли, что сам уже не мог? Вопросам в этой страшной и трагической истории нет конца...
