Долгое ожидание — такой эпиграф можно было поставить к рассказу о фильме Сергея Соловьева «Анна Каренина», который снимался почти 20 лет, пройдя через дефолты, кризисы и смены правящих элит. Как это было — режиссер рассказал The New Times
Вчера меня спросил один журналист: «Вы помните, я подходил к вам с вопросами по будущей картине «Анна Каренина», и было это лет 20 тому назад?» Я сказал: «Да, да, да! Помню! И первые пробы помню. Была тогда и юная Лена Дробышева с Сашей Абдуловым, и три совершенно потрясающих Каренина — я не знал, кого выбрать. Это был Олег Янковский, Леонид Филатов с чудесной пробой и Петя Мамонов, которого тогда еще никто не снимал. И две замечательные пробы на роль Анны. Это Таня Друбич и Ира Метлицкая. Но Таня тогда слишком молодо выглядела. Все упиралось в то, что она почти девочка, а это история, конечно, взрослых людей. Совершенно неромантическая история. И Олег Янковский тоже был слишком молодой. Мне говорили: «Посмотри, как у него глаза стреляют, ну какой он Каренин!» Действительно, Олег всегда смотрел с большой живостью на белый свет и на разного рода Анн Карениных! На Вронского замечательно попробовался тогда еще не известный никому Домогаров. Эти пробы были 16 лет назад. Мы заключили очень серьезный контракт с ВГТРК. Там указывались немыслимые цифры на производство этого фильма, и все было по-советски, погосударственному, все всерьез. Мы начали подготовительный период. Появились на горизонте американские продюсеры, с ними связана очень смешная история. Большие «настоящие» продюсеры из Голливуда пришли и сказали: дадим сколько угодно денег, но вы должны понимать, что американский народ такого финала — суицида под колесами поезда — не примет, у нас другой менталитет. Кругом был уже такой сумасшедший дом, и я задумался: «Может, и правда вылечить Анну? Собрать и склеить ее по частям?» Дня три думал… Потом наваждение прошло…
По своему заказу
Вскоре мы попали под обрезание. Обрезание средств бюджета. И мы вот в таком состоянии «обрезанности» провели года два или три. А потом опять дали денег. Доделали сценарий. Тут, по-моему, Леня Филатов уже заболел. Ну и новые времена грянули. Я был председателем Союза кинематографистов, а «Анна Каренина» была бюджетной картиной. Денег нет на кино вообще, хотя по договору я могу их взять. И получается, если я это сделаю, то возьму деньги, которые являются бюджетом всего российского кино. Мне так и сказали: «Ты будешь шить костюмы, а все остальные будут сосать лапу…» И снова я решил на время съемки «Анны» отложить.
А дальше возник такой, как в медицине называется, маниакально-депрессивный психоз. Я все снимал какие-то картины… Вроде «Три сестры» или «О любви»… Ну и опять какие-то мысли… И настойчивость Олега Янковского, который все время, все эти годы говорил: «Что ты сейчас снимаешь?» — «Чехова». — «Зачем Чехова? Ты должен заняться «Анной Карениной».
Вот так картина попадала под все дефолты, но я как-то уже привык к странному чувству, что когда-нибудь надо будет снять «Анну Каренину». Возник такой стиль жизни. И тут вдруг кто-то другой уже собрался снять Анну Каренину! Кто-то на Втором канале. Я сказал, что хотел бы участвовать в тендере! Тогда тот режиссер как-то быстро отказался от идеи снимать свою «Анну». А я подумал: «Нет так нет». И тут позвонил Константин Львович Эрнст и сказал: «Вы должны снять «Анну Каренину»! — «Да, я должен!» — «Так давайте!» И вот тогда был создан тот коллектив, та съемочная группа, которая и сняла этот
фильм. Инициатива Первого канала, первые «новые» деньги — их же. Сценарий им нравился, потом буквально «любовь» с Первым каналом, объятия, поцелуи, а дальше все разъехалось в тот момент, когда мы стали утверждать конкретных актеров. И тогда я сказал: «Ребята, я не готов снимать в прямом смысле «по заказу Первого канала». Я готов снимать по своему заказу на Первом канале. Но это, я подчеркну, были не продюсерские «фокусы» Эрнста или Максимова. Эрнст действительно увлеченный человек. Он был убежден, что лучше так, как он предлагает. В этот момент мы поняли, что будем просто мучить друг друга. И Эрнст сказал одну замечательную фразу: «Мне важнее, чем любая «Каренина», сохранить с вами хорошие творческие отношения, которые складывались на протяжении 20 лет».
Процесс «наскребания» денег
И дальше — спасибо меценатам из Ханты-Мансийска! Потому что, когда у меня в руках уже были куски картины, снова наступила драматическая пауза… Нынешний кризис! Деньги закончились, и никаких новых уже не предполагалось. Я обратился к частным инвесторам, к банкам, правительству, они сказали: «Мы наскребем денег». У них это тоже не стояло ни в каких бюджетных планах. Это был действительно процесс «наскребания» денег. Процесс, в котором они вели себя честно, благородно и «скребли» хорошо. Не делали вид, что «скребут», а «скребли» по-настоящему. Первый показ состоялся. Что же дальше?
По идее дальше должна быть премьера и прокат. Я знаю, что такое премьера, и убежден, что это не просто первый показ. Картина должна представляться с тем кругом художественных идей, которые существуют вокруг нее. Договор на настоящий момент таков: мы выпускаем картину на экраны. Через год после этого Эрнст имеет право показать пятисерийный вариант, сделанный для телевидения. Этот вариант готов. Не готова прокатная история. Почему-то все решили, во главе с прокатчиками, что кассовая картина — это обязательно попса. Представьте, что завтра кто-то выпустит указ, что на сцене имеют право петь только Наташа Королева и Маша Распутина. А все остальные должны коротать время как-то в подполье до конца своих дней. Ну этот идиотизм ведь никому в голову не приходит? На альте играет Башмет, на скрипке — Спиваков… Поэтому надо просто подумать: как «прокатить» «Анну Каренину» по-человечески. К ней ведь можно относиться, как к классической музыке. Ну ведь филармония же существует?! А там играют то, что совсем не похоже на Машу Распутину! Я убежден, что у этой картины есть огромное число, просто ОГРОМНОЕ ЧИСЛО зрителей, которые с удовольствием ее посмотрят, если кто-то возьмет на себя труд сделать так, чтобы картина нашла свою аудиторию. Потому что огромное число людей, в том числе молодых, просто не ходит в кинотеатры, потому что современный русский кинопрокат не отвечает их душевным запросам. Нам с прокатчиками тут нужно прийти к этому… ну как он называется… консенсусу!
Кадры из фильма. Екатерина Васильева — графиня Вронская. Ярослав Бойко — Вронский. Татьяна Друбич — Анна Каренина
