Terra incognita

25 октября завершится Всероссийская перепись населения-2010. 650 тыс. «временных переписных работников» — таково официальное название — отправят опросные листы в территориальные отделения Росстата (репортаж о работе переписчиков). Перепись обошлась России относительно дешево (17 млрд бюджетных рублей, или $4 на человека), а итоги ее будут подводить долго — их публикация намечена лишь на четвертый квартал 2013 года. И хотя до объявления официальных результатов еще далеко, специалисты уже качают головой: многие вопросы по‑прежнему останутся. К тому же есть опасения, что данные переписи могут быть фальсифицированы или подвергнуты цензуре, как это уже не раз бывало в истории нашей страны. В числе «горячих» проблем — ассимиляция мигрантов. Возможен ли в России американский melting pot — корреспонденты The New Times выясняли в Ярославской области, где пытается обосноваться чеченская диаспора. Все это ­— в главной теме номера

Что узнаем мы о своей стране и своем народе и чего так и не узнаем в результате переписи — выяснял The New Times

28-летний китаец Лю Лянцзюнь приехал в Читу пять лет назад: каким образом — не распространяется. На родине будущего не видел: «Моя деревня ничего нет — ни жизнь, ни зарплата», — вполне сносно по-русски говорит Лю. Под Читой ему нашлось место: в строительной бригаде, состоящей сплошь из его соотечественников, Лю начал строить коттеджи и довольно хорошо зарабатывать. За эти годы он легализовался, купил патент — разрешительный документ, придуманный местными властями: его обязаны приобретать и ежемесячно продлевать иностранные граждане, оказавшиеся в Забайкальском регионе без визы. Поэтому Лю нынешней переписи не боится, о чем и сказал The New Times: скрывать ему теперь нечего, свое будущее он связывает исключительно с нашей страной и хочет со временем получить российское гражданство.
Если бы не мигранты из Поднебесной, строительный сектор в крае давно бы встал, утверждает Виталий Воложанин, заместитель начальника Управления ФМС по Забайкальскому округу: дома в области строят в основном китайские бригады. В коридорах управления китайская речь слышится не реже русской — 28 сотрудников ведомства свободно говорят на языке приграничной страны. Китайский освоили по производственной необходимости: 71% трудовых мигрантов в округе — граждане Китая. «Они едут к нам охотно, — говорит Воложанин. — Но нам важно понять, сколько всего людей проживает сегодня в крае, как они перемещаются, тогда область сможет грамотнее регулировать потоки трудовых мигрантов и лучше формировать бюджет. Поэтому очень ждем переписи». А пока в краевом Управлении ФМС ориентируются на свои данные: согласно им, на 1,117 млн человек, живущих в крае, приходится около 19 тыс. зарубежных мигрантов, или 1,7%. Сколько на самом деле, не знает никто: нелегалы прибывают постоянно. А окончательные результаты переписи будут известны лишь в 2013 году.

Перепись в отдаленных районах Бурятии

Белые пятна

Специалисты убеждены: перепись необходима. Во-первых, потому что предыдущая, 2002 года, была не слишком удачной, а о переписях времен советской власти и говорить не приходится — сплошная «лукавая цифра». Во-вторых, потому что есть масса вопросов, о которых ни власти, ни общество не имеют не то что точного представления — самых элементарных данных. Например, каков национальный состав страны — не только по крови, но и по тому, кем люди сами себя ощущают в смысле принадлежности к тому или иному этносу? Или какова сегодняшняя структура рынка труда и специалисты каких профессий и какой квалификации на нем востребованы? Или как происходит миграция по просторам Отечества?
Евгений Гонтмахер, член правления Института современного развития, утверждает, что по результатам переписи есть шанс получить ответы на несколько важных вопросов. Например, о распределении населения по территории страны с учетом мигрантов, о степени владения русским и другими языками, о возрастных группах в том или ином регионе, что позволяет понять, каковы потребности в детских садах, школах и больницах. Впрочем, всех белых пятен эта перепись все равно не закроет. Но важнее другое: захотят ли власти увидеть даже те результаты, которые дадут им статистики или, как это бывало не раз в истории России, предпочтут правде «розовые очки»?

Наследие Петра и Иосифа

Перепись населения — инструмент обоюдо­острый. С одной стороны, хочется знать, как оно обстоит не в официальной статистике, а на самом деле. С другой, как быть, если ожидания не оправдываются, а тем более когда результаты вопиют о серьезных проблемах? В разные времена нашей истории эта дилемма решалась с разной степенью «кровожадности».
«Больше всего не повезло Всесоюзной переписи 1937 года, — сказал The New Times заместитель руководителя Федеральной службы государственной статистики (Росстата) Максим Дианов. — Ее результаты настолько не понравились вождю народов, что он запретил их публиковать, а сами статистики оказались в числе «врагов народа».* * Результаты были опубликованы только в 1990 году. Сталин категорически не хотел обнародовать данные о сокращении численности населения после проведенных репрессий, политики раскулачивания и коллективизации, а также последовавшего за ними голода на Украине, в Казахстане и многих российских областях.
Максим Дианов напомнил, что значительно раньше с аналогичной проблемой столкнулся в 1708–1709 годах Петр Первый. Проведя подворную перепись для определения численности податного населения (налогооблагаемой базы, в сегодняшней терминологии), он обнаружил, что «база» существенно сократилась, и решил, как тогда выражались, «похерить» полученные результаты. Петр терпеливо ждал до 1719 года, когда численность населения более-менее восстановилась, и новая перепись это показала.
Что касается Сталина, то он пошел другим путем: забраковав данные опроса 1937 года, распорядился провести перепись через два года. При этом методика была изменена: учитывалось не только наличное население, то есть те, кто отвечал на вопросы переписчиков, но и «постоянное», то есть те, кто согласно прописке должен был там быть. Таким образом был достигнут «запланированный» результат — свыше 170 млн человек.
Тенденция замалчивания неудобных статистических данных продолжилась и после Второй мировой войны. Тогда практически все крупнейшие страны мира в течение 5–6 лет провели у себя переписи. Делать это в Советском Союзе Сталин категорически запретил, поскольку сам во второй половине 1940-х годов публично утверждал, что все потери СССР в войне — военные и гражданские — составили лишь 7 млн человек.
«Главная проблема советских переписей заключалась в том, что их данные публиковались очень фрагментарно или вообще не публиковались, — говорит директор Института демографии Высшей школы экономики Анатолий Вишневский. — Перепись 1926 года — единственная, результаты которой обнародовали достаточно полно. Ну и разве что перепись 1959 года: тогда были выпущены 16 томов данных, по одному тому на каждую союзную республику и сводный том. Но и тогда было опубликовано далеко не все».
После 1959 года объем обнародованной после переписей информации все время сокращался, рассказывает Вишневский. По словам демографа, «скрывалось все, доходило до уровня психоза». Так, после брежневской переписи 1979 года не были опубликованы данные по возрасту, а это опорная точка любого демографического исследования. Власти аргументировали это тем, что нельзя позволить потенциальному противнику знать, сколько советских людей составляют военный призывной контингент.
По мнению экспертов, первая постсоветская перепись 2002 года была много лучше, и данные ее были опубликованы достаточно полно. Но снова возникли проблемы с цифрами: данные переписи сильно разошлись с цифрами текущего учета населения, а отсюда возникли сомнения в достоверности той переписи. Одна из причин — полный туман в вопросе с числом мигрантов в стране. Например, тогда демографы предполагали, что их в стране 2–3 млн человек (поговаривали, что в одной Москве живет чуть ли не 800 тыс. азербайджанцев), а перепись показала, что реальный приток населения был 1,8 млн человек, и почти две трети из них осели в Москве и Подмосковье.

Москва, Дмитровское шоссе. Приезжие в поисках работы. В переписи-2010 акцент сделан на учет мигрантов

Неприкаянные мигранты

«В переписи-2010 сделан акцент именно на миграцию, — говорит Владимир Соколин, экс-глава Росстата, руководитель Статкомитета СНГ. — Мы наконец поймем, где живут и работают мигранты, чем занимаются». Однако Михаил Денисенко, заместитель директора Института демографии Высшей школы экономики, полагает, что многого о собственной стране мы так и не узнаем: опросные листы удивили экспертов отсутствием целого ряда важных вопросов, которые, по опыту развитых стран мира, там обязательно должны были быть.
К примеру, в странах Западной Европы, США, Японии с помощью переписи изучают так называемую маятниковую миграцию — ежедневные поездки внутри городов, между населенными пунктами и сельскими районами: сколько людей, откуда, куда, зачем и на чем передвигаются. «Эти оценки используются для организации транспортных потоков, изучения рынков труда, для формирования ритмов жизни социальных институтов, размещения предприятий, — объясняет Денисенко. — Так, к примеру, в США и во Франции на основе данных переписей во избежание серьезных транспортных затруднений разводят потоки учащихся, рабочих промышленных предприятий и государственных служащих».
В российском переписном листе-2010 по маятниковым перемещениям есть только один вопрос, который звучит так: «Ваша работа находилась на территории того же населенного пункта, где вы проживаете?» «На территории вашего субъекта РФ?» (подсказки «Да», «Нет»). «То есть ответы на вопросы обобщаются на уровне субъекта Федерации, — возмущается эксперт, — хотя специалистам важно знать, сколько в Москве работает людей не просто из Московской области, а конкретно из Коломны, Подольска или Серпухова». Это означает, что власти и после переписи не смогут принимать грамотные решения в области распределения трудовых ресурсов. Особенно это важно для моногородов, оказавшихся в кризис на распутье, — быть закрытыми или попытаться возродиться. «В 40 км от Пикалева есть целлюлозно-бумажный комбинат, — рассказывает Лилия Овчарова, заместитель директора Независимого института социальной политики. — Сегодня он собирается привлекать рабочих из Казахстана, притом что точно такой же ЦБК в самом Пикалеве закрывают. Зачем? Затем, что в России никто никогда не продумывал организацию процессов трудовой мобильности». Судя по всему, не собираются продумывать и в дальнейшем.

Точность ответов на вопросы переписи — целиком на совести респондента

Мертвые души

Главный вопрос переписи — реальная численность населения страны. После прошлой переписи 2002 года, когда неожиданно для демографов оказалось, что население страны вдруг увеличилось почти на 2 млн, это вопрос весьма болезненный. Такого просто не могло быть, исходя из данных по рождаемости и смертности, — все 1990-е в стране умирало больше, чем появлялось на свет. Половину того прироста демографы объяснили недоучетом миграции из стран СНГ в Россию в 1990-х и начале 2000-х. Но около 1 млн, как утверждает ведущий сотрудник Института демографии ВШЭ Никита Мкртчян, — результат банальных приписок в Чечне, Дагестане и Кабардино-Балкарии. Региональные власти были заинтересованы в фальсификации результатов, поскольку от цифр зависит объем перечислений из федерального бюджета. В южных республиках, полагают эксперты, имел место двойной учет: уехавшие из родного села или города жители переписывались дважды — по месту жительства и на малой родине.
Другим темным пятном переписи-2002 стала таинственная история, произошедшая в Башкирии. Там вдруг необъяснимым образом резко выросла численность башкир и столь же резко сократилось число татар, что наводило на мысль о корректировке данных на местах.
Фальсификации не исключены и сейчас, об этом еще в сентябре вполне откровенно поведал полпред на Северном Кавказе Александр Хлопонин: по его информации, приписки возможны, например, в Карачаево-Черкесии. Впрочем, не только там. «Для Волгограда предстоящая перепись имеет особое значение, — цитирует городской портал мэра Романа Гребенникова. — Городу важно подтвердить миллионную численность населения, ведь от этого в последующие периоды зависит его экономическое положение». Подтвердят?
Игра с цифрами возможна и по другой причине: из-за повышенного внимания государства к демографии, считают эксперты The New Times. Депопуляция, особенно среди русских, — крайне невыгодная для власти тема.

Ни жив ни мертв

Увы, в ходе переписи мы не узнаем ничего и о состоянии здоровья нации, хотя этот вопрос, полагают эксперты, чрезвычайно важен: по словам демографа Денисенко, проблема оздоровления населения в России решается медленно, в том числе и из-за отсутствия информации из немедицинских источников. Он приводит в пример вопросы, которые задавались в ходе переписи в других странах.



В США (2000 год) респондентам задавали два вопроса о здоровье. Первый — о наличии долговременных проблем со слухом, речью или зрением, а также о других нарушениях здоровья, ограничивающих физическую активность. Второй — о наличии или отсутствии в течение последних шести месяцев физических, ментальных или эмоциональных расстройств. В Англии (2001 год) вопросов на эту тему было три: самооценка здоровья, оказание помощи больным людям, инвалидам и пожилым (сколько часов в неделю) и о наличии проблем со здоровьем, которые не позволяют полноценно трудиться. Михаил Денисенко считает, что для реформы нашей системы здравоохранения подобная информация остро необходима: «Медицинская статистика дает нам информацию лишь о тех, кто обращался в больницы и поликлиники. А нам ведь надо оценивать состояние здоровья всего населения страны. Многие годами не ходят к врачам (даже при наличии хронических заболеваний), перенося вирусные заболевания или высокое давление на ногах». Надо ли говорить, что аномально высокая смертность среди мужского населения России находится в прямой зависимости от практики самолечения и отсутствия профилактики заболеваний, характерных для страны.

Тени не исчезают

Не слишком прояснит перепись и ситуацию, сложившуюся на отечественном рынке труда. Хотя могла бы дать ответ на крайне важный вопрос: специалисты какого профиля есть в стране? Однако в листе оказался только вопрос о наличии или отсутствии высшего образования, но не о его профиле. И это при том, что эксперты давно настаивали на включении в переписной лист вопроса, уточняющего специальность, чтобы понять наконец баланс спроса и предложения на выпускников высших и средних специальных учебных заведений. «Невозможно четко установить специальность, которую люди получают, — объясняет Лилия Овчарова. — Например, есть такая профессия — «инженер-экономист». И куда человека относить: к инженерам или к экономистам? Лучше его самого ответа на этот вопрос никто не знает, но ему этот вопрос не задают».
Не узнаем мы и о размере доходов населения, а значит, снова останется неясным, сколько в стране богатых, бедных и представителей среднего класса. Впрочем, статистики уверяют, что эта задача не для переписи. «Для этого есть специальное статистическое обследование домохозяйств, где мы исследуем более 60 тыс. семей, — объясняет Владимир Соколин. — Этого для страны вполне достаточно. Вот там статистики и задают вопрос о доходах и тратах».
Вне поля зрения переписи остался и теневой сектор экономики. Известна лишь приблизительная его оценка: по словам Александра Суринова, главы Росстата, «ненаблюдаемая экономика» составляет 12–15%, а «серые» зарплаты — 20–25%. На этом статистика заканчивается. Конечно, выявить масштабы ухода от налогообложения, размеры откатов, размах коррупции с помощью переписи — сверхзадача, однако возможность хотя бы подступиться к ней была: достаточно лишь грамотно сформулировать вопросы в переписных листах. «Понятно, что ответ на вопрос «Давали ли вы взятку сотрудникам ГАИ в последний месяц?» можно спрогнозировать, — рассуждает Владимир Бессонов, завлабораторией исследования проблем инфляции и экономического роста ВШЭ. — Но вопрос можно было бы переформулировать иначе, например: «Какую часть своего дохода вам приходится тратить на неформальные выплаты?»

Купол Троицкой часовни на фоне Соборной мечети в Санкт-Петербурге. Вопросы о вероисповедании гражданам не задают

Цензура на веру

Из перечня вопросов оказался исключен и весьма щепетильный — вероисповедание. По мнению Андрея Глоцера, автора учебного пособия по основам иудейской культуры, случилось это не из злого умысла, а в силу устоявшейся практики: «Так сложилось исторически, начиная с переписи 30-х годов, когда на вопрос о религиозной принадлежности власти получили невыгодную для себя информацию: более половины населения назвали себя верующими». И действительно: в ходе переписи 1937 года верующими себя назвали 50% советских граждан. Как следствие, результаты переписи были засекречены, а ее организаторы расстреляны (см. историческую справку). Пастор немецкой части прихода в Кафедральном соборе Святых Петра и Павла Дитрих Бюлов-Штернбек считает отсутствие вопроса о религии досадным упущением: «Вероисповедание — это важная составляющая самоидентификации человека. Кроме того, перепись могла бы навести в этом вопросе определенный порядок. Например, есть люди, которые осознают себя лютеранами, но живут в таких местах, где не то что лютеранского, вообще никакого прихода нет. И перепись могла бы помочь с учетом этих людей».
Представители власти и сотрудники Росстата обращались к ведущим конфессиям, когда формировался проект первого опросного листа, свидетельствует протестантский епископ Константин Бендас, управляющий делами РОСХВЕ (Российский объединенный союз христиан веры евангельской): «Мы не возражали, чтобы этот пункт появился, — говорит Бендас. — Нет ничего зазорного в том, что человек из нашей церкви отметит свое вероисповедание в официальном документе». Епископ предполагает, что те, кто противился появлению пункта о конфессиональной принадлежности, хотят, чтобы в сфере религиозной статистики царили не факты, а определенная мифология: «Думаю, если сложить все заявленные различными конфессиями количества их прихожан, то получится под 150% от численности населения России».
Роман Лункин, директор Института религии и права, подтверждает: «Перепись может выявить реальное количество верующих, и это может сильно удивить как общественность, так и религиозных деятелей. Как это произошло с введением предмета «Основы православной культуры», когда лишь около 20% родителей сознательно выбрали для своих детей этот предмет».
Наконец, некоторые эксперты предполагают, что исключение вопроса о вероисповедании может быть связано с ростом мусульманского населения страны, а это тема взрывоопасная.
Дамир Гизатуллин, заместитель председателя Духовного управления мусульман Европейской части России, подтвердил, что число приверженцев Корана в нашей стране выросло — особенно в регионах, где есть рабочие места, — за счет притока мигрантов из Средней Азии. И сейчас мусульман в России не менее 35 млн человек. Однако Гизатуллин считает, что это не повод для страхов и отмены каких-то вопросов в переписных листах.
Страхи реальные и мнимые

Впрочем, Евгений Гонтмахер считает, что все вопросы, которые должны быть в переписи, там есть: и по демографии, и по занятости, и по жилищным условиям, и по состоянию здоровья людей. «Как член экспертной группы при Росстате, могу заверить, что мы обсуждали широкий круг вопросов для переписи и если от каких-то и отказывались, то не под административным давлением, а по иным соображениям, — говорит Гонтмахер. — Например, довольно долго дебатировали: спрашивать ли у женщин, сколько было у нее беременностей и сколько родов. Это важная социальная проблема, связанная с количеством абортов в стране. Однако решили по этическим соображениям отказаться от такого вопроса, чтобы не создавать ситуацию, когда, к примеру, женщина не захочет отвечать на этот вопрос в присутствии мужа или других членов семьи, которые могут быть дома».
Главную проблему переписи эксперт видит не в содержании вопросов, а в качестве ответов: ведь никакой ответственности за них участник переписи не несет, и вообще само участие в ней — дело сугубо добровольное. Между тем, считает Гонтмахер, одна из проблем переписи 2002 года в том, что 15–20% населения отказались в ней участвовать, тогда как смысл переписи — как раз в поголовном охвате всех и каждого. Сергей Зверев, президент «Компании развития общественных связей», которая занималась информационным обеспечением переписи 2002-го и 2010 годов, назвал корреспондентам The New Times две главные причины отказа от участия в переписи: страх, что полученные данные будут использоваться против человека, и опасения криминального характера — к примеру, что под личиной переписчика может явиться грабитель. Однако, по словам Зверева, по сравнению с переписью-2002 страхов в этот раз стало меньше. «Мы объяснили людям, что база переписи-2002 — одна из немногих, которую невозможно купить на черном рынке, — говорит Сергей Зверев. — Дело не столько в высокой степени защиты информации, сколько в том, что методология и характер сбора данных не представляет никакого персонифицированного интереса — там просто технологически невозможно докопаться до какой-то личной информации».

Чего ждать?

Откровенно говоря, эксперты сенсационных результатов от нынешней переписи не ждут. «Перепись, как летопись, фиксирует состояние страны, она и не должна приносить никаких грандиозных открытий», — говорит Вишневский.
И все же один прогнозируемый вывод из всенародного опроса представляется крайне важным. Речь идет о «дыре» в миллионы человек в возрастной структуре страны, образовавшейся в 1990-е годы, когда резко упала рождаемость. В результате мы недосчитаемся значительного числа людей молодых возрастов, причем эта «дыра» будет со временем перемещаться все выше по возрастной шкале. «Последний раз идеальная возрастная структура, когда все поколения представлены достаточно гармонично, наблюдалась в России при переписи 1897 года, — отмечает Максим Дианов. — «Испор­тилась» она после 1914 года, когда миллионы мужчин ушли на фронты Первой мировой войны и не вернулись».
Затем последовала война Гражданская, еще больше выкосившая мужское население. Правда, перепись 1926 года зафиксировала, что соотношение мужчин и женщин начало выравниваться, повысилась рождаемость, но вскоре, с началом сталинских репрессий, демографические показатели снова перекосило и продолжает перекашивать до сих пор. Перепись-2010 должна показать, наметилась ли хотя бы тенденция к достижению демографической гармонии или же войны и репрессии заложили мину, которая будет продолжать взрываться и в ближайшие десятилетия.