«72 девственницы ждут меня в раю», — человек, уверенный в этом, попросил называть его Асад (Лев). Ему 18 лет, он один из террористов-смертников, которые стали настоящим проклятием Пакистана: 35 терактов только в 2010 году. Асада схватили, когда он пытался подорвать себя в одном из многолюдных мест на окраине Лахора, главного города пакистанской провинции Пенджаб. Автору The New Times удалось получить от пакистанских властей разрешение взять короткое интервью у арестованного террориста — 20-минутная встреча с ним состоялась на одной из конспиративных квартир пакистанской разведки
Их не видно невооруженным глазом, но они всюду: нет в Пакистане места, где бы вы находились в полной безопасности от «воина джихада», одержимого идеей подорвать себя вместе со всеми остальными. Со всех сторон — и с правительственных трибун, и на уличных митингах — смертников осуждают и проклинают: ведь в исламе самоубийство — один из величайших грехов. Но они идут на смерть снова и снова, унося с собой жизни сотен ни в чем не повинных людей. Что движет ими? Вот на этот вопрос и хотел автор получить ответ от террориста.
Асад оказался спокойным, сдержанным на эмоции молодым человеком, на вопросы отвечал прямолинейно и без запинок, что среди его ровесников встречается довольно редко.
«Не называйте нас смертниками»
Почему вы, смертники, взрываете невинных людей?
Не называйте нас смертниками. Мы не смертники. Мы федаины (борцы за священную свободу), и мы боремся против величайшего зла нашего времени. И потом, мне хотелось бы знать, кого вы называете «невинными людьми»? Мы не считаем невинными тех, кто не ведет джихад.
Но ведь среди ваших жертв есть и ваши единомышленники, те, кто считает, что нужно уничтожить США и Израиль?
Тогда почему они не в Мираншахе?* * Город на северо-западе Пакистана, в регионе Северный Вазиристан, традиционно считающийся оплотом исламского движения «Талибан». Или где-то еще, где нашим амиром провозглашен джихад?* * Амир, или эмир, — повелитель, вождь, лидер. Первоначально у арабов амирами называли полководцев. Единомышленники — это наши братья и сестры, которые сражаются бок о бок с нами.
Ты из Мираншаха?
Нет, я из Пенджаба. В Мираншахе проходил военную подготовку.
Сочувствие тебе и твоим друзьям знакомо?
Мы не сочувствуем тем, кто не с нами. Присоединяйтесь к нам — и мы сделаем вас свободными. Эту мысль я хочу донести с вашей помощью до всех людей.
Значит, по-твоему, в Пакистане нельзя назвать невинным никого из тех, кто сейчас не в Мираншахе или где-то еще, где провозглашен джихад?
Никого. Если наш амир приказывает нам убить какого-то конкретного человека, лидера или группу лидеров, мы подорвем себя, чтобы уничтожить цель и сотни людей вокруг нее. Приказ есть приказ.
Путь к Аллаху
Сожалеешь ли ты о чем-нибудь?
Я ни о чем не сожалею и сожалеть не буду. Я моджахед и хочу одного: принести себя в жертву на пути к Аллаху, об ином и не думаю. Аллах простит все. А если вместе с нами вдруг умрут случайные люди, они тоже отправятся на небеса — и в раю мы снова станем братьями.
У тебя есть братья, сестры? Знают ли они о твоих взглядах, согласны ли с тобой?
У меня девять братьев и сестер. Они знают о моих взглядах, но они против того пути, по которому мы идем к цели. Они говорят, «это крайний путь». Но мне все равно, что они думают: если брошен клич джихада, все, кто с тобой не согласен, — враги.
Но ведь, согласно исламу, то, что ты делаешь, запрещено Аллахом. Об этом говорят многие исламские богословы...
Богословы, о которых вы говорите, так же виноваты, как и все остальные, они сотрудничают с Америкой. Их мнение для нас ничего не значит. Они продажны, невежественны и глупы.
Если ты не веришь этим богословам, то, наверное, есть другой богослов, который вынес фетву,* * Фетва — решение по какому-либо вопросу, принимаемое специалистом в области исламского права. разрешившую тебе вести джихад. Разве не так?
Так.
Ты не можешь назвать имени этого богослова?
Его имени я не знаю, а если бы и знал, то все равно бы никому не сказал. Но фетва, вы правильно сказали, существует... Любой богослов, который настроен против «Талибана» или проповедует против «Талибана», должен умереть.
Тайные силы
Если тебя освободят, снова попытаешься взорвать себя?
Я обязательно сделаю это снова, если на то будет воля Аллаха. А если опять не получится, попытаюсь снова и снова, чтобы отомстить этому правительству и всем, кто не с нами. И если мой амир скажет мне сделать это с моей семьей — я сделаю и это. Я не пожалею никого, потому что поклялся на Коране выполнять приказы амира. Вы, люди, не понимаете, насколько далеко простираются корни джихада. Есть тайные силы, они служат нам, а мы ценим их. Так что скоро меня выпустят из тюрьмы. Вот увидите!
Тайные силы — в Пакистане?
В Пакистане, везде!
Ты женат?
Нет. У меня нет времени на подобные вещи. Но я знаю, что если мне удастся подорвать себя ради выполнения нашей миссии, то 72 девственницы будут ждать меня в раю. Кому нужна одна женщина?
Перевод с английского Анны Лесневской
Андрей Серенко, ведущий эксперт российского Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА):
Юный террорист, который поделился с журналом особенностями своего мировоззрения, скорее всего, принадлежит к группировке Серажуддина Хаккани, сына известного полевого командира времен войны в Афганистане, впоследствии ставшего одним из лидеров афганских талибов, — Джелалуддина Хаккани. На совести «учеников» Хаккани — 95% всех терактов в Пакистане. Вся инфраструктура группировки (медресе, лагеря военной подготовки и т.д.) находится в Южном и Северном Вазиристане — пакистанских районах близ границы с Афганистаном. Это самая радикальная группировка, отказывающаяся от переговоров даже с умеренными талибами. Но при этом за ней тянется длинный шлейф слухов о ее связях с пакистанской разведкой, для которой важен контроль над талибами, а не победа над ними. Потому что талибы — проверенный временем инструмент хитроумной политической игры Исламабада против Кабула. Не то чтобы Пакистан не хочет мирного и стабильного Афганистана. Главное — на каких условиях мир. Ведь афганский президент Хамид Карзай уже обмолвился насчет урегулирования «территориальной проблемы», а это означает желание пересмотреть границу с Пакистаном, так называемую линию Дюранда. Но для Исламабада это неприемлемо, как и активизация связей между Кабулом и Дели. Так что определенные «тайные силы» в Пакистане действительно ставят на талибов. Другое дело, что эта игра спецслужб может возыметь эффект бумеранга. Недавно произошел показательный инцидент: в ответ на очередную вылазку талибов авиация НАТО совершила налет на базы боевиков в Пакистане. Американцы, похоже, готовы перенести боевые действия на пакистанскую территорию: стало ясно, что без разгрома головной инфраструктуры талибов в Пакистане война в Афганистане будет длиться вечно. Такого поворота событий пакистанская разведка явно не ожидала.
