Пустые улицы, колючая проволока, блокпосты на перекрестках — так выглядит дорога из аэропорта в Шринагар, столицу штата. На стенах и асфальте лозунги: Go India Go, Indian dogs go home, We Want Freedom. Кажется, будто полуторамиллионный город вымер. «Сегодня введены ограничения», — объясняет таксист. «Комендантский час?» — «Нет, просто ограничения». В Кашмире нет крайней бедности, обычной для Индии: километровых трущоб, людей, спящих на улицах вперемешку с коровами, сотен бездомных детей-попрошаек.* * По данным Всемирного банка, за международно признанной чертой бедности ($1,25 в день) в Индии живет 42% населения, в Кашмире — только 4%. Но здесь есть другое — разлитая по пустынным улицам скорбь.
Шринагар. Осень 2010-го. Очередная «перестрелка» камнями
Оккупированный рай
Кашмирская долина — одно из красивейших мест на планете. «Земной рай» — так и говорится о ней в местных туристических путеводителях. Озера и луга, окруженные Гималаями, уютные домики, рассыпанные по склонам гор. Но уже много лет в этих райских декорациях разыгрывается драма абсурда. Кашмирский конфликт — самая застарелая проблема ООН. Война за Кашмир вспыхнула еще в 1947 году после раздела Британской Индии — между только что обретшими независимость Пакистаном и Индией. Тогда регион согласился войти в состав Индии, но Пакистану удалось занять его часть. Теперь пакистанцы называют контролируемую ими территорию «азад Кашмир» («свободный Кашмир»). Все остальное для них — это Кашмир, оккупированный Индией. Борьба за «азади» («свободу») длится в индийском Кашмире уже 20 лет. Совет Безопасности ООН еще в 1948–1949 годах принял резолюции, призывающие провести в Кашмире плебисцит и установить, в составе какой из двух стран хочет быть народ Кашмира. Плебисцит не проведен до сих пор. Зато проведена условная линия контроля (тогда же, в 1949-м, при участии ООН). Именно она разграничивает индийский и пакистанский секторы Кашмира. В 1989–1990 годах тысячи молодых людей пересекали линию контроля, чтобы пройти военную подготовку в спецлагерях на территории Пакистана. Индия в ответ распространила на штат Джамму и Кашмир действие закона об особых полномочиях вооруженных сил (AFSPA). Фактически AFSPA здесь — легальная индульгенция для военных, снимающая с них любую ответственность. Только в 1989–1990 годах в ходе зачисток, спецопераций и столкновений с военными погибли, по разным данным, от 70 до 150 тыс. человек. Точную же цифру последних 20 лет не знает никто. AFSPA — одна из главных причин беспорядков последних лет. Безнаказанные действия военных рождают волны протеста. А они, в свою очередь, ведут к новым убийствам.
„
Индия превращает этот земной рай
в кладбище наших детей
”
Календарь протеста
Четыре месяца правила игры Кашмиру диктует 81-летний Саид Али Шах Гилани, председатель межпартийной коалиции сепаратистов All Parties Hurriyat Conference (коалиция «Хурриат»). В рамках кампании Quit Kashmir («Уйдите из Кашмира») Гилани издает «календари протестов» — расписания демонстраций и забастовок. Власти реагируют на них превентивными мерами — вводят комендантский час и разного рода ограничения.
Уже четыре месяца подряд дети Шринагара видят насилие и кровь почти каждый день
Самые строгие меры действуют в старой части Шринагара. В течение нескольких недель лета находящаяся здесь главная мечеть города «Джама Масджид» была закрыта властями. «Шесть недель мы не могли молиться в ней», — рассказывает The New Times Умар Фарук Мирвайз, главный муфтий Кашмира и еще один лидер «Хурриата». 13 августа, в первую пятницу Рамадана, двери мечети наконец открылись. Теперь проповеди, которые произносит Мирвайз, смешаны с политическими лозунгами: «О, Аллах, милостивый и милосердный, дай нам свободу от индийской оккупации». Каждую пятницу после молитвы по улицам старого Шринагара — «Олд Сити» — проходит многотысячная демонстрация. «Бхарат джао!» («Индия, убирайся!») — кричат мужчины, женщины и дети. Кашмирские волнения последних лет породили новый формат борьбы: на смену «калашникову» пришли камни. Kani Jung («камнеметатель») — это подросток, школьник или студент, главный участник уличных боев с силовиками. Индийские военные новому феномену не удивляются: «Все очень просто — эта молодежь получает деньги от сепаратистов».
Газа у Гималаев
«Сектор Газа» — так по аналогии со знаменитой палестинской территорией в Шринагаре называют удаленные от деловых кварталов спальные районы города. Сегодня в «Газе» — уличный бой, и мы с главным редактором информагентства Agence India Press Шейхом Имраном Баширом оказываемся свидетелями 20-минутной «перестрелки» камнями. Да, да, обе стороны используют рогатки и пращи. Вдруг по команде индийский спецназ бросается вперед, но атаку останавливает град камней. У силовиков в запасе козырь — снаряды со слезоточивым газом. Один из них разрывается в пяти шагах. Ощущение, будто в лицо плеснули кислотой. Пробираюсь на ощупь в переулок. Сквозь слезы вижу протянутую мне миску с водой — «она с солью, скорее ополосни лицо и глаза». Спаситель — один из камнеметателей, юноша в красивой и явно недешевой рубашке. «Купил на деньги сепаратистов?» — киваю на рубашку. В ответ — смех: «Нет, просто мои родители — обеспеченные люди. «Хурриат» бы разорился, если бы я одевался на их деньги». — «Зачем вы устраиваете эти сражения? Ведь официально сепаратисты не раз заявляли, что осуждают насилие». — «Ну и что? Мы не подчиняемся никаким партийным лидерам. Будем бросать камни в индийских собак, пока они не уберутся с нашей земли!»
Бамбуковая смерть
В доме у родителей 8-летнего Самира Ахмада Раха, погибшего в августе, на самом видном месте — фотография симпатичного мальчика. «Самир пошел к дяде, — дрожащим голосом рассказывает его отец, торговец фруктами. — Через несколько часов за нами прибежали из больницы. Доктор сказал, что ребенок умер от сильных ударов по голове. Свидетели рассказали потом: офицеры избивали ребенка бамбуковыми палками, прыгали на нем. Люди попытались остановить военных, но те начали стрелять». Мать рыдает, сжимая фотографию мальчика: «Перед уходом сын взял у меня несколько рупий на конфеты. А когда мы обмывали тело перед погребением, нашли во рту леденец. За что нам такая кара?» По версии властей, ребенок погиб в давке во время демонстрации. «Как такое может быть? Был комендантский час, на улице не могло быть демонстрантов!» — уверен отец Самира. Официальное расследование гибели ребенка еще не закончено, но родные погибшего не верят в честный и справедливый итог.
«Азади» — это утопия»
Два года назад в регионе прошли выборы. Все надежды жители Кашмира возлагали на нового шеф-министра штата Омара Абдуллу, одним из главных обещаний которого была отмена AFSPA. Индия оптимистично заявляла, что ситуация в регионе стабилизируется. Но последние события свидетельствуют: Кашмир вернулся к сепаратистским лозунгам. «Азади» — это утопия. Ни одно государство в мире не подарит просто так независимость своему региону», — уверенно заявляет в разговоре с The New Times старший офицер индийской внешней разведки. В свою очередь министр юстиции штата и один из лидеров партии власти «Индийский национальный конгресс» Али Мохаммад Сагар уверен, что политические лидеры Кашмира должны урегулировать ситуацию сообща. «Это уникальная проблема, нуждающаяся в уникальном решении, — поясняет он The New Times. — Сепаратисты требуют признать Кашмир спорным регионом, но это не так. Кашмир — часть Индии. Резолюция ООН неуместна в настоящее время. Свобода — несбыточная мечта для территории, заключенной в тиски между тремя ядерными державами».* * Индией, Пакистаном и Китаем. Однако сепаратисты отвергают возможность диалога и с местными властями, и с Дели. В Кашмире все уверены: вначале власти должны отменить закон об особых полномочиях военных. «Молодежь должна убедиться, что боролась не зря. Отмена драконовского AFSPA была бы отличным авансом», — поделилась с The New Times глава оппозиционной «Народно-демократической партии Джамму и Кашмира» Мехбуба Муфти.
Дели заявлял летом, что после восстановления мира готов рассмотреть вопрос о предоставлении Кашмиру автономии. «Автономия — не выход, она не решит главных вопросов: Дели хочет оставить за собой контроль над оборонной инфраструктурой и телекоммуникациями», — парирует Саид Али Шах Гилани. А Умар Фарук Мирвайз добавляет, что своими действиями федеральная власть «дискредитировала институт диалога». «Чтобы восстановить доверие, — говорит он The New Times, — Индия должна сделать реальные шаги: отменить AFSPA, выпустить политзаключенных, убрать армию из городов, передислоцировав подразделения к границам штата. Только после этого можно совместно разрабатывать стратегию трехсторонних переговоров — между Индией, Пакистаном и Кашмиром».
The Armed Forces Special Powers Act (AFSPA) закон об особых полномочиях вооруженных сил, принятый в 1958 году парламентом Индии. В июле 1990 года действие AFSPA было распространено на штат Джамму и Кашмир. Этот закон дает особые полномочия военным, действующим в «неспокойных районах». В таком регионе офицер имеет право открыть огонь, применить силу, арестовать (без ордера) любого, кто подозревается в совершении преступления. Согласно AFSPA, судебное преследование лица, действовавшего «в рамках своих полномочий», невозможно. 23 марта 2009 года верховный комиссар ООН по правам человека Наванетем Пиллэй попросила Индию отменить AFSPA — как «противоречащий международным стандартам прав человека». Индия призыв проигнорировала.
