29-летний москвич Сергей вдруг обнаружил, как это часто случается, что деньги на счете его мобильного телефона закончились. Было это в районе парка «Сокольники» в Москве. «Я совсем не знаю этот район, но в холле какого-то бизнес-центра стоял терминал, и я, не задумываясь, положил 110 рублей — ровно столько при мне было. Но оказалось, что минимальная сумма платежа — 150 рублей. Автомат «сожрал» мои деньги и выдал надпись, что ждет еще. В кармане у меня оставалась только мелочь, и я решил вернуть те 110. Но функции «возврата» в терминале не было. Так я остался без денег и с неработающим мобильным», — рассказал The New Times Сергей.
Важнее партдисциплины
Терминалы для оплаты сначала мобильной связи, а чуть позже и интернета, услуг ЖКХ, налогов и штрафов «покорили» Москву около пяти лет назад. Символично, что их история началась с борьбы мэрии против «одноруких бандитов». «Игровые автоматы, стоящие на каждом углу, «прижали», и тут же на их месте возникли платежные терминалы», — рассказывает член Комитета Госдумы по финансовому рынку Павел Медведев.
Простота в установке и отсутствие какого-либо контроля зажгли зеленый свет денежным железным ящичкам. Сейчас эти «пожиратели денег» заполонили все крупные города страны. Чаще всего их используют для оплаты мобильной связи: по данным Национальной ассоциации участников электронной торговли (НАУЭТ), 80–90% платежей через терминалы приходятся на эту услугу. Доходы владельцев «ящиков» состоят из комиссии плательщиков (3–5%) и комиссии оператора услуг — до 2%. Годовой объем рынка быстрых платежей в России, по данным все той же ассоциации, свыше 500 млрд рублей.
Именно поэтому в борьбу за контроль над «железными ящиками» вступили две группы — банки, мечтающие завладеть новым рынком, и частные предприниматели, уже «наварившие» на терминалах немалые деньги. На первом этапе победили «терминальщики», которые смогли в марте получить одобрение депутатами законопроекта «О деятельности по приему платежей физических лиц, осуществляемой платежными агентами». Этот документ позволял с 1 января 2010 года легализовать оплату услуг через терминалы без участия банков. Но в апреле Совет Федерации наложил вето на депутатский документ, мотивируя свое решение тем, что такая схема будет использована для отмывания денег.
Причем под ноги денежным «ящикам» была брошена даже партийная дисциплина представителей «Единой России». В борьбу за «пожирателей денег» вступили серьезные силы: те, которые за «свободу терминалов», одержавшие победу в Думе, и те, кто за банки, заручившиеся поддержкой сенаторов. Теперь создана согласительная комиссия из представителей двух палат, которая окончательно должна решить судьбу законопроекта в последнюю декаду апреля.
| Как голосовали за закон о платежных терминалах
Государственная дума:
Совет Федерации:
| ||||||||||||
|
|
Трудности законотворчества
По словам Павла Медведева, документ в нынешней редакции предлагает узаконить два термина: «оператор по приему платежей» и «платежный субагент». Причем оба участника рынка назначают себя сами, то есть им для своей деятельности не надо просить ни разрешения, ни лицензии. «А ведь банкам для работы необходима лицензия Центробанка! На мой взгляд, самоназначение субъектов для работы путем простого заключения договора — это абсурдная модель. В итоге может получиться, что компании будут работать без надзора», — негодует народный избранник. На вопрос The New Times, почему при таких явных недоработках большинство депутатов проголосовало за, Медведев заявил: «Лично я не враг прогресса, но я хочу, чтобы мы нашли способ интегрировать деньги, проходящие через терминалы, в легальные потоки. А в Думе много лоббистов этого закона... Уже после голосования ко мне подходили и говорили: «Ты прав, но ты же понимаешь...»
О войне лоббистских групп, делящих рынок электронных платежей, говорит и исполнительный директор НАУЭТ Антон Никольский. Однако, по его мнению, основная проблема в том, что до сих пор не создана единая модель работы платежного терминала: «Нет документа, прописывающего, какую комиссию должен заплатить человек за электронный платеж, а также какой процент владелец «железного ящика» отдаст государству в виде налога». В то же время Никольский недоумевает, почему банки так ожесточенно вступили в бой за рынок. «Самим банкам не особо выгодно возиться с микроплатежами. Если оплату, например, мобильной связи узаконят как банковскую услугу, то придется еще больше ужесточать законодательство для контроля за терминалами. Объективно — сейчас у банков хватает головной боли и без этого», — считает эксперт. С ним не согласен директор Банковского института ГУ-ВШЭ Василий Солодков: «Электронные платежи — это чисто банковская операция, в которой главное, чтобы деньги клиента не исчезли при переводе. Банковское законодательство очень жестко регламентирует эти моменты, поэтому тот, кто платит, всегда уверен, что деньги дойдут до адресата. А у небанковских субъектов какие гарантии?»
Придется переплачивать
Совет Федерации аргументировал свое вето борьбой за права граждан. «Законопроект создает возможность для любой организации установить платежный терминал, забрать деньги и безнаказанно исчезнуть, не предоставив свои услуги. Все потому, что документ не устанавливает каких-либо требований к финансовой надежности платежных агентов», — сообщил The New Times председатель Комитета Совета Федерации по финансовым рынкам и денежному обращению Дмитрий Ананьев. Вместе с тем председатель правления Международной конфедерации обществ потребителей Дмитрий Янин рассказал The New Times, что на практике не так часто встречаются случаи «потери» платежа. «Совет Федерации принял это решение под воздействием банковского лобби. Если банки включатся в цепочку электронных платежей, то комиссия сильно возрастет. Сейчас она — максимум 5% от суммы, а в случае если банки выиграют эту войну, она удвоится. Разумеется, в проигрыше останутся потребители», — считает Янин.
Кто победит в законотворческой «войне», сейчас трудно предугадать. Но проигравший уже сейчас очевиден — это пользователь терминалов. Ведь его ставят перед незавидным выбором: либо платить за услуги вдвое большую комиссию, либо рисковать своими деньгами, не зная, дойдут ли они до адресата.
Объем рынка моментальных платежей в России,
по данным НАУТЭ, в 2008 году по сравнению с 2007 вырос на 35% — до 536 млрд рублей. В 2008 году через платежные терминалы было проведено более 5,4 млрд транзакций. Сумма среднего платежа увеличилась с 83 до 100 рублей. В минувшем году доля услуг сотовой связи в общем объеме оплачиваемых услуг через платежные терминалы снизилась до 89,5% против 96,1% годом ранее. Количество точек приема платежей в России выросло на 50 тыс. — до 350 тыс.
