За месяц до начала полномасштабного вторжения в Украину официальные лица и экономические советники Владимира Путина посетили резиденцию президента в Ново-Огарево, чтобы проинформировать его о возможных последствиях западных санкций.
Глава Сбербанка Герман Греф провел презентацию, текст которой занимал 39 страниц, предупредив президента о катастрофических последствиях обострения уже существовавшей в то время напряженности вокруг Украины. Тогда технократы опасались, что Путин стоит на пороге признания двух марионеточных сепаратистских государств на Донбассе, что, по их мнению, могло спровоцировать мощную реакцию Запада, которая грозила подорвать экономику России.
Это мнение разделяла глава Центрального банка Эльвира Набиуллина и другие присутствующие. Они поручили говорить от их имени Грефу. Близкий коллега Путина со времен их работы в мэрии Санкт-Петербурга в 1990-х годах, Греф имел репутацию самого либерального члена расширенного круга Путина — и Грефа уважали за то, что он не боялся высказывать свое мнение.
Экономика военного времени
В презентации говорилось, что «жесткие санкции» вызовут панику на финансовых рынках и могут отбросить российскую экономику на десятилетия назад. Валовой внутренний продукт за два года может упасть на 30% в долларовом выражении. Инфляция заставит Центробанк поднять процентные ставки до 35%, что приведет к сокращению реальных доходов на одну пятую. Качество жизни россиян будет отставать даже от развивающихся стран, поскольку ограничения на импорт создадут для России трудности не только в поиске передовых технологий, но и предметов первой необходимости, таких как лекарства и продукты питания.
Как рассказали несколько участников встречи, Путин прервал Грефа и прямо спросил, что нужно сделать, чтобы избежать худших последствий санкций. Слишком робкие, чтобы предостеречь от военной эскалации, технократы не могли дать четкий ответ и прямо сказать Путину, что он рискует навлечь на себя геополитическую катастрофу. По словам участников, они покинули Ново-Огарево, так и не поняв, что именно планирует Путин и принял ли он их послание к сведению.
«Они были достаточно смелы, чтобы попросить высшее лицо о встрече. Но они не смогли сформулировать свое мнение и дать ответ на вопрос», — говорит один из присутствовавших. Полномасштабное вторжение в Украину 24 февраля превзошло их худшие опасения. Все узнали об истинных намерениях Путина так же, как и остальной мир — из телевизионных новостей.
Технократов повергло в ужас то, что Путин не прислушался к их предупреждениям
«Я никогда не видел [Грефа] таким. Он был совершенно опустошен, в состоянии шока, — говорит один бывший топ-менеджер, встречавшийся с Грефом в первые дни войны. — Все считали это катастрофой, и он больше чем кто-либо другой».
Через четыре дня после начала войны члены экономического «мозгового центра» собрались вместе в Кремле на другом конце шестиметрового стола президента, который снова поставил перед ними вопрос: как смягчить санкции? В тот день никто не представил законченного комплексного плана. Однако когда Запад отрезал Россию от глобальных финансовых рынков и цепочек поставок, технократы пришли на помощь Кремлю, применив свои сильные навыки управления экономикой, чтобы разрядить кризис. Одновременно они добились того, что их собственные апокалиптические прогнозы не сбылись.
1. Закрыли бизнес в России 2. Приняли решение оставить Россию 3. Нет данных 4. В ожидании 5. Остались в России
В узких рамках российской политической элиты такие технократы, как Греф и Набиуллина, когда-то считались модернизаторами, реформистским противовесом силовикам и ветеранам спецслужб, которые стоят вплотную к Путину. Тем не менее в тот момент, когда им представился исторический шанс защитить свою веру в открытые рынки и выступить против войны, они от этого уклонились.
По словам экспертов, вместо того чтобы порвать с Путиным, технократы закрепили свою роль как его помощников, используя свой опыт и инструменты, чтобы смягчить удар санкций и перевести российскую экономику на военные рельсы. Российская экономика избежала самых драматических прогнозов экономистов, и в 2022 году падение ВВП составило менее 3%. Хотя Россия в значительной степени отрезана от глобальных банковских и платежных систем, экономика смогла опереться на готовые альтернативы, созданные технократами. «Экономическая команда действительно спасла Путина. Вот почему он держит их при себе. Если бы экономику контролировали силовики, падение ВВП действительно составило бы 10-15%, — говорит один бывший высокопоставленный российский чиновник. — Путин не сумасшедший. Вот почему он оставил их работать».
Критики говорят, что по мере продолжения войны технократы помогают российскому государству функционировать, и это делает их соучастниками войны, против которой они в частном порядке выступают. «Быть в команде Путина означает, что ты разделяешь его ценности, разделяешь его принципы и чрезвычайно предан ему, — рассказывает бывший замглавы Центробанка Сергей Алексашенко. — После 2012 года, когда Путин вернулся в Кремль, находиться в команде Путина при малейшей степени нелояльности стало невозможно. Поэтому я не удивлен, что все они решили остаться».
Спасение от Центробанка
Возглавляющая почти десять лет Центробанк России Набиуллина старательно создавала себе репутацию главного кремлевского технократа. Она вывела Россию из экономического кризиса 2014 года, усмирила инфляцию с помощью жесткой денежно-кредитной политики и взяла под контроль влиятельные группы в печально известном своей коррумпированностью банковском секторе.
Это принесло ей доверие Путина, который поддержал ее независимость перед лицом мощного олигархического лобби, настаивавшего на кандидатуре силовиков — националисте и стороннике теорий заговора Сергее Глазьеве. В декабре прошлого года Путин публично поддержал Набиуллину в противовес ее критикам, предупредив, что Россия «может стать похожей на Турцию» с ее слабой валютой, если Центробанк откажется от таргетирования инфляции.
По мере роста напряженности в отношениях с Западом после аннексии Крыма в 2014 году, Набиуллина постаралась оградить Россию от санкций, создав независимую платежную систему и накопив золотовалютные резервы на сумму $643 млрд. Однако, как считает бывший сотрудник Центробанка Александра Прокопенко, масштаб вторжения и ответные западные санкции все же застали Набиуллину врасплох. «Никто не рассматривал сценарий вторжения в Украину. Были стресс-тесты для государственных компаний и банковской системы, но никто не предполагал полномасштабного военного конфликта, замораживания резервов и столь высокого уровня санкций», — говорит Прокопенко.
После введения санкций Набиуллина быстро приступила к демонтажу своего собственного наследия
Западные страны заморозили около половины валютных резервов России, в результате чего Набиуллина не смогла использовать их как инструмент, который должен был защитить экономику от потрясений. Чтобы не допустить банковской паники и ослабить давление на рубль, Центробанк ввел валютный контроль — хотя сама Набиуллина ранее говорила, что это заставит ее уйти в отставку. Как говорит один из ее коллег, «мы разрушили все, что построили за 10 лет».
Вскоре после начала войны профессор Чикагского университета Константин Сонин связался по мессенджеру со своей давней знакомой Ксенией Юдаевой, главным заместителем Набиуллиной по макроэкономической политике, и призвал ее уйти в отставку. Сонин предупредил ее, что оставаясь на своем посту она содействует войне — как это делал при Адольфе Гитлере глава Рейхсбанка Ялмар Шахт. Юдаева возразила, сказав, что у нее есть моральное обязательство остаться. Если из Центробанка в знак протеста против войны уволятся ведущие технократы, Путин назначит на их место сторонников жесткой линии, таких как Глазьев, и разорит россиян губительной экономической политикой, введя в частности замораживание цен.
Неспособность Набиуллиной предвидеть замораживание резервов, действительно, сделала ее мишенью для давления со стороны силовиков, которые добивались, чтобы ее сменил Глазьев. Но Путин, очевидно уверенный в ее способности вывести Россию из шторма, вместо этого назначил Набиуллину на третий срок. «Все зависит от Центробанка. Если Центробанк не работает должным образом, то вся экономика будет в полном провале, — говорит один бывший чиновник. — Если бы пришел Глазьев, то рубль даже не печатали бы на бумаге. Им пришлось бы просто выдавать куски дерева».
Набиуллина публично призвала сотрудников Центробанка объединиться, чтобы помочь простым россиянам пережить финансовые потрясения войны — как говорят коллеги, именно в этом она видит важнейшую часть своей миссии. Однако многие из сотрудников Центробанка решили, что больше не могут мириться с войной. Прокопенко, чьи родители украинцы, уволилась с должности советника Юдаевой в первые недели войны и покинула Россию. Некоторые другие сотрудники младшего и среднего звена также тихо ушли из Центробанка и экономических министерств, однако почти все высокопоставленные технократы остались на своих постах.
К концу весны паника улеглась. Платежные системы, на разработку которых Центробанк потратил годы, позволили свободно осуществлять переводы денежных средств внутри страны, несмотря на санкции, отрезавшие Россию от внешнего мира. Высокие цены на энергоносители дали возможность России увеличить доходы бюджета, половина которых поступает от нефти и газа, на 34% в первом квартале и помогли рублю восстановиться после стремительного падения.
Однако экономику спасли не только технократы. В то время как доходы России от продажи энергоносителей росли, санкции затруднили импорт, что привело к значительному профициту торгового баланса. Это ослабило давление на рубль и позволило Набиуллиной ослабить валютный контроль и начать снижение процентных ставок.
«Центробанк погасил панику в первые же дни», — говорит Сергей Гуриев, проректор и профессор экономики университета Sciences Po в Париже. Но, как добавляет Гуриев, «Центробанк в России поддерживается ОМОНом. Если бы год назад меня спросили, что произойдет, если правительство объявит замораживание вкладов, то я бы сказал, что будут массовые протесты. Но в данном случае граждане поняли, что если они будут протестовать, то их посадят в тюрьму или будут бить».
Некоторые российские технократы опасаются, что и их может постигнуть подобная участь. Многие из них втайне против войны, и, как говорит Прокопенко, «у многих есть страх, что если они уедут, то их сочтут предателями и арестуют». Однако по мере затягивания войны многие чиновники стали воспринимать свою работу как своего рода патриотический долг. «Первые 10 дней вся элита находилась в состоянии полного шока. Затем наступил второй этап, когда они уже почувствовали азарт погони. Теперь это стало рутиной», — говорит Алексей Венедиктов.
Как считает Венедиктов, «они шокированы и обижены, поэтому пытаются найти способы оправдания того, что делают. Для них это профессиональный и интеллектуальный вызов — не допустить банковскую панику, правильно составить бюджет. И Путин, по сути, дал им свободу делать то что они хотят».
«Там были все»
Через месяц после вторжения бывший заместитель премьер-министра Аркадий Дворкович собрал друзей в лофте на юго-востоке Москвы на вечеринку по случаю своего 50-летия. Для трех человек, присутствовавших на ней, это событие стало символом того, как российские технократы приспособились к новой нормальности военного времени. Дворкович был близким помощником бывшего президента Дмитрия Медведева, в 2018 году он ушел из правительства и при поддержке Кремля возглавил Всемирную шахматную федерацию FIDE.
Менее чем за две недели до вечеринки Дворкович стал самым высокопоставленным российским технократом, выступившим против войны, хотя он и сделал это в очень осторожных выражениях. Через несколько дней он подал в отставку с поста главы фонда «Сколково».
Тем не менее на празднике у Дворковича были и гости, которые в частных разговорах выражали несогласие с войной, и их коллеги, которые открыто ее поддерживали. «Там были все», — рассказывал один из гостей. Бывший заместитель премьер-министра в кабинете Медведева Игорь Шувалов появился в футболке с буквой Z и произнес импровизированную речь о том, что элите необходимо объединиться вокруг Путина. Затем гости пили и танцевали, а музыканты играли до поздней ночи.
По словам одного из гостей, вечеринка показала, что российские технократы начали осознавать и принимать свою роль в качестве винтиков в военной машине Кремля. Дворкович остался в России и в августе выиграл перевыборы в FIDE, заявив, что он занял «сильную позицию в отношении трагических событий в Украине».
По словам одного бывшего высокопоставленного чиновника, для тех, кто остался на своих рабочих местах, продолжение обычной деятельности все чаще требует своего рода когнитивного диссонанса. «Они сделали свой выбор, — говорит он . — Уже слишком поздно увольняться в знак протеста. Но они знают, что в долгосрочной перспективе их не ждет ничего, кроме деградации и изоляции. Они потеряли свой шанс уехать».
По словам Прокопенко, в Москве, которая остается практически нетронутой экономическими потрясениями и не замечает мобилизации, это становится все проще. «По всей Москве висят билборды с портретами ‘героев спецоперации’, но люди по-прежнему едят свежие устрицы. — говорит Прокопенко. — Война превращается в телешоу, а многие не являются постоянными зрителями государственного телевидения. Если ты понимаешь, что происходит, ты должен сам решить, что делать, например, помогать беженцам и людям, которые пытаются уехать. Это очень непубличный и личный вид борьбы. Примерно как переезд во Внутреннюю Монголию».
В условиях все большего давления и принуждения заявлять о своей публичной поддержке войны многие пытаются полностью ее игнорировать
На ежегодной конференции министерства финансов в сентябре премьер-министр Михаил Мишустин выступил с программной речью, в которой приветствовал устойчивость России к санкциям и оценил это как заслугу экономического блока кабинета. При этом Мишустин даже не упомянул, почему санкции были введены. Затем Набиуллина и группа других высокопоставленных чиновников в течение двух часов обсуждали дальнейшие планы для российской экономики, ни разу не произнеся слово «Украина».
«Эти ребята просто выполняют свои обязанности, — говорит топ-менеджер одного из российских госбанков. — Они считают, что без них все будет еще хуже. Но они не могут обсуждать реальную проблему».
«Теперь он изгой»
Как говорят люди, которые с ним знакомы, Греф больше других обеспокоен войной. За 15 лет у руля Сбербанка он превратил неработающую коррумпированную советскую банковскую монополию в ведущий мировой банк, способный поспорить с ведущими технологическими компаниями Силиконовой долины. По словам сразу нескольких бывших топ-менеджеров банка, Греф надеялся, что успех Сбербанка убедит Путина в том, что рыночные реформы в России возможны. Но после того как санкции отрезали Россию от мировых рынков, все что Греф построил было разрушено. «Греф — человек мира, — рассказывает о нем его бывший коллега. — Он любил ездить на форумы, конференции и встречи. Он часто посещал Кремниевую долину. Он дружил с Джеком Ма. А теперь он изгой».
В новой России либеральные взгляды Грефа резко контрастируют с серой экономикой «параллельного импорта» и управляемой государством автаркией
Тонкости корпоративной культуры, соответствие западным стандартам ESG — эти навыки вряд ли будут цениться в России будущего, говорит Сергей Гуриев, бывший некогда членом правления Сбербанка. «Люди, которые руководят этими компаниями, не очень хорошо к этому готовы», — добавляет он.
В ноябре на празднование юбилея Сбербанка Греф арендовал Большой театр для проведения гала-концерта. По словам двух человек, близких к банку, мероприятие не посетил никто ни из Центробанка, ни из министерства финансов, мажоритарного акционера Сбербанка. «Это было очень грустно. Было много шампанского, но никто не шутил и ничего не говорил. Люди просто стояли и грустили», — рассказывает один из присутствовавших.
По словам собеседников, после того как его мечта о создании экосистемы финансовых услуг мирового уровня была разрушена войной, Греф еще больше отступил от своих прежних планов. Он потребовал, чтобы банк переключился на создание «метавселенной», подобной миру виртуальной реальности, о котором мечтает основатель Facebook* Марк Цукерберг.
Санкции затрудняют эту задачу: в Россию запрещено поставлять современные микрочипы и серверы западного производства, и это может отбросить ее технологический сектор на годы назад. Но решив остаться на своей должности, Греф дал понять, что принимает вызов.
«Жизнь стала более яркой, красочной и интересной, — сказал Греф во время ноябрьской дискуссии с Набиуллиной. — И, похоже, что в ближайшие годы она будет еще интереснее».
* Оператор Facebook компания Meta признана в Российской Федерации «нежелательной организацией».
