Наступление на Киев, длившееся 36 дней, стало крупнейшей ошибкой президента Владимира Путина за все время его правления. Нападение на столицу Украины мгновенно перестроило архитектуру безопасности Европы и изолировало страну в степени, которой не существовало со времен Холодной войны. К удивлению всего мира, наступление закончилось унизительным отступлением, которое обнажило глубокие системные проблемы российской армии и показало, что попытки восстановить армию после распада СССР оказались тщетными, несмотря на потраченные на это миллиарды.
План войны, разработанный в Кремле, заключался в том, чтобы в первые же дни захватить власть в Киеве или, как минимум, заставить правительство в панике бежать. Тогда оборона страны быстро бы рассыпалась, и Москва могла бы установить свое марионеточное правительство.
В первые дни исход битвы за Киев не был предопределен. До самого начала вторжения политическое руководство Украины преуменьшало вероятность полномасштабного вторжения. Однако украинские военные уже предприняли важные шаги, чтобы противостоять нападению. Командиры вывели личный состав и технику с территории баз, хотя и не имели представления, что будет дальше. Примерно за неделю до вторжения украинские военные переместили все командные пункты в поле по вероятным направлениям российского наступления. Как считает мэр Киева Виталий Кличко, «руководство страны говорило, что войны не будет, но военные знали больше».
Защитники также использовали преимущества местности вокруг столицы – густые леса, узкие дороги, извилистые реки, – которые благоприятствовали их партизанской тактике
Также обороне помогали погодные условия: не было заморозков, земля оттаивала, и российская техника в ней увязала.
Защитники Киева также выиграли от ключевых просчетов Кремля, который действовал на неверных предположениях относительно стойкости украинских военных, прочности правительства Зеленского и решимости народа сопротивляться. В итоге россияне не смогли дойти до городской черты Киева, застряв на несколько недель в пригородах столицы.
Сразу после начала вторжения Зеленский созвал совещание своих главных советников. Было решено, что часть кабинета министров, включая ответственных за полицию и оборону, останется в Киеве, а остальные переедут в Западную Украину. Все они в изумлении смотрели на видео с камер наблюдения на границе: сотни российских танков и других бронированных машин шли в Украину колоннами, напоминающими наступление времен Второй мировой войны. Вторжение началось одновременно из Беларуси на севере, с территории России на востоке и из Крыма на юге. «Вся карта была красной и выглядела угрожающе», – вспоминает министр внутренних дел Денис Монастырский.
Когда к утру ситуация прояснилась, Зеленский сел за телефон и переговорил с президентом Байденом, премьер-министром Борисом Джонсоном и другими лидерами, передав им просьбу о помощи. Через несколько часов он сел за стол и записал видеообращение к украинскому народу.
«От вас и всех нас зависит, удастся ли врагу продвинуться дальше на территорию нашего независимого государства. Помогайте, пожалуйста, волонтерскому сообществу и медицинской системе, например, донорством крови. Политикам и руководителям общин — помогайте людям, обеспечивайте нормальность жизни на местах настолько, насколько это возможно», — сказал он. Обращаясь к Вооруженным силам Украины, Зеленский призвал: «Стойте крепко. Вы все, что у нас есть. Вы все, что защищает наше государство».
Неожиданно у главы администрации Зеленского Андрея Ермака зазвонил мобильный телефон. Это был Кремль. Как признавался Ермак, он сначала не мог заставить себя взять трубку. Телефон зазвонил один раз, потом еще раз. Ермак ответил и услышал голос Дмитрия Козака, заместителя главы администрации Кремля. Козак сказал, что украинцам надо сдаваться.
Чуть позднее министру обороны Украины Алексею Резникову позвонил его белорусский коллега Виктор Хренин. Они разговаривали всего за два дня до того, и Хренин убеждал, что российские войска не двинутся в Украину с территории Беларуси. («Он оказался лжецом», — говорит Резников.)
Теперь белорусский министр сказал, что передает сообщение от Сергея Шойгу, и Шойгу пообещал, что если Украина подпишет акт о капитуляции, то вторжение прекратится. Резников ответил: «Я готов принять капитуляцию с российской стороны».
КИЕВ. ГЕНШТАБ ВСУ
Между тем российские войска приближались к Киеву и уже вошли в опасную зону вокруг неработающей Чернобыльской атомной электростанции. Там они сразу начали рыть окопы в зараженной почве. (Позднее стало известно, что в близлежащих лесах солдаты охотились на оленей и ели их радиоактивное мясо.)
Украинские военные были удивлены, когда выяснили, что российский план строился на прямой атаке на Киев.
Уличная война в четырехмиллионном городе стала бы кошмаром даже для самых опытных стратегов
Как говорит командовавший обороной Киева генерал Александр Сырский, «я не мог даже представить, что руководство России развяжет такую открытую масштабную агрессию. Мне казалось, что если активные боевые действия и начнутся, то, скорее всего, на востоке в пределах границ Донецкой и Луганской областей».
Учитывая расположение российских войск вдоль границ Украины, Сырский определил основные направления наступления. Колоннам военной техники предстояло продвигаться к Киеву вдоль двух или трех основных автомагистралей. Кремлевский план, видимо, предполагал, что город будут защищать очень слабые украинские силы, дезориентированные политическим хаосом, вызванным бегством Зеленского и правительства.
Для защиты города Сырский организовал два кольца обороны, одно во внешних пригородах и одно в самой столице. Он хотел, чтобы внешнее кольцо находилось как можно дальше от внутреннего, чтобы защитить центр города от обстрелов и удержать атакующих на подступах к Киеву. Сырский также издал приказ о переводе армейской авиации, включая вертолеты и самолеты, с основных аэродромов, разместив их далеко от очевидных целей для авиаударов.
Однако для защиты города катастрофически не хватало танков. В распоряжении Сырского имелась только одна 72-я механизированная бригада, что было явно недостаточно. Для решения проблемы он приказал всем военным учебным центрам сформировать боевые батальоны и доставить в столичный регион артиллерийские системы, обычно используемые для обучения. Они заняли оборонительные позиции за пределами города на северо-востоке и северо-западе от столицы. По мнению Кличко, этот шаг оказался решающим, потому что Россия нанесла удар по базам, где обычно размещались эти системы, в первые же часы войны.
ГОСТОМЕЛЬ, КИЕВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Первая группа российских боевых вертолетов Ка-52 «Аллигатор» вылетела из Беларуси на юг к пригороду Киева Гостомель, расположенному всего в 30 километрах от центра города. Их целью там был аэропорт Антонов с длинной взлетно-посадочной полосой. Его Путин выбрал как плацдарм для наступления на Киев.
Как признает командир отряда национальной гвардии, охранявшей аэропорт, Виталий Руденко, он до последнего момента я не верил в возможность вторжения. «А может быть не хотел в это верить», — говорит Руденко. Оборона Гостомеля была неудачной. Наиболее боеспособные соединения с базы Нацгвардии был переброшен несколькими неделями ранее в Луганскую область, в результате чего в аэропорту и на базе осталось всего 300 солдат, включая призывников. Большинство из них никогда не были в боевых действиях.
Многие из средств противовоздушной обороны подверглись ракетным ударам еще до того, как над аэропортом появились российские вертолеты.
позиции ПВО стали известны из-за того, что их передал российской разведке завербованный ею сын одного из работников аэродрома
Однако за день до вторжения несколько украинских зенитных установок были перемещены, так что они остались незамеченными и в течение некоторого времени вели контратаку. Российским пилотам пришлось нелегко под шквальным огнем ракет «земля–воздух» и зенитной артиллерии, особенно после того как прямым попаданием был сбит один из их ведущих.
«Они стреляли со всех сторон. При первой же атаке мы сразу потеряли командира группы», — рассказывал телеканалу «Звезда» один из пилотов Ка-52 капитан Иван Болдырев. Болдыреву пришлось совершить аварийную посадку, после того как его вертолет получил повреждения.
По словам одного из командиров Нацгвардии с позывным Малыш, вертолеты открывали огонь по всему, что было в пределах досягаемости, по зданиям и людям. Под постоянным обстрелом бойцы Нацгвардии оказались в меньшинстве против элитных подразделений российских войск, имевших гораздо больший опыт. «Я дал команду отступать», — вспоминает Руденко. Отступление было хаотичным. Гвардейцы, находившиеся близко к машинам, на всей скорости помчались прочь, другие бежали пешком, некоторые гвардейцы попали в плен.
Однако после отступления украинские войска открыли огонь из тяжелой артиллерии, которая стояла за периметром аэропорта. Ей удалось повредить взлетно-посадочную полосу, поздно вечером 24 февраля два украинских бомбардировщика Су-24 разбомбили полосу еще раз. Тем не менее у российских войск появился плацдарм.
Главнокомандующий ВСУ генерал Валерий Залужный позвонил командиру 72-й механизированной бригады полковнику Александру Вдовиченко и потребовал от него взять Гостомель. «Пан главнокомандующий, при всем уважении, у меня недостаточно сил, чтобы взять Гостомель», — возразил Вдовиченко. «Мы должны попытаться», — приказал Залужный.
В течение нескольких дней подразделения 72-й бригады штурмовали аэропорт, ведя артиллерийский обстрел и блокируя российские силы, пытавшиеся прорваться с него в направлении на Киев. По словам украинских военных, Москва планировала немедленно доставить тяжелую технику и войска на самолетах Ил-76, но сделать этого не смогла.
«То, что они смогли штурмом взять аэродром под контроль за нескольких часов, конечно, сыграло негативную роль, — говорит Сырский. — Но с другой стороны, артиллерийский огонь по взлетно-посадочной полосе значительно задержал высадку и сорвал план захвата Киева, по которому на это выделялось максимум до трех суток».
Только к 7 марта российские войска заняли бо́льшую часть Гостомеля и смогли использовать аэропорт для массированного десанта. Через несколько дней они захватили пригороды Киева Бучу и Ирпень, а также полностью Гостомель.
В то же время 60-километровая колонна техники направлялась в Гостомель из Беларуси. Залужный, приказал командиру 72-й бригады удерживать линию обороны на окраинах Гостомеля. «Ни шагу назад», — сказал Залужный.
Несколько следующих дней украинские силы блокировали продвижение российских войск по шоссе в сторону Киева. Российские войска пытались найти другой путь в город. Их лучшей надеждой стал прорыв через лес в селе Мощун на окраине столицы.
КИЕВ. БУНКЕР ПРЕЗИДЕНТА УКРАИНЫ
Через несколько часов после начала вторжения Зеленский находился в бункере глубоко под правительственным кварталом Киева. Бункер практически никогда не использовался, там стоял тяжелый затхлый воздух. Глава Совета национальной безопасности и обороны Алексей Данилов изложил президенту ситуацию. «Все наши партнеры говорят, что у нас практически нулевые шансы на успех», — сказал Данилов. Он сообщил, что имеется достоверная информация о том, что разработан план убийства или захвата Зеленского. Должен ли он эвакуироваться, добавил Данилов, решать ему. Чтобы принять это решение, «вы должны серьезно подумать. Ставки слишком высоки».
Некоторые из советников призывали Зеленского уехать. По словам Алексея Арестовича, президентская охрана посоветовала Зеленскому переехать в безопасное место за пределами столицы, а затем, возможно, на запад Украины. «Ваш офис — мишень, — предупредил и начальник охраны президента. — Сюда полетят ракеты, и надо ждать диверсантов». Как рассказал Арестович, «ходили разговоры, что диверсанты заблокируют выходы и пустят газ».
У Кремля было много оснований ожидать, что Зеленский может сбежать
Восемью годами ранее в Россию убежал президент Виктор Янукович. Поддерживаемый США президент Афганистана Ашраф Гани бежал из страны в 2021 году, когда талибы окружили Кабул. Российские лидеры рассматривали бывшего актера Зеленского как легковесную фигуру, человека, который сломается, только увидев танки.
Целый день Арестович убеждал президента, что украинские военные не смогут защитить столицу. С ним соглашались и военные эксперты. В конце концов Зеленский взорвался: «Это последний раз, когда я это слышу. Больше я этого слышать не хочу». «Послушайте, я живой человек, — сказал Зеленский. — Я не хочу умирать, как и любой другой человек. Но я точно знаю, что если я буду думать об этом, то я уже мертв».
О необходимости сохранения преемственности правительства Зеленскому говорили также американские и европейские официальные лица, в некоторых случаях они предлагали помочь ему покинуть столицу. Обеспечив собственную безопасность, рассуждали на Западе, президент сможет предотвратить вакуум власти.
Зеленский видел ситуацию прямо противоположно: если бы он бежал, то без боя уступил бы центр власти в Украине, и это привело бы к немедленному краху правительства. Как бы чувствовали себя украинские военные на передовой, если бы президент исчез? «Я не пытаюсь удержать власть, — объяснял Зеленский западным чиновникам. — Если речь идет о том, чтобы я ушел, и это остановит кровопролитие, то я только за, я уйду прямо сейчас. Но только если это остановит войну».
Как считает сам Зеленский, некоторые из его иностранных собеседников просто хотели, чтобы конфликт закончился как можно скорее и его администрация фактически капитулировала перед Россией. «Из всех, кто мне звонил, не было никого, кто верил бы, что мы выживем. Не потому, что они не верили в Украину, а из-за демонизации лидера Российской Федерации — его власти, его философии, того, как он рекламировал мощь российской армии. И поэтому при всем уважении к украинцам они думали, что нас прикончат за два-три дня, может быть за пять, и тогда все закончится».
С первых часов главным направлением для Зеленского стало привлечение поддержки сопротивлению. Эта поддержка требовалась и от украинцев, и от иностранных лидеров, которых он просил предоставить Киеву оружие. В одном из видеообращений к европейским лидерам Зеленский сказал: «Возможно, это последний раз, когда вы видите меня живым. Украинские матери смотрят, как их дети умирают, защищая европейские ценности». Это сильно подействовало на некоторых европейских чиновников.
Обращения Зеленского были в равной степени вдохновляющими и порицающими. Он призвал канцлера Германии Олафа Шольца «снести эту стену» — напоминая о призыве Рональда Рейгана убрать Берлинскую стену и утверждая, что Россия снова пытается разделить Европу. Он сказал немецким политикам, что они должны сделать все возможное, «чтобы им не было стыдно за себя после этой войны».
«Для Российской Федерации мы были как аппендикс, который нужно было удалить, но они не понимали, что мы сердце Европы, — сказал Зеленский. — И мы заставили это сердце биться».
В ночь на 25 февраля, когда в центре Киева звучали выстрелы и бродили слухи о том, что чеченские боевики идут его убивать, Зеленский вышел из бункера на улицу перед офисом президента, чтобы показать, что он никуда не собирается уходить. «Мы все здесь, — сказал на телефон Зеленский. — Наши войска здесь. Гражданское общество здесь. Мы защищаем независимость нашей страны. Мы будем продолжать это делать».
СЕЛО МОЩУН, КИЕВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Небольшое село Мощун, окруженное сосновым лесом, рекой и озером, с довоенным населением всего в 1500 человек, представляло собой картину идиллической загородной жизни — смесь скромных домов местных жителей и роскошных дачных коттеджей.
Но когда 27 февраля командир роты 72-й механизированной бригады капитан Роман Коваленко вошел в село с небольшой группой своих солдат, дома горели, жители бежали, а c неба пикировал самолет. Через несколько минут командир взвода, находившийся в одной из машин впереди Коваленко, был ранен в голову и погиб. Российские разведчики только что вошли в Мощун. В селе находилась лишь горстка украинских ополченцев, хотя это и был стратегически важный объект — сразу за Мощуном начинался Оболонский район столицы.
Густые леса и река дали украинцам возможность использовать природный ландшафт. Гостомель от Мощуна отделяет река Ирпень, и российские войска с трудом пытались переправить через нее по понтонным мостам людей и боевую технику под ударами украинской артиллерии. Бои вдоль Ирпеня продолжались несколько дней. Утром 6 марта российские войска наконец смогли переправиться через реку. Коваленко и его солдаты контратаковали, ведя огонь из боевых машин пехоты в ближнем бою.
Но когда у его солдат закончились боеприпасы, он приказал отступать к центру села, и российские солдаты двигались им вслед. Коваленко и его люди перегруппировались с подразделениями прибывшего украинского спецназа — некоторые из солдат были вооружены противотанковыми ракетами Javelin.
Ракеты «Град», артиллерийский огонь, минометные снаряды, авиаудары, атаки беспилотников и обстрелы с вертолетов обрушились на их окопы. Российские радиопомехи прервали связь и сделали бесполезными украинские беспилотники. Коваленко потерял связь с остальной частью своей роты, которая осталась в деревне в десяти километрах к северу.
«Ты так выматываешься, что к ночи просто теряешь сознание, — рассказывает Коваленко. — Тебя уже не волнуют обстрелы, все что летит сверху, тебе просто нужно поспать час-другой. Тебе все равно, мороз, снег, дождь или грязь вокруг тебя. Ты просто ложишься и спишь».
11 марта российские войска ворвались в Мощун со всех сторон. «В тот день я чувствовал себя так, как будто меня ударили молотком по голове раз восемь — снаряды ложились рядом с нами, — говорит Коваленко. — Много наших военнослужащих получили сотрясения мозга, многие попали под осколки. Все что у них было — авиация, артиллерия, «Грады» — все это стреляло по нашим окопам, чтобы выбить нас оттуда».
Украинцы ввели в село танки, чтобы отразить натиск. Коваленко был отправлен в госпиталь с травмой головы. Он не мог поверить, что остался жив.
К тому времени российские войска столкнулись с ожесточенным сопротивлением украинских войск и ополченцев территориальной обороны в соседнем городе Ирпень и других районах к западу от столицы. Не сумев прорвать оборону там, атакующие решили сосредоточиться на продвижении к Киеву через Мощун.
Просматривая записи с беспилотников, генерал Сырский видел на другом берегу Ирпеня ряды российской техники, выстроенной в боевой порядок. Она направлялась на Мощун. «Это был, пожалуй, критический момент, — вспоминает Сырский. — Потому что [взятие] Мощуна означало вход в Киев».
Решение, которое нашел Сырский, заключалось в том, чтобы взорвать часть плотины на выходе реки Ирпень в Киевское море с помощью артиллерии, и тогда потоки воды из водохранилища хлынули в Ирпень, создав барьер для нападавших. По словам начальника военной разведки Украины Кирилла Буданова, подразделения спецназа пробрались за линию фронта, чтобы установить взрывчатку сразу на нескольких участках плотины.
Сырский говорит, что армии в этом помог местный фермер, и направленный взрыв заряда, поставленный по его совету на одном из шлюзов, помог еще ВЫШЕ поднять уровень воды вокруг Мощуна
«Вода хлынула и затопила русских, позже мы нашли место, где их морским пехотинцам пришлось сбросить с себя бронежилеты и плыть, чтобы остаться в живых», — говорит Сырский.
Атаки не прекращались, и на третьей неделе марта на украинской стороне реки возле Мощуна высадились российские десантники. Тогда командир 72-й бригады Вдовиченко изменил тактику. Он начал перебрасывать войска на срок не более трех дней и ввел в действие свежий батальон. «Из-за плотности обстрелов и холода оставаться на позициях дольше было невозможно», — говорит он. Его войска блокировали Мощун с двух сторон и начали обстреливать из тяжелой артиллерии места переправ и концентрации войск. Российские войска были оттеснены обратно за реку, наступление захлебнулось.
ЧЕРНИГОВ
Утром 24 февраля первая российская ракета попала в базу 1-й танковой бригады, которой командовал полковник Леонид Хода. Он сразу подготовился к худшему и приказал перевезти боеприпасы, топливо и продовольствие в замаскированные безопасные районы, рассредоточил свои подразделения за пределами базы в поле. Кроме того, он попрощался с женой. Худшее, как казалось, произошло уже через несколько часов.
Российские войска, численность которых в конечном итоге составила около 30 000 человек, перешли границу в сторону Чернигова сразу с трех направлений. Их план, по словам украинских военных, заключался в том, чтобы быстро взять город с населением 280 000 человек и в течение трех дней продвинуться на юг вдоль восточного берега Днепра до Киева. Вместе с силами, высадившимися в Гостомеле и стоявшими к западу от столицы, они должны были взять Киев в клещи.
Между двумя флангами российской армии стоял Хода со своей бригадой численностью около 2000 человек. «Психологически очень трудно слышать, что идет колонна с 10 танками. Другая колонна идет с 30 бронемашинами. За ними идет еще одна колонна из 12 машин», — говорит Хода.
Хода покинул базу и отправился в Чернигов, чтобы создать передовой командный пункт. На шоссе к северу от города его роты устроили засаду и уничтожили первую российскую колонну, обстреляв ее артиллерией с такого близкого расстояния, что атакующие не успели среагировать. Вторая российская колонна была уничтожена точно так же.
Атака приостановилась, и это дало украинцам критически важное время для возведения оборонительных сооружений и сбора сил. В последующие пять недель бригада Ходы защищалась от российской армии, что сыграло решающую роль в предотвращении «молниеносного удара» по украинской столице.
Украинцы пытались загнать массу российских войск на узкие участки местности — грунтовые непроходимые дороги, оттаявшие поля или болота, где машины вязли и расходовали больше топлива. Транспортные средства, которые оставались на дороге, быстро становились мишенью для мобильных украинских войск. Мосты и переправы минировались. «Мы заставляли их ехать по определенным маршрутам, где затем взрывали их и отрезали», — говорит генерал-майор Виктор Николюк, командующий украинскими войсками на севере страны.
Эта стратегия вызвала восхищение в Пентагоне. «Двигалось около 30 боевых групп. Их остановила одна украинская бригада. Я не знаю, кто был ее командиром, но он остановил их прямо на дороге», — позднее сказал председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Марк А. Милли.
Российская армия применяла старый советский способ ведения войны, в котором командиры давали офицерам мало свободы в принятии решений и стремились ошеломить противника, направляя на него многочисленные группы войск, считает Николюк. «Если убивали двух-трех человек, то на их место сразу приходили другие. Первые еще лежат, а эти ребята наступают», — говорит он. — Это просто 1941 год, и жизнь личного состава для командиров ничего не значит».
С украинской стороны офицеры, командовавшие войсками на востоке страны с 2014 года, научились от западных инструкторов тому, что нужно передавать полномочия по принятию решений по цепочке командования. Офицеры низшего звена знали, что они должны действовать, исходя из того, что происходит в данный момент, без указаний из штаба.
Инициатива низшего командного состава и спасла ситуацию
Российские радиоэлектронные войска полностью заглушили украинские коммуникационные и спутниковые сети, оставив Ходу и других командиров без связи с солдатами на передовой. Украинским командирам приходилось самим отправляться на позиции, чтобы отдавать приказы.
«Военные коммуникации были полностью парализованы, — говорит Хода. — Нам пришлось работать через информаторов. И мы знали с 95% точностью даже самые незначительные их передвижения. Нам помогали местные жители».
Кульминацией боев стала схватка за село Лукашовка. Лукашовка стояла на «дороге жизни» в Чернигов. Российские войска собрали целую батальонную тактическую группу численностью около 750 человек и завезли боеприпасы, складировав их в старой православной церкви. Бронетехника наводнила деревню — около семи танков, 19 боевых машин пехоты и 12 бронетранспортеров.
Но решение ввести крупную группу войск в село было ошибкой. Вокруг Лукашовки открытые поля и сеть мелких ручьев, в результате чего российские войска оказались незащищенными. «Используя небольшие группы, мы выходили и уничтожали один-два танка, одну боевую машину пехоты — и так мало-помалу начинали прерывать их логистику, — говорит Николюк. — Остальное сделала артиллерия. Бо́льшая часть российской техники была сожжена».
В тот момент Хода понял, что атакующие потерпят поражение. Они потеряли слишком много людей, танков и боевых машин, и у них уже не было достаточных сил для наступления на сам город Чернигов. Их логистика была перегружена контратаками, временем и расстоянием.
Однако к тому времени российские войска уже достигли окраин Киева другим путем.
БУЧА, КИЕВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Это было дерзко — и одновременно неумно. В середине марта, когда российские силы по обе стороны от Киева испытывали трудности, командование попыталось применить новый гамбит, направив колонну танков на восточные пригороды Киева. Когда сбитая в кучу колонна приблизилась к городской черте, украинцы нанесли удар, устроив засаду и обстреляв танки из артиллерии.
По словам командира батальона 72-й бригады, 19 машин были уничтожены и примерно 48 отступили. На кадрах с беспилотника, опубликованных украинцами, видно, как 20 российских танков пытаются развернуться в грязи у шоссе, в то время как колонна отступает.
Как считают украинские военные, после танкового фиаско российские войска уже не смогли перегруппироваться и так и не начали крупное наступление на столицу. Киев держался, а российские потери росли. В конце марта Москва объявила, что войска будут отправлены на восточную Украину. Через несколько дней они начали отступать.
«В один прекрасный день они вдруг собрались и ушли», — говорит Коваленко, который отпраздновал это вместе со своим братом-близнецом Романом, также офицером. «Прежде всего это люди, которые встали друг за друга и сказали: «Нет, мы не сдадимся», — говорит Роман. — Это сила их духа».
Защитив Киев, Украина защитила свою независимость как суверенное государство. Но военные действия еще не кончились, и Россия будет оспаривать границы этого государства на втором, более деморализующем этапе войны на юге и востоке страны.
