Предложили съездить на концерт Земфиры в предстоящем туре, и я задумался, почему сразу сказал «нет». И начал вспоминать, в какой момент я ее потерял. Ведь был же сумасшедший звук и драйв, и пронзительные тексты, и полные залы, и прогоны по ночной Москве с музыкой на полную катушку. Земфира и новый русский рок конца 90-х и начала нулевых были одной из многих причин, почему я решил вернуться в ту страну в 2003-м. А потом куда-то все понеслось в сторону, и я понимал, что каждый новый ее альбом после ПММЛ не удивляет, не цепляет, хотя по инерции, в надежде продолжал покупать и слушать — почти как с Пелевиным после «Чапаева», только гораздо хуже, это было уже не просто самотиражирование и изнасилование однажды найденного приема, а уход куда-то в гламур, пафос, безумные понты до степени полного неразличения с Ренатой: собственно, Земфира и Рената и есть идеальная пара сытых нефтяных лет, показывающая как талант, разбавленный деньгами и славой, превращается в позу и маньеризм, все та же вечная история гоголевского Чарткова.
А потом случился 2016-й, тот концерт в Вильнюсе, когда Земфира потребовала убрать украинский флаг, который кто-то развернул в толпе. «Я житель России. Мы находимся в Литве. Я прошу вас, я прошу вас, блядь. Вы любите свою страну, я люблю свою страну. Пик напряженности между нашими странами остался в прошлом». И после этого у меня как отрезало.
Об этом хорошо написал недавно мой френд в ФБ — пост под замком, поэтому цитирую анонимно:
«Это был 16-й год. Пик напряженности — это так называлось. Не война, а пик напряженности. Хлопок, специальная операция и негативный рост. После 2014-го Земфира так и не спела ничего, что объяснило бы нам эту войну — всегда подчеркивая, что она вообще не интересуется политикой. При этом все эти годы она дружила с Сурковым, Эрнстом, Абрамовичем, пела на бесконечных корпоративах кремлевских олигархов, которые сейчас все под санкциями. Потом выпустила песню «Крым», так и не поняв, что про Крым ей точно петь не надо.
Ее аудитория дрейфовала вместе с ней — в ее мещанство и оппортунизм, в ее депрессию среднего возраста и тоску по собственной молодости, в деньги и приспособленство. В неинтересование политикой. Земфира, стопроцентный истеблишмент кремлевской путинской России, стала маленькой шестеренкой всего того, что и привело к этой войне.
И поэтому так и дергает и от песни Крым, и от этих двух якобы антивоенных песен этого года — где опять же ничего резкого, чтобы не дай бог что, мы за мир и вне политики, и только в этой просто чудовищной песне даже и там акцент на мариупольских кроссовках. Потому что после 20 лет истеблишмента, этой бешеной московской олигархии, все равно главное — это вещи. Антивоенная песня про то, как жена ждет из Мариуполя кроссовки — а солдат погиб, и кроссовки пропали. Вот такая антивоенная песня».
Так что этот европейский тур — без меня. Думаю, найдутся тысячи людей, готовые выложить сотни и тысячи евро за эти концерты и вип-партеры, за воспоминания о молодости, о той Атлантиде, о той России, которая канула в небытие вместе с той Zемфирой.
