Война в Украине скоро вступит в свой шестой месяц. Несмотря на все разговоры о том, что все стороны конфликта перешли «красную черту», настоящую «красную черту» еще никто не переходил.
Обе стороны выработали набор невидимых «правил игры» — негласных, но тем не менее реальных. По этим «правилам» Запад может поставлять в Украину тяжелое вооружение и оказывать ВСУ разведывательную поддержку, Россия может вести бомбардировки территории Украины и вести там боевые действия. Нарушением «правил» со стороны НАТО было бы размещение в Украине своих наземных войск, со стороны России — применение оружия массового поражения. «Правила» явно ассиметричны, но игра по ним позволяет избежать прямого военного столкновения России и НАТО. На данный момент, эти невидимые правила продолжают действовать, показывая, что ни президент Байден, ни президент Путин не хотят более масштабной войны.
Тем не менее угроза эскалации конфликта безусловно существует, и на сегодня нет ни одного международного механизма, который мог бы это предотвратить. Поэтому общее желание Путина и Байдена избежать эскалации войны еще не является гарантией того, что война будет сдерживать себя сама. Конфликт может выйти из-под контроля, даже если ни одна из сторон не примет сознательного решения об эскалации или применении ядерного оружия.
КРАСНАЯ ЧЕРТА
Байден ясно дал понять что он не будет делать. Он не будет вмешиваться в конфликт напрямую и не санкционирует участие НАТО в конфликте. Он не будет диктовать Киеву иные цели войны, чем те, которые тот ставит перед собой. Байден хочет, чтобы Украина победила на своих условиях и на своей территории. И хотя США поставляют Украине огромное количество вооружения, он видит различие между самообороной Украины, которую Вашингтон безоговорочно поддерживает, и атаками Украины на Россию. Байден явно пытается избежать трансформации конфликта в региональную войну, и даже опубликовал статью в «Нью-Йорк Таймс», чтобы донести это до Кремля.
Путин ведет себя более двусмысленно, обещая союзникам «последствия» за их военную помощь Украине. В июне на фоне спора о калининградском транзите Путин пригрозил Литве неопределенными карательными мерами. Литва является членом НАТО, и нападение России вызвало бы прямой военный конфликт. Для укрепления позиций России Путин способен спровоцировать кризисы и в других странах, например на Балканах. Еще одной угрозой являются серьезные кибератаки на критически важную инфраструктуру в Европе и США. Если такое случится, Соединенные Штаты и другие страны, скорее всего, будут вынуждены принять ответные меры.
На Западе понимают, что риторическая двусмысленность Путина — это блеф. Он не может позволить себе более масштабную войну.
Россия уже испытывает военные трудности в Украине, любой дополнительный конфликт — особенно против хорошо вооруженных сил НАТО — усугубит все ее прочие проблемы
Сегодня Путин и Байден как бы встретились на полпути: будучи единомышленниками в том, что они не намерены раздувать пожар, они имеют стимулы соблюдать невидимые правила войны.
НАЗАД К ХОЛОДНОЙ ВОЙНЕ?
Признав существование невидимых правил, Путин и Байден вернули мир к ситуации Холодной войны. На протяжении второй половины ХХ века США и СССР никогда официально не договаривались о том, как вести «войны по доверенности». Ни одна из сторон не устанавливала «правил» для Корейской войны — первого горячего конфликта эпохи Холодной войны. Вместо этого на протяжении почти четырех десятилетий обе стороны импровизировали, выработав в итоге некую устойчивую схему действий. Допускались взаимные обвинения, культурная и идеологическая конкуренция, шпионаж, кампании дезинформации, борьба за сферы влияния, вмешательство во внутреннюю политику других стран и поддержка «врагов моего врага». Но было и недопустимое: прямые военные столкновения и применение ядерного оружия.
Современные правила уже другие. Отступив от этикета Холодной войны, США отказались от политики правдоподобного отрицания, которую они вели, одновременно поддерживая моджахедов Афганистана в 1980-х гг. и отрицая это. В Украине Вашингтон и его союзники открыто предоставили украинским военным тяжелое вооружение, возможность военной подготовки за пределами Украины и разведывательную информацию. Со своей стороны, Россия не атакует колонны с оружием, направляющиеся в Украину, пока они еще находятся на территории стран НАТО. Россия также не решилась помешать визитам западных политических лидеров в Киев, хотя им и приходится проезжать через страну, находящуюся в состоянии войны. Такая сдержанность была бы немыслима во время Второй мировой войны, но для времен Холодной войны она была характерна.
УМЕНИЕ ХОДИТЬ ПО КАНАТУ
Что может нарушить невидимые правила, которые установили США и Россия? Один из сценариев — чистая случайность. Другой — цепь событий, которые вызовут эскалацию.
На войне в Украине, как и на любой другой, неизбежны случайности. Невидимые правила войны могут быть очевидны для Путина, но не так очевидны для его военных. Авантюризм может подтолкнуть их к воздушному или ракетному удару по территориям за пределами Украины — например с целью остановить поставки оружия в Украину.
Это стало бы нападением на страну — члена НАТО, и Вашингтон истолкует такое нападение как эскалацию, спланированную Кремлем
Построив всю свою войну на умолчаниях, Путин сегодня не имеет возможности повлиять на эту интерпретацию и не способен признать ошибку. Тогда война между Россией и НАТО будет неизбежной.
В июле 2014 г. контролируемые Россией сепаратисты на востоке Украины сбили гражданский самолет Malaysia Airlines рейса MH17, в результате чего погибли 298 человек, в основном граждане Нидерландов. Вместо того чтобы признать ошибку через посредников или промолчать, Москва пустилась в абсурдные обвинения и занялась дезинформацией, выдвинув с десяток противоречивых и неправдоподобных объяснений. Тогда инцидент не вышел за рамки войны слов, поскольку конфликт в Украине все еще был локализован и ограничен по масштабу. Однако сегодня при аналогичном стечении обстоятельств результат может быть иным. В отличие от 2014 г., на НАТО было бы оказано огромное давление, и многие и без того обеспокоенные страны восприняли бы нападение как знак того, что Россия двинулась по пути эскалации войны.
Очевидно, что российская пропаганда вносит дополнительную путаницу в ход войны. По указаниям из Кремля СМИ последовательно описывают войну 2022 г. как конфликт между Россией и Западом, риторически придвигаясь к пропасти масштабной войны. Так, когда Литва пригрозила заблокировать транзит в Калининград, официальная риторика России была столь воинственной, что выглядело, как будто Путин выдвинул ультиматум. Как считают на Западе, он просто позировал перед российской аудиторией. Хотя кризис в конечном итоге и был разрешен, попытка России усилить конфликт с помощью пропаганды — это ловушка, в которую Кремль постоянно попадает сам.
Другим, и уже неслучайным, сценарием может быть расширение Россией допустимости применения ядерного оружия. После распада СССР тактический ядерный арсенал России — оружие с дальностью действия менее 500 км — стал играть все более важную роль в ее военных планах. Кремль стал рассматривать возможность ограниченного применения ядерного оружия в рамках доктрины «нанесения неприемлемого ущерба противнику». Это более низкий стандарт, чем тот, который существовал во время Холодной войны, когда СССР предполагал, что даже тактическое применение ядерного оружия в Европе будет иметь катастрофические последствия.
В опубликованных в 2020 г. «Основах государственной политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания», говорится, что ядерное оружие может быть применено в четырех сценариях:
-
поступление информации об атаке баллистических ракет по территории России или ее союзников;
-
применение ядерного оружия по территориям России или ее союзников;
-
атака на структуры управления и контроля ядерным оружием;
-
агрессия с применением обычного оружия, когда под угрозу будет поставлено существование государства.
Последний пункт вызывает озабоченность, поскольку предполагается, что угроза руководству государства вызовет ядерный удар, даже если страна не подверглась катастрофическому нападению. Также неясно, включает ли российское определение угрозы государству крупномасштабные высокоточные удары и кибератаки, которые министр обороны Сергей Шойгу назвал приближающимися по уровню разрушения к оружию массового уничтожения.
Такая двусмысленность вполне может быть намеренной, учитывая, что в других российских военных документах ядерное оружие рассматривается как инструмент, который можно использовать на всех стадиях конфликта. И это уже серьезный отход от принципов, существовавших во время Холодной войны. Тогда советские лидеры отвергали концепцию ограниченной ядерной войны и саму мысль о том, что ядерное оружие может быть использовано в ограниченных масштабах просто для демонстрации политической решительности.
Действия украинской стороны также могут привести к катастрофе. Нанося удары по военным объектам в России, украинские военные могут просчитаться и поразить крупный гражданский объект. Конечно, Москва без всякого стеснения делает то же самое в Украине, где каждый день гибнут мирные жители, включая стариков и детей.
Тем не менее Кремль может использовать украинскую атаку в качестве предлога для бомбардировки объектов логистической цепочки поставок вооружения Украине — как в непосредственной близости от границ стран НАТО, так и за ними
Такие угрозы постоянно присутствуют в нарративе кремлевской пропаганды. Сам Путин наверняка представит, что западные государства заранее одобрили украинскую атаку — так же, как он решил, что киевский Майдан 2014 г. был заговором ЦРУ.
Наконец, возможен непреднамеренный цикл эскалации, напоминающий Кубинский кризис. События 1962 г. стали уроком на долгий срок. Тогда Хрущев не смог предвидеть жесткую реакцию Кеннеди. Отчасти потому, что не ожидалось, что Вашингтон обнаружит ракеты до того, как они будут полностью установлены. Отчасти из-за ошибочного представления Хрущева, что он сможет переиграть Кеннеди с помощью приемов секретности, удачи и угроз.
Путин уже продемонстрировал свою неспособность понимать украинскую политику, военный потенциал и моральный дух населения страны. Он может легко прийти к выводу, что единственный путь вперед — это повышение ставок. Для него резкая эскалация войны может показаться единственным способом раз и навсегда напугать Запад и заставить его развернуться. Тогда, как и Хрущев, Путин окажется перед мучительным выбором: повышать ставки дальше или отступить.
ПРОСТЫХ РЕШЕНИЙ НЕТ
Несмотря на эти риски, терпение и хладнокровие, выработанные по время Холодной войны, могут удержать конфликт в Украине от выхода из-под контроля.
Западные страны не могут избавить Путина от искушения расширить конфликт. Это может сделать только он сам, и до сих пор США действовали осмотрительно. Вашингтон и Москва имеют каналы для военного согласования, которые хорошо послужили обеим сторонам в Сирии. Те же каналы должны продолжать действовать и во время конфликта в Украине.
Не существует универсального средства для предотвращения более масштабной войны. Уже понятно, что переговоры и дипломатия не помогут. Запад может сдерживать Путина только применением силы, а применение силы никогда не бывает без риска. Западные политики и дипломаты были воспитаны в духе правил либерального международного порядка, но теперь они должны научиться ориентироваться в условиях отсутствия всякого порядка вообще.
Миру придется научиться жить с этим. Кубинский ракетный кризис длился 13 дней. Глобальный кризис, вызванный войной в Украине, будет продолжаться еще долго.
Лиана Фикс (Liana Fix) — директор программы департамента международных отношений Фонда Кёрбера, ранее научный сотрудник Германского фонда Маршалла США.
Михаэль Киммаге (Michael Kimmage) — профессор истории Католического университета Америки и научный сотрудник Германского фонда Маршалла США. С 2014 по 2016 г. работал в отделе политического планирования Госдепартамента США, где занимался вопросами России и Украины.
Сидхарт Каушал (Sidhart Kaushal) — научный сотрудник Королевского объединённого института оборонных исследований Великобритании.
Сэм Крэнни-Эванс (Sam Cranny-Evans) — аналитик Королевского объединённого института оборонных исследований Великобритании.
