Почти сразу после начала вторжения в Украину президент Путин заговорил об использовании ядерного оружия. «Ответ России будет незамедлительным и приведет вас к таким последствиям, с которыми вы в своей истории еще никогда не сталкивались. Мы готовы к любому развитию событий», — сказал Путин 27 февраля в первом из многочисленных заявлений, недвусмысленно предупреждающих о возможном ядерном ударе.
Западные наблюдатели по большей части отнеслись к этим разговорам как к пустому надуванию щек. В конце концов, та сторона, которая первой применит ядерное оружие, пойдет на очень рискованную авантюру: она сделает ставку на то, что ее противник не нанесет равный или даже более разрушительный ответный удар. Поэтому вероятность того, что здравомыслящие лидеры действительно начнут процесс обмена ударами, который закончится уничтожением их собственных стран, очень мала. Однако, когда речь идет о ядерном оружии, очень низкая вероятность — это еще недостаточно.
Сегодня Запад должен планировать свою реакцию на случай, если Россия применит ядерное оружие. Опасность будет наибольшей, если война повернется в пользу Украины. Это единственная ситуация, в которой у России будет правдоподобный стимул пойти на такой огромный риск — в попытке предотвратить поражение, шокировав Украину и ее сторонников из НАТО, чтобы заставить их отступить. Россия может сделать это, взорвав один или несколько тактических ядерных зарядов против позиций украинской армии или устроив символический взрыв над ненаселенной территорией.
Есть три общих варианта, в рамках которых американские политики могли бы найти ответ на российское ядерное нападение на Украину. Соединенные Штаты могли бы риторически осудить ядерный взрыв, но ничего не предпринять в военном отношении. Другой вариант — они могут тоже применить ядерное оружие. Третий — они могут воздержаться от ядерной контратаки, но вступить в войну напрямую и наносить широкомасштабные удары обычными авиационными средствами и используя наземные силы.
Все эти варианты плохи, потому что после отмены ядерного табу уже не существует вариантов с низким уровнем риска. Ответ в виде конвенциональной войны является наименее плохим из трех вариантов, поскольку он позволяет избежать более высоких рисков.
В течение последних трех десятилетий американские политики уделяли мало внимания гипотетической ядерной эскалации. Однако во время холодной войны этот вопрос находился в центре стратегических дебатов. В те времена НАТО в принципе предполагало возможность преднамеренной эскалации в качестве способа остановить советское вторжение — начиная с ограниченного применения тактического ядерного оружия. Эта стратегия была спорной, но она стала общепринятой, поскольку конвенциональные силы Запада уступали силам Варшавского договора. Сегодня, когда баланс сил после холодной войны изменился на противоположный, современная российская доктрина «эскалации для деэскалации» повторяет концепцию «гибкого реагирования» НАТО времен холодной войны.
НАТО продвигала политику гибкого реагирования риторически, но эта идея всегда была стратегически шаткой. Планы действий в чрезвычайных ситуациях, которые существовали в НАТО, никогда не имели консенсуса, просто потому, что применение ядерного оружия требовало обмена ударами, который мог вылиться в апокалиптическую неограниченную войну. Как отметил в своем исследовании, проведенном в 1983 г. для корпорации RAND бывший член Группы ядерного планирования НАТО Дж. Майкл Легге, Группа не могла достичь соглашения по конкретным последующим вариантам, помимо первоначального символического «демонстрационного удара» для психологического эффекта. Все опасались, что Москва может сравняться с ними или повысить ставки. Сегодня есть надежда, что эта старая дилемма удержит Москву от того, чтобы выпустить ядерного джинна на волю.
Однако политикам НАТО не стоит рассчитывать на сдержанность Москвы
Путин ставит на карту в этой войне больше, чем все союзники Украины, обладающие ядерным оружием, и возможно он догадывается, что Вашингтон будет менее готов играть в русскую рулетку, чем он. Путин может сыграть в безумца, и для него ядерный шок будет приемлемым риском с целью окончания войны на российских условиях.
УРОВНИ ЭСКАЛАЦИИ
Поскольку НАТО столкнулось с возможностью применения Россией ядерного оружия, первый вопрос, на который ей необходимо ответить, заключается в том, должно ли это событие стать реальной «красной чертой» для Запада. Другими словами, вызовет ли российское ядерное нападение переход НАТО от простого снабжения Украины оружием к непосредственному участию в боевых действиях? Российское обоснование применения тактического ядерного оружия было бы направлено на то, чтобы запугать НАТО и заставить Украину капитулировать. Если взрыв нескольких единиц российского ядерного оружия не спровоцируют Соединенные Штаты на прямые боевые действия, Москва получит зеленый свет для применения еще большего количества такого оружия и сокрушения Украины.
Если вопрос, который сейчас является всего лишь гипотетическим, действительно возникнет, вступление в ядерную войну может показаться американцам экспериментом, который они не захотят проводить. По этой причине существует вполне реальная возможность, что политики выберут самый слабый вариант: говорить о немыслимом варварстве российских военных и применять любые еще неиспользованные экономические санкции, но ничего не делать в военном отношении. Это стало бы сигналом, что Москва обладает полной свободой действий на поле боя, включая дальнейшее использование ядерного оружия для уничтожения украинской армии, и, по сути, признание победы России. Как бы неприятно все это ни звучало сейчас для ястребов, когда время действительно придет, такая реакция будет очень привлекательна для американцев, поскольку позволит избежать риска национального самоубийства.
Привлекательность этой идеи должна быть уравновешена долгосрочными рисками, которые возникнут в результате создания эпохального прецедента, доказывающего, что ядерная атака имеет свои плюсы. Если Запад не хочет отступать — или, что более важно, если он хочет удержать Путина от ядерного гамбита, — правительства должны как можно более убедительно показать, что применение Россией ядерного оружия вызовет реакцию НАТО, а не запугает его.
Если НАТО решит нанести ответный удар, защищая Украину, то возникнет еще больше вопросов: нужно ли применять ядерное оружие и, если да, то каким образом. Наиболее распространенным представлением является ядерная контратака по принципу «око за око», уничтожающая российские цели, сопоставимые с теми, по которым была нанесена первая российская атака. Это вариант интуитивно приходит на ум, но он непривлекателен, поскольку предполагает далее обмен ударами, в котором ни одна из сторон не сдается, и обе в конечном итоге оказываются уничтоженными.
В качестве альтернативы Вашингтон мог бы ответить ядерными ударами большего масштаба, чем первый российский удар, угрожая непропорционально большими потерями Москве, если она попытается предпринять дальнейшие тактические ядерные атаки
Этот более масштабный вариант имеет сразу несколько проблем. Во-первых, если ядерное оружие США будет использовано против российских войск на территории Украины, оно нанесет побочный ущерб своим союзникам. Эта проблема уже известна. Во время холодной войны стратеги, критиковавшие использование тактического ядерного оружия для противодействия советскому вторжению, утверждали: «Города Германии разделены всего двумя килотоннами». С другой стороны, использование ядерного оружия против целей внутри России усилило бы опасность развязывания неограниченной войны.
Вторая проблема с обменом тактическими ядерными ударами заключается в том, что Россия будет иметь преимущество, поскольку обладает большим количеством тактического ядерного оружия, чем Соединенные Штаты. Такая асимметрия потребует от американских политиков быстрее прибегнуть к стратегическим ядерным силам — межконтинентальным ракетам и бомбардировщикам — чтобы сохранить преимущество. Это, в свою очередь, чревато тотальным взаимным уничтожением мировых держав. Таким образом, как вариант «ответного удара», так и вариант непропорционального возмездия несут в себе пугающе высокие риски.
Менее опасным вариантом ответа на ядерную атаку было бы начало военно-воздушной кампании с использованием конвенциональных сил против российских военных объектов и мобилизация наземных сил для возможного развертывания в боях на Украине. От политиков это неизбежно потребует публичных заявлений двух видов. Во-первых, чтобы сгладить мнение о слабости этого варианта, политики НАТО подчеркнули бы, что современные высокоточные технологии делают применение тактического ядерного оружия ненужным для эффективного удара по целям, которые ранее считались уязвимыми только для оружия массового поражения. Это позволило бы представить обращение России к тактическому ядерному оружию как еще одно доказательство не только ее варварства, но и военной отсталости.
Прямое вступление в войну на конвенциональном уровне не нейтрализует панику на Западе, однако оно означало бы, что Россия столкнется с перспективой войны против НАТО, которое значительно превосходит ее в неядерных силах, подкрепленных ядерным потенциалом возмездия. Тем более, что если Россия направит свои ядерные удары против американских, а не украинских сил, есть гораздо большая вероятность, что НАТО не будет сдерживаться в применении собственного ядерного оружия. Второе важное заявление должно подчеркнуть, что любое последующее применение Россией ядерного оружия вызовет реакцию ядерного возмездия со стороны США.
Этот вариант тоже не является привлекательным. Прямая война между крупными державами, начавшаяся на любом уровне, чревата эскалацией вплоть до массового уничтожения. Такая стратегия будет выглядеть слабее, чем равные по силе ответные действия, и скорее усугубит неприятие Россией проигрыша в войне, чем устранит его, оставляя первоначальный мотив для эскалации — а также возможность того, что Россия удвоит свои силы и применит ядерное оружие вновь. Это заставит НАТО предложить условия урегулирования, которые будут включать в себя как можно больше косметических уступок, чтобы дать России хоть какую-то видимость заключить мир с честью. Главное достоинство конвенционального варианта заключается лишь в том, что он не будет таким рискованным, как более слабый вариант полного бездействия или более сильный ядерный вариант.
ДИЛЕММА ЗАПАДА
В случае российского ядерного удара у НАТО будет две противоречивые цели. С одной стороны, альянс захочет свести на нет любую стратегическую выгоду, которую Москва может получить от удара. С другой стороны, он захочет избежать дальнейшей эскалации. Эта дилемма подчеркивает очевидный императив к созданию препятствий для использования Москвой ядерного оружия в первую очередь.
Для этого НАТО должно не только создавать убедительные угрозы возмездия, но и заручиться поддержкой третьих сторон, которых Путин пытается удержать от присоединения к западной коалиции.
До сих пор Москву поддерживал отказ Китая, Индии и других стран полностью присоединиться к кампании экономических санкций Запада. Однако все страны, наблюдающие за конфликтом со стороны, заинтересованы в сохранении ядерного табу. У них есть мотив связывать свои дальнейшее экономические связи с Россией с воздержанием от применения ею ядерного оружия. Для нейтральных стран такая позиция выглядела бы как жест, не требующий больших затрат, но тем самым они смогли бы избежать давления Запада путем урегулирования ситуации, возникновения которой они не ожидают.
Вашингтон всегда будет формулировать свои угрозы и стратегию достаточно расплывчато, чтобы обеспечить гибкость и возможность избежать потенциальных ловушек. Тем не менее любые дальнейшие ядерные угрозы со стороны Путина должны побудить Вашингтон напомнить Путину простые, но убедительным истины: Россия абсолютно уязвима для ядерного возмездия, и, как повторяли поколения политиков с обеих сторон, в ядерной войне победителя не существует.
Ричард К. Беттс — профессор Центра изучения войны и мира Колумбийского университета имени Лео А. Шифрина и адъюнкт–старший научный сотрудник Совета по международным отношениям.
