По данным Верховного суда, в 2009 году из 215 тыс. ходатайств следствия о заключении подозреваемых под стражу судами было удовлетворено 194 тыс. — 90,2%. 9 апреля в силу вступили президентские поправки в УПК, которые позволяют арестовывать обвиняемых по экономическим преступлениям только в исключительных случаях. Нововведения вызвали недовольство в следственных органах, где привыкли держать бизнесменов под стражей, добиваясь признательных показаний в обмен на свободу, а иногда — и на жизнь. В противостоянии судебно-следственной машины и экономических заключенных — разбирался The New Times
«В тюрьме теперь можно встретить людей, которые раньше общались между собой в деловом центре «Москва-Сити», а теперь делят пайку», — говорит 44-летний предприниматель, учредитель фирмы «Евро Импекс» Евгений Мартыненко. С сентября прошлого года он находится в СИЗО «Бутырки» по обвинению в мошенничестве. Дело против него было возбуждено по заявлению представителей ЗАО «Металлоинвестлизинг» — им фирма Мартыненко из-за финансового кризиса не смогла поставить в срок партию железнодорожных вагонов.
Система в отказе
«Мы собирались выполнить свои обязательства и уже начали поставлять часть вагонов, но меня арестовали, — рассказывает предприниматель. — Восемь месяцев я пытался доказать следователю, что обвинение предъявлено не по адресу. Я учредитель компании, я не подписываю финансовые документы. Их подписывает генеральный директор». После вмешательства депутатов Госдумы из СК МВД России в Главное следственное управление ГУВД по Москве, в чьем производстве находится дело Мартыненко, пришло письмо о том, что его уголовное преследование «незаконно и необоснованно», «незаконна и необоснованна» избранная в отношении Мартыненко мера пресечения в виде заключения под стражу». Письмо пришло в феврале, но в судьбе предпринимателя ровным счетом ничего не изменилось. «Указания СК МВД не выполняются, судья Таганского суда Светлана Александрова дважды отказывала моему подзащитному в изменении меры пресечения уже после того, как в силу вступили поправки, предписывающие не брать под стражу обвиняемых в экономических преступлениях, — рассказал The New Times адвокат Дмитрий Курепин. — Создается впечатление, что у судей есть негласная установка не замечать экономической составляющей дела и выносить решения по продлению ареста «экономическим», что называется, в «общем порядке». Как если бы это касалось обвиняемых по общим уголовным преступлениям».
„
Следственно-прокурорско-судейская группа
напоминает сомалийских пиратов,
которые берут людей в заложники
”
«Я объявляю бессрочную голодовку, — заявил Мартыненко членам Общественной наблюдательной комиссии города Москвы. — Я хочу, чтобы президент Медведев обратил внимание на таких, как я. Судьям сказали: «Хватит сажать подозреваемых по экономическим преступлениям!» Но они это игнорируют. Следственно-прокурорско-судейская группа напоминает сомалийских пиратов, которые берут людей в заложники. Я голодаю не только из-за себя, но чтобы привлечь внимание к этому беспределу». (Свою голодовку Мартыненко объявил утром 17 мая, еще до того, как стало известно о голодовке Михаила Ходорковского.)
Хуже убийцы и педофила
20 января 2010-го предприниматель Олег Рощин был осужден на 18 (!) лет лишения свободы по статье 188 УК РФ («контрабанда») и 174, ч.1 («легализация денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления»). Рощина признали виновным в совершении 526 преступлений, каждое из которых — перевозка через границу очередного груза полистирола из Финляндии в Россию. «В этом деле нет состава преступления, там не было контрабанды, — рассказал The New Times адвокат Евгений Черноусов. — Товар был пропущен таможенниками, и у них не возникло к этой фирме никаких претензий. Я считаю, что следователи искусственно создали эту пирамиду из 1000 эпизодов, чтобы представить себя этакими борцами с преступностью и выполнить пресловутый «план». Более 500 эпизодов по контрабанде и 500 эпизодов по легализации! Удивительно: по делу о контрабанде таможенников даже не вызывали в суд как свидетелей. Потом было возбуждено и второе дело по этой же фирме. Следователи и оперативники отчитались за год, получили звания. Они решили и в следующем году повторить успех».
Жена Олега Рощина Юлия рассказала The New Times, почему следователю было выгодно держать ее мужа под стражей. «Я пришла к следователю Виктору Захмылову за фотографиями детей, которые были в изъятом у меня на обыске компьютере, а он разоткровенничался: «Если человек находится на свободе, ему нельзя ограничить ознакомление с материалами уголовного дела. Он мог бы знакомиться и год, и два, и я бы тогда в суд дело никогда не отправил. Система так устроена, что по таким большим делам человека хочешь не хочешь придется «закрывать». У меня есть план: дело должно быть передано в суд в марте». Так Олег Рощин ознакомился с 430 томами дела за две недели. По словам Юлии, следователь его предупредил, что если тот будет медлить, то под стражу возьмут его бухгалтера. «Бухгалтера Бажибину Инну Борисовну все равно «закрыли», — продолжает Юлия. — Ее тоже заставляли читать дело как можно быстрее, угрожая, что посадят ее двух помощниц». В пресс-службе УВД по ВАО, куда The New Times обратился за комментариями, сообщили, что «дело Рощина еще не прошло кассацию в Мосгорсуде, и, чтобы не оказывать давления на суд, комментарии давать никто не будет».
«В деле Рощина меня потряс срок — 18 лет строгого режима, — говорит председатель некоммерческого партнерства «Бизнес Солидарность» Яна Яковлева. — Я не могла представить, что бывают такие сроки по экономическим статьям. Получается, что предприниматель для судебно-следственной системы гораздо опаснее, чем убийца, насильник и педофил. Приговоры становятся все жестче». Кстати, в приговоре суда по делу Олега Рощина так и записано: «Суд не принимает доводы защиты о том, что вменяемые подсудимым деяния не являются столь общественно опасными, как, например, убийства, чтобы применять такие строгие санкции, как указано в УК РФ...»
У Олега Рощина трое несовершеннолетних детей, у его брата Игоря, которого арестовали по второму делу о контрабанде за день до приговора, вынесенного Олегу, четверо...
Убить без залога
 |
|
30 апреля 2010 года 52-летняя
Вера Трифонова скончалась
в СИЗО «Матросская Тишина»
|
30 апреля в больнице СИЗО «Матросская Тишина» умерла 52-летняя глава компании «КитЭлитНедвижимость» Вера Трифонова. Ее обвиняли в мошенничестве. (The New Times писал о ее деле в № 14 от 19 апреля ). Вера Трифонова страдала тяжелой формой сахарного диабета. После ареста ее сразу же положили в 20-ю городскую больницу, а потом в больницу СИЗО «Матросская Тишина». В тюремной больнице Трифоновой не могли оказывать полноценную медицинскую помощь: ей два раза в неделю нужен был гемодиализ, и ее приходилось вывозить в 20-ю больницу.
25 марта начальник СИЗО Фикрет Тагиев написал следователю Пысину о «неблагоприятном прогнозе течения болезни, о невозможности проводить ей гемодиализ в условиях больницы СИЗО «Матросская Тишина». Он предложил изменить Трифоновой меру пресечения. Эту справку из СИЗО видела судья Одинцовского суда Ольга Макарова, когда 6 апреля отказалась отпустить Трифонову под залог, как о том просил следователь Сергей Пысин. Но в постановлении судья написала, что из справки Тагиева не следует, что обвиняемая не может содержаться в условиях следственного изолятора». Поэтому она предложила следователю самостоятельно решить судьбу Трифоновой.
Адвокат Владимир Жеребенков говорит, что во время допроса в реанимации 20-й горбольницы, куда Трифонову привезли из СИЗО делать гемодиализ, следователь Пысин предложил ей дать признательные показания и тем самым заслужить «подписку о невыезде». Трифонова же от этого предложения отказалась и тем самым, по сути дела, подписала себе смертный приговор.
15 апреля, когда из больницы ее вернули в СИЗО «Матросская Тишина», начальник СИЗО Фикрет Тагиев, ссылаясь на справки больничных врачей о «стабилизировании состояния Трифоновой», дал заключение, что «16 апреля она может следовать этапом на судебное заседание без медицинского сопровождения. Принимать участие в проведении судебно-следственных действий может и содержаться в условиях СИЗО может». Адвокат Жеребенков уверен, что «Тагиев дал такие заключения, желая избавиться от тяжелобольной и не портить показатели смертности в своей тюрьме: следователь пообещал ему, что Трифонова после продления содержания под стражей будет направлена в СИЗО Можайска». Теперь Жеребенков обратился к главе Следственного комитета при прокуратуре Александру Бастрыкину с просьбой возбудить в отношении Тагиева уголовное дело по статье 286 УК («превышение должностных полномочий»).
Страх ответственности
25 марта начальник СИЗО Фикрет Тагиев написал следователю Пысину о «неблагоприятном прогнозе течения болезни, о невозможности проводить ей гемодиализ в условиях больницы СИЗО «Матросская Тишина». Он предложил изменить Трифоновой меру пресечения. Эту справку из СИЗО видела судья Одинцовского суда Ольга Макарова, когда 6 апреля отказалась отпустить Трифонову под залог, как о том просил следователь Сергей Пысин. Но в постановлении судья написала, что из справки Тагиева не следует, что обвиняемая не может содержаться в условиях следственного изолятора». Поэтому она предложила следователю самостоятельно решить судьбу Трифоновой.
Адвокат Владимир Жеребенков говорит, что во время допроса в реанимации 20-й горбольницы, куда Трифонову привезли из СИЗО делать гемодиализ, следователь Пысин предложил ей дать признательные показания и тем самым заслужить «подписку о невыезде». Трифонова же от этого предложения отказалась и тем самым, по сути дела, подписала себе смертный приговор.
15 апреля, когда из больницы ее вернули в СИЗО «Матросская Тишина», начальник СИЗО Фикрет Тагиев, ссылаясь на справки больничных врачей о «стабилизировании состояния Трифоновой», дал заключение, что «16 апреля она может следовать этапом на судебное заседание без медицинского сопровождения. Принимать участие в проведении судебно-следственных действий может и содержаться в условиях СИЗО может». Адвокат Жеребенков уверен, что «Тагиев дал такие заключения, желая избавиться от тяжелобольной и не портить показатели смертности в своей тюрьме: следователь пообещал ему, что Трифонова после продления содержания под стражей будет направлена в СИЗО Можайска». Теперь Жеребенков обратился к главе Следственного комитета при прокуратуре Александру Бастрыкину с просьбой возбудить в отношении Тагиева уголовное дело по статье 286 УК («превышение должностных полномочий»).
„
Судьи так же, как и тюремщики,
боятся обвинений в коррупции
”
Ведь именно ссылаясь на справки из СИЗО, судья Макарова продлила Трифоновой арест на три месяца, хотя той дважды во время заседания вызывали скорую. В можайское СИЗО тяжелобольную предпринимательницу не взяли и госпитализировали в городскую больницу, а 28 апреля опять вернули в «Матросскую Тишину», где она и умерла через два дня от «острой сердечной недостаточности». «Странно, что Трифонову перевели в можайское СИЗО, где заведомо нет гемодиализа, также как нет его и в местной больнице, — говорит член ОНК Москвы Людмила Альперн, которая проводит общественное расследование смерти Трифоновой. — Почему из Можайска ее вернули в СИЗО «Матросская Тишина», а не положили в 20-ю больницу? Единственное, что приходит на ум, — ее хотели убить».
Страх ответственности
|
|
Предпринимательница Елена
Латышева была соседкой
Трифоновой по камере
в тюремной больнице
|
Адвокат Жеребенков называет троих виновных в смерти Веры Трифоновой: следователя Сергея Пысина, судью Ольгу Макарову и начальника СИЗО Фикрета Тагиева. Каждый из них, понимая, что жизни Трифоновой грозит реальная опасность, не хотел брать на себя ответственность. Тагиев, впрочем, был готов выдавать справки о состоянии здоровья Трифоновой, но, опасаясь обвинений в коррупции, не решался прямо заявить, что ей противопоказано содержание в тюрьме.
В распоряжении The New Times имеется копия информационного письма следователю Пысину из Департамента экономической безопасности, оперативно-розыскного бюро № 3 МВД РФ, подписанная полковником милиции А.Ю. Рябцевым. В письме говорится, что «обвиняемая Трифонова, Шамирян, Шубин предпринимают все возможные усилия для того, чтобы не был продлен срок содержания под стражей 16 апреля 2010 года. Для решения данного вопроса они задействовали своих знакомых со связями в правоохранительных органах, органах ФСИН, СМИ, а также привлекли значительные материальные ресурсы...»
Похожая оперативная справка фигурировала и в деле другой тяжелобольной заключенной — предпринимательницы Елены Латышевой. Там говорилось, что «неустановленные сотрудники медицинской части ФБУ ИЗ 77/1 («Матросская Тишина») подготавливают заведомо фиктивные медицинские документы о невозможности содержания ее в условиях СИЗО, чтобы, используя обман, ввести суд в заблуждение и добиться постановления об освобождении Латышевой из-под стражи». После смерти Веры Трифоновой, когда сотрудников СИЗО стали обвинять в том, что они «уморили еще одного заключенного», УФСИН по Москве решил составить список всех тяжелобольных заключенных, которых следовало бы освободить из-под стражи. Начальники СИЗО договорились, что впредь будут давать справки лишь о том, что «заключенные могут быть этапированы на заседание суда». Пусть суд сам решает, может ли обвиняемый участвовать в судебно-следственных действиях или нет. «Но судьи тоже боятся обвинений в коррупции, — говорит Яна Яковлева. — У них бывают дисциплинарные комиссии, и там может выступить какой-нибудь силовик и спросить: а почему тот или иной обвиняемый выпущен под залог? Не потому ли, что судья взяла взятку?»
Своих не привлекать!
Обвинения в коррупции ни начальнику СИЗО «Матросская Тишина», ни судье Макаровой, продлевавшей арест Трифоновой, пока никто не предъявил. Возникает вопрос, почему Фикрет Тагиев, у которого в тюрьме с разницей в пять месяцев сначала умер Сергей Магнитский, а потом скончалась тяжелобольная Трифонова, остается на своем месте? Почему его не привлекают к уголовной ответственности? «Пока преждевременно давать оценку роли начальника «Матросской Тишины» в смерти Веры Трифоновой и Сергея Магнитского. По факту смерти Магнитского ведется расследование, а по факту смерти Трифоновой проводится как внутриведомственная проверка, так и расследование со стороны следственных органов», — заявил The New Times пресс-секретарь ФСИН РФ Александр Кромин. В деле о гибели Сергея Магнитского пока нет ни подозреваемых, ни обвиняемых. Следствие теперь ведет СКП при прокуратуре РФ. Недавно следователи изъяли оригиналы жалоб Сергея Магнитского, чтобы провести почерковедческую экспертизу и определить их подлинность.
Уже на следующий день после смерти Веры Трифоновой следователь Сергей Пысин, который вел ее дело, был обвинен в халатности. А следователи, причастные к делу Магнитского, и через пять месяцев после его смерти к ответственности не привлечены. И неизвестно, были ли они допрошены хотя бы в качестве свидетелей.
В распоряжении The New Times имеется копия информационного письма следователю Пысину из Департамента экономической безопасности, оперативно-розыскного бюро № 3 МВД РФ, подписанная полковником милиции А.Ю. Рябцевым. В письме говорится, что «обвиняемая Трифонова, Шамирян, Шубин предпринимают все возможные усилия для того, чтобы не был продлен срок содержания под стражей 16 апреля 2010 года. Для решения данного вопроса они задействовали своих знакомых со связями в правоохранительных органах, органах ФСИН, СМИ, а также привлекли значительные материальные ресурсы...»
Похожая оперативная справка фигурировала и в деле другой тяжелобольной заключенной — предпринимательницы Елены Латышевой. Там говорилось, что «неустановленные сотрудники медицинской части ФБУ ИЗ 77/1 («Матросская Тишина») подготавливают заведомо фиктивные медицинские документы о невозможности содержания ее в условиях СИЗО, чтобы, используя обман, ввести суд в заблуждение и добиться постановления об освобождении Латышевой из-под стражи». После смерти Веры Трифоновой, когда сотрудников СИЗО стали обвинять в том, что они «уморили еще одного заключенного», УФСИН по Москве решил составить список всех тяжелобольных заключенных, которых следовало бы освободить из-под стражи. Начальники СИЗО договорились, что впредь будут давать справки лишь о том, что «заключенные могут быть этапированы на заседание суда». Пусть суд сам решает, может ли обвиняемый участвовать в судебно-следственных действиях или нет. «Но судьи тоже боятся обвинений в коррупции, — говорит Яна Яковлева. — У них бывают дисциплинарные комиссии, и там может выступить какой-нибудь силовик и спросить: а почему тот или иной обвиняемый выпущен под залог? Не потому ли, что судья взяла взятку?»
Своих не привлекать!
Обвинения в коррупции ни начальнику СИЗО «Матросская Тишина», ни судье Макаровой, продлевавшей арест Трифоновой, пока никто не предъявил. Возникает вопрос, почему Фикрет Тагиев, у которого в тюрьме с разницей в пять месяцев сначала умер Сергей Магнитский, а потом скончалась тяжелобольная Трифонова, остается на своем месте? Почему его не привлекают к уголовной ответственности? «Пока преждевременно давать оценку роли начальника «Матросской Тишины» в смерти Веры Трифоновой и Сергея Магнитского. По факту смерти Магнитского ведется расследование, а по факту смерти Трифоновой проводится как внутриведомственная проверка, так и расследование со стороны следственных органов», — заявил The New Times пресс-секретарь ФСИН РФ Александр Кромин. В деле о гибели Сергея Магнитского пока нет ни подозреваемых, ни обвиняемых. Следствие теперь ведет СКП при прокуратуре РФ. Недавно следователи изъяли оригиналы жалоб Сергея Магнитского, чтобы провести почерковедческую экспертизу и определить их подлинность.
Уже на следующий день после смерти Веры Трифоновой следователь Сергей Пысин, который вел ее дело, был обвинен в халатности. А следователи, причастные к делу Магнитского, и через пять месяцев после его смерти к ответственности не привлечены. И неизвестно, были ли они допрошены хотя бы в качестве свидетелей.
Елена Латышева обвиняется по статье 159, ч. 4 («мошенничество в особо крупном размере»). С декабря 2009 года находится в больнице СИЗО «Матросская Тишина». Диагноз: разрушение костной ткани позвонков, подозрение на костный туберкулез. 23 апреля 2010 года Басманный суд продлил Латышевой срок содержания под стражей на три месяца. После смерти Веры Трифоновой Мосгорсуд отменил это решение и назначил новое заседание Басманного суда, на котором 21 мая ее перевели под домашний арест на три месяца.
После смерти Трифоновой в отношении следователя Сергея Пысина было возбуждено уголовное дело по статье «халатность, по неосторожности повлекшей смерть человека». Был уволен заместитель руководителя Следственного управления по Московской области А. Филиппов. Судья Одинцовского суда Ольга Макарова ушла в отставку.
После смерти Трифоновой в отношении следователя Сергея Пысина было возбуждено уголовное дело по статье «халатность, по неосторожности повлекшей смерть человека». Был уволен заместитель руководителя Следственного управления по Московской области А. Филиппов. Судья Одинцовского суда Ольга Макарова ушла в отставку.
