В воскресенье вечером стали известны лауреаты 63-го Каннского фестиваля. Парадокс, но в ситуации кризиса, который докатился и до киноиндустрии, программа Берлинского фестиваля, прошедшего в феврале, оказалась сильнее, а Каннского — намного слабее обычного. В причинах разбирался The New Times
Не имея возможности оценить справедливость жюри, поскольку журнал идет в печать раньше, чем начинается объявление победителей, мы тем не менее вправе говорить об уровне фестивальной программы в целом. Его откровенное снижение, конечно, можно списать на кризис. В Канне не дождались многих картин, на которые рассчитывали, например, «Древа жизни» американского классика Терренса Малика. К концу недели появился список фильмов, в которых заинтересован третий главный фестиваль Европы — Венецианский. Там упомянутая картина Малика, а также ленты Клинта Иствуда, Даррена Аронофского, Софии Копполы, Денни Бойла, Роберта Родригеса и т. д. Будь они готовы к маю, Канн от них тоже бы не отказался. Похоже, фестиваль угодил в производственную яму. Берлину достались фильмы, съемки которых начались еще до кризиса. А Венеции подфартило отловить первые картины, затеянные после того, как экономическая ситуация в главных киностранах начала выправляться. Но кроме этих обстоятельств появились, похоже, и просчеты в каннской кинополитике.
1. «Кричащий человек», реж. Махамат-Салех Харун
2. «Честная игра», реж. Даг Лайман
Равнение на конкурента
Просчет № 1 — боязнь допустить в конкурсную программу слишком много фильмов от режиссеров с еще не утвердившимися именами. Почти каждый видел в параллельных каннских программах «Особый взгляд», «Двухнедельник режиссеров» и «Неделя критики» картины, по поводу которых изумленно спрашивал потом окружающих: «А почему ее не взяли в конкурс?» Примеры приводить не станем, простое перечисление имен и названий ничего не даст. Но как минимум пять таких картин на фестивале было. Деловой голливудский журнал Variety написал, что если так пойдет и дальше, то «Особый взгляд» скоро затмит конкурс.
Просчет № 2 — новая каннская ориентация на политику: три фильма про экономический кризис, четыре про Ирак, Афганистан, etc. Мы уже отметили в прошлом номере, что Канн стал более политизированным. Но к концу фестиваля возникло ощущение, будто Канн, для которого на первом месте всегда было кино и лишь на втором — актуальная тема, решил конкурировать с Берлинским фестивалем, для которого на первом месте — важная тема, а искусство кино — только на десятом.
Позвольте, но всегда казалось, что Берлин ударился в политику именно потому, что понял: он не конкурент Канну в битве за настоящее кино. Берлин нашел свою кинонишу, признав, что Канн — сильнее. Зачем же Канн вознамерился с ним соперничать, да еще на его фирменном поле? Потери между тем уже налицо. В конкурсную программу попали картины, отобранные по чисто берлинскому принципу: из-за важной темы. Например, фильм «Кричащий человек» режиссера Махамата-Салеха Харуна — драма о нищете, социальной безысходности и давлении военных в стране Чад. Или политическая драма мастера голливудского экшна Дуга Лаймена «Честная игра», основанная на реальной истории: как администрацию Буша предупреждали о том, что у Саддама нет оружия массового поражения, а Буш сделал вид, будто есть, и развязал иракскую войну. Кинодостоинства этих лент — скромнейшие. Такие фильмы в Канн прежде не отбирали.
В итоге подчас было интереснее следить не за программой, а за околокиношными интригами. Вот одна из них. Участники фестиваля решили подписать коллективное письмо в защиту Романа Поланского — оно появилось на сайте философа-мэтра Бернара Анри-Леви. Но подписали его, кажется, лишь французские режиссеры, в частности, Годар, Матье Амальрик, Ксавье Бовуа (он даже позировал фотографам с майкой в руках, на которой написано Polanski), Бертран Тавернье и Оливье Ассаяс. А вот приехавший на фестиваль Майкл Дуглас заявил, что он против Поланского — как всякого, кто нарушил закон.
Удар Лозницы
Зато невеликая программа позволила прочувствовать силу фильма «Счастье мое» нашего Сергея Лозницы. Говорим «нашего», хотя сам он родом из Белоруссии, живет в Германии, а фильм считается немецко-украинско-голландским. Зато он про Россию. Фильм расколол русскую критику, причем характерно, что не нравится он прежде всего тем, кому по душе фильм Михалкова. И можно утверждать, что он остался не понят западной критикой. Та, судя хотя бы по рецензии в британском Screen International, восприняла его как выдумку, метафору, мрачный гротеск. Стала сравнивать Лозницу с Кафкой, а также c исследователем немотивированного насилия режиссером Михаэлем Ханеке. А это не Кафка, это реальность, пусть и сгущенная. Это фильм о деградирующей от алкоголизма и воровства нации. О нации с лагерным мышлением — не зря в фильме постоянно слушают так называемый русский шансон. Об ужасе провинциального захолустья. Это страшный, очевидно болезненный для самого режиссера приговор. Да, конечно, речь не о всей нации, а о ее части. И далеко не о всей провинции. Но чего стоит одна сцена на площади маленького городка, где сотни людей то ли чем-то приторговывают, то ли просто от безработицы убивают время. Ни одного нормального лица. Ни одного доброго. Ни одного трезвого. Западные критики, небось, подумали: какая хорошая массовка! Это не массовка — Лозница все-таки изначально документалист. Это подлинная толпа.
1. «Счастье мое», реж. Сергей Лозница
2. «Вне закона», реж. Рашид Бушареб
Странное недоразумение: говорили (и мы написали в прошлом номере ), что фильм якобы о Великой Отечественной. Да, в нем есть два длинных эпизода, связанных с войной; этакие провалы в прошлое. Но вообще-то он про современность — про шофера, хорошего малого, который на своем грузовичке повез муку в какую-то дыру и там сгинул. Очевидно одно: этот фильм идеологически противоположен михалковскому. Вдобавок снят на иностранные деньги, что может породить крики о русофобстве и т. п. Поэтому жюри при рассмотрении этих двух картин пришлось принимать не кинематографическое, а политическое решение.
Хиты по-каннски
Не в силах объять необъятное, автор этих строк решил сосредоточиться в своих комментариях к каннским фильмам только на официальной программе, то есть фильмах из главного каннского зала «Люмьер», которые бывают конкурсными и внеконкурсными. Оговорюсь, что к данному моменту еще не видел нескольких картин, в том числе фильм Рашида Бушареба «Вне закона», объявленный некоторыми парижскими политиками антифранцузским и проалжирским. Фильмы, уже по традиции, распределены в три группы: интересное; интересное, но с оговорками; разочаровавшее.
Интересное
Не дал заскучать внеконкурсный фильм Вуди Аллена «Вы встретите высокого темноволосого незнакомца», хотя кто-то и назвал его «тюком старого тряпья». Аллен уже в четвертый раз сделал картину не в некогда любимом Нью-Йорке, а в Лондоне. Но впервые за лондонские годы — на главную свою тему: про роковые, смешные, глупые взаимоотношения мужчин и женщин. Каким образом Аллену удается в этой теме не повторяться — вопрос, на который ответа нет. Героев — семь, все разных возрастов, всех играют звезды, в том числе Энтони Хопкинс, Наоми Уоттс, Антонио Бандерас и Джош Бролин. Анекдот на анекдоте, недоразумение на недоразумении, все хотят чужих партнеров, новых встреч, надежд, новой жизни — а в итоге начинают тосковать по тому, что имели да упустили.
1. «Вы встретите высокого темноволосого незнакомца», реж. Вуди Аллен
2. Biutiful, реж. Алехандро Гонсалес Иньярриту
Хорош конкурсный фильм корейца Им Сангсу «Горничная». Некоторые коллеги фильм обругали, поскольку он переворачивает с ног на голову идею фильма-первоисточника, снятого в 1960-м. Вот до чего продвинулись критики: они не только знают, что это ремейк, но и видели оригинал. Автор этих строк его не видел, потому новой картиной удовлетворен. Чуть ли не единственная картина каннской программы этого года, напоминающая о громкой программе года прошлого, когда абсолютно все ленты строились на шоке и провокации. Вдобавок по сюжетным наворотам это такой корейский Альмодовар. Новая молодая горничная в супербогатом доме — надо ли продолжать? Ее конфликт со свекровью, которая быстро просекла, что зять с горничной уже спит. Наикрутейший финал.
«Произвол», реж. Такеси Китано
Конкурсный фильм, в оценке которого ваш покорный слуга разошелся со всеми отечественными коллегами, — Biutiful (искаженное английское Beautiful — прекрасный) знаменитого мексиканца Алехандро Гонсалеса Иньярриту, автора «Суки-любви», «21 грамма» и «Вавилона». После «Вавилона» режиссера и невзлюбили многие критики, обвинив в том, что его ленты только прикидываются высоким киноискусством, а на деле — гламур. Новый фильм тоже безумно красиво выстроен — звуково, цветово, покадрово; но пойди кто другой так сними! Фильм концентрированный, многослойный. Иньярриту продолжает интересовать новая мировая ситуация, когда расы и нации, жившие прежде сами по себе, столкнулись на общем пятачке (действие в данном случае происходит в Барселоне). На этом пятачке обитает и главный герой Хавьера Бардема, который, зная о скорой смерти от рака, не перестает выступать посредником между иммигрантами (китайцами, сенегальцами) и полицией. И мучается от осознания того, что не на кого оставить после смерти двух маленьких детей. Финал — одновременно мелодраматический, мистический и шокирующий.
1. «Копия верна», реж. Аббас Киаростами
2. «Еще один год», реж. Майк Ли
Интересное, но с оговорками
Безусловным лидером конкурсной программы, по оценкам мировой прессы, стал фильм каннского любимца, представителя направления «социальный реализм» британца Майка Ли «Еще один год». В нем персонажи, в основном немолодого возраста, разговаривают о жизни и продолжают возделывать свой огород. И в прямом смысле (у главных героев действительно есть огород, работы на котором позволяют зрителям понять смену времен года — фильм разбит на четыре главки от «весны» до «зимы»). И в переносном: ясно, что у людей в будущем уже ничего нового не предвидится — та же работа до пенсии, тот же огород до смерти. Еще один год. Год за годом. Огород за огородом. Круг за кругом. Но люди продолжают жить и находить в жизни радость. Майка Ли интересует: что дает им волю к жизни? Смущает в фильме предопределенность, делающая просмотр скучноватым.
Безусловным аутсайдером, по оценке мировой прессы, оказался — не удивляйтесь! — конкурсный фильм Такеси Китано «Произвол». Понятно, что в фильме может раздражать. Сделав маргинальную автобиографическую трилогию о судьбе художника, Китано решил наконец сотворить свою фирменную кровавую картину о противоборстве кланов якудзы. Каждые тридцать секунд кого-то избивают, убивают, жестоко пытают. Садизм — фантастический, хотя при этом и смешной, полный, как водится у Китано, черного юмора. Придумок — мильон. Но при этом все равно возникает ощущение повтора. Даже тематического: Китано уже делал фильмы о том, что новые времена полных беспредельщиков уничтожают крестных отцов, придерживающихся старой мафиозной морали.
Разочаровавшее
Сначала — про два внеконкурсных фильма. «Уолл-стрит: деньги не спят» Оливера Стоуна не просто ремейк его же знаменитого фильма 1987 года, а первый опыт осмысления в игровом кино мирового экономического кризиса. Главный вывод Стоуна: жадность фраеров-бизнесменов сгубила. А нам заодно досталось. Капитализм и деньги — это, конечно, хорошо, но нам нужен капитализм с человеческим лицом. Все бы ничего, но смотреть фильм, состоящий из беспрерывного трепа про экономику и финансы, невыносимо.
1. «Социализм», реж. Жан-Люк Годар
2. «Уолл-стрит: деньги не спят», реж. Оливер Стоун
«Шантрапа» Отара Иоселиани — явление еще более странное. Иоселиани, которому 76, до недавнего времени не снял ни одного провального фильма. Замечательна и его трилогия 1990–2000-х: In vino veritas! — «Утро понедельника» — «Сады осенью», идея которой — «Мужчина должен жить свободным!» Но «Шантрапа», смысл которой великим не назовешь (художнику плохо везде — и при социализме в СССР, и при капитализме на Западе), несмешна и недодуманна. Финал и вовсе высосан из пальца. При этом странно, что сам Иоселиани называет картину автобиографической — уж он-то сделал на Западе замечательную кинокарьеру, сумев построить продюсеров, не снимать заказное коммерческое кино и полностью сохранить верность себе.
Самым ожидаемым фильмом конкурсной программы безусловно оказался «Дядюшка Бунми, который умеет вспоминать свои прошлые жизни». Просто потому, что его снял режиссер из Таиланда Апичатпонг Вирасетакул, который недавно в ходе опроса фестивальных отборщиков по всему миру был признан самым перспективным режиссером XXI века. Что ж, коротко описываю, с чего начинается фильм. Умирающий дядюшка Бунми решает провести остаток жизни на природе — в компании с племянником, помощником и сестрой покойной жены. Еще в картине действует буйвол, тщетно срывающийся с привязи — его быстро находят в лесу и волокут обратно. В первый же вечер к их компании (буйвол за кадром) присоединяются за трапезой призрак покойной жены дядюшки и этакий волосатый Чебукка из «Звездных войн», который утверждает, будто он — его давно пропавший сын. Никто из живых пришедшим особенно не удивляется. Заходят семейные разговоры: «Тебе на том свете тепло? Одежды хватает, ты получила ту одежду, которую мы передали тебе через храм?»
Загадочны они — эти режиссеры XXI века.
Итоги 63-го Каннского кинофестиваля:
Главный приз 63-го Каннского кинофестиваля присужден тайскому режиссеру Апичатпонгу Вирасетакулу за фильм "Дядюшка Бунми, который мог вспомнить свои прошлые жизни".
Режиссер Матье Амальрик, снявший фильм "Путешествие", получил награду за режиссуру.
"Гран-при" Каннского кинофестиваля досталось Ксавье Бовуа за фильм "О людях и богах".
Актерскую награду в мужской категории поделили Хавьер Бардем и Элио Эрмано.
Среди женщин лучшей была признана Жюльет Бинош, сыгравшая в фильме иранского режиссера Аббаса Киаростами "Заверенная копия".
Фильм Никиты Михалкова "Утомленные солнцем-2: Предстояние" остался без наград.
