Стоит ли России вступать в ВТО?
Стоит. На мой взгляд, лучший способ заставить российскую экономику играть по мировым правилам — пустить вас в ВТО. В конце концов, именно такое решение в свое время было принято в отношении Китая. К нему до сих пор очень много претензий в смысле следования правилам ВТО, но правительство Поднебесной постепенно устраняет их под давлением США. Например, сегодня Америка требует от Китая соблюдения прав интеллектуальной собственности — и КНР это делает.
Летом 2009 года Россия фактически отказалась от самостоятельного вступления в организацию: неожиданно для всех было сделано заявление о том, что мы будем вступать в составе Таможенного союза с Казахстаном и Белоруссией.* * The New Times писал об этом в № 24 от 22 июня 2009 г. Как вы оцениваете эту инициативу?
Несомненно, это было личное решение Путина. И решение дурацкое — другого слова я найти не могу — встать из-за стола переговоров и громко хлопнуть дверью. Нужно было вести себя совсем иначе: очень тактично, но постоянно нажимать на партнеров, пока вы не окажетесь в этой организации.
Но Россия пыталась достучаться до партнеров рекордно длительный срок — 15 лет. И безрезультатно…
России стоило пойти на небольшие уступки, это сделало бы ее более открытой для международной торговли, что совсем неплохо для российской экономики.
Созидательное разрушение
Что бы вы сейчас посоветовали предпринять российским властям, чтобы ускорить процесс присоединения к ВТО?
Не раздражаться по поводу тех требований, которые предъявляются сейчас вам, но которые не существовали для нынешних членов этого клуба. Ничего не поделаешь: по таким законам работает данная организация. Я считаю, что они ставят слишком много условий для кандидатов, которые демонстрируют серьезный экономический рост или его потенциал. Далее — вашей стране надо стать более открытой для иностранных инвестиций. Это ослабит российские монополии, но взамен вы получите лучшие технологии, идеи и лучших людей, которые будут работать на процветание экономики. Наконец, устранить барьеры для международной торговли: старой бюрократической модели управления экономикой должен быть положен конец. Каждый раз, приезжая в Россию, я удивляюсь тому, насколько риторика официальных властей оторвана от реалий жизни. Летом прошлого года я был на Петербургском экономическом форуме, где активно обсуждался вопрос создания в России международного финансового центра. Официальные лица говорили вроде бы правильные слова, но после этих выступлений я пошел обменять дорожные чеки, номинированные в долларах, на рубли. Ни в одном из двадцати банков, расположенных на Невском проспекте, я не смог этого сделать. О каком центре вы говорите, если не можете предоставить такую простую услугу?
Ну и как в реальности добиться большей открытости и снизить бюрократизм? Индия уже третий десяток лет проводит реформы, которые сопровождаются ломкой старых порядков, — и ничего, страна движется вперед. Мировой опыт показывает: интернационализация торговли и открытость внешнему миру — единственный вариант успешного развития государства. Япония и Южная Корея в свое время поняли эту закономерность — и сейчас они уже процветающие государства. Индия и Китай осознают ее — и уже меняются. Теперь пришла очередь России.
Меньше барьеров
Исследования экономистов, основанные на статистике за последние полвека, показывают: снижение мирового ВВП на 1% приводит к падению объемов мировой торговли на 1,5–2%. По итогам 2009 года мировой ВВП упал на 2,2%, а торговля — на все 12%. Почему?
По трем причинам. Первая — статистическая. ВВП рассчитывается на основе добавленной стоимости, а при оценке объемов мировой торговли используется валовая стоимость. И если продукт пересекал в процессе производства границы двух государств, то стоимость блага будет учтена дважды. Поэтому на бумаге торговый оборот растет быстрее, чем ВВП страны. Во время кризиса торговля сокращается, и темпы падения оказываются гораздо выше, чем реальное падение производства товаров и услуг. Вторая причина — взаимозависимость мировой экономики: все больше товаров производится при участии нескольких стран, поэтому проблемы в одной экономике порождают мультипликативные эффекты для других стран. Это цена, которую платит мир за глобализацию.
И последняя причина: финансовый кризис очень существенно подорвал платежеспособность работодателей, которые были вынуждены сократить рабочую силу, следствием чего стало сворачивание производства. В странах не оказалось ресурсов для финансирования торговой деятельности — и она просела.
Почему вслед за глобальной рецессией не было того всплеска протекционизма, который характерен для глобальных экономических кризисов?
Во Всемирную торговую организацию, существующую с 1995 года, входят 153 государства. Эти страны договорились о том, что не будут создавать дополнительных препятствий для международной торговли, в противном случае станут применять санкции к нарушителям. Взаимные права и обязанности предотвратили тот всплеск протекционизма, который мог быть без ВТО. Но Россия не входит в торговую организацию, поэтому она повысила пошлины на ввоз иномарок, оборудования, станков, труб. У нее нет обязательств перед другими странами, но и нет тех механизмов разрешения торговых споров, которыми обладают члены организации.
Однако ряд стран, входящих в ВТО, — Китай, Япония и США — предприняли меры по защите своих рынков. Как это соотносится со свободой торговли?
Масштаб этих мер несравним с теми, какие были приняты во времена Великой депрессии. Потому что страны — участницы ВТО обладают действенными механизмами давления друг на друга, которые способны достаточно быстро изменить торгово-промышленную политику «отступников».
Более того, при нынешнем уровне глобализации просто невыгодно создавать барьеры на пути товаров и услуг: если страна «закрывается», то международные компании сворачивают свою деятельность и строят филиалы в более открытых экономиках. Расчеты показывают, что решать внутренние экономические проблемы за счет возведения торговых барьеров — дорогое удовольствие.
Насколько ВТО эффективная организация с точки зрения продвижения свободной торговли?
Если сравнить глобальную торговлю сегодня и 80 лет назад, то увидим, что бесконечному строительству барьеров на пути мировой торговли положен конец. А меры, предпринимаемые рядом стран с целью защиты своих рынков, скорее похожи на попавший песок в мощный двигатель, работу которого можно замедлить, но не остановить. В то же время деятельность ВТО не лишена недостатков: переговорные процессы зачастую затягиваются, и это наносит экономический ущерб. К примеру, недавно Бразилия предъявила иск США по поводу субсидирования производителей хлопка, но американские власти не торопятся реагировать. Поэтому ВТО разрешила Бразилии ввести высокие импортные пошлины на ряд американских товаров, пока власти США не отменят незаконные субсидии.
Джагдиш (Ягдиш) Бхагвати
родился в индийском городе Бомбее (ныне — Мумбаи) в 1934 году. Окончил Кембридж в 1956-м. Спустя 11 лет получил PhD по экономике в Массачусетском технологическом институте. Стал всемирно известным благодаря книгам «Протекционизм» (1988), «Утечка мозгов и подоходный налог» (1977). Входит в шорт-листы претендентов на получение Нобелевской премии по экономике. Является членом совета директоров Национального бюро экономических исследований (NBER), старшим научным сотрудником Совета по международным отношениям (Нью-Йорк). Консультировал ООН, ВТО, правительство Индии. На русский язык переведена одна из последних и важных работ Бхагвати «В защиту глобализации» (2005).
