В России грядет революционное переустройство бюджетной системы. Это стало окончательно понятно 21 апреля, когда приняла во втором чтении соответствующие изменения в законодательные акты. Какими могут оказаться последствия радикальных перемен в одной из самых консервативных сфер жизни — выяснял The New Times
Законопроект с унылым названием «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений» грозит полностью изменить жизнь 328 тыс. федеральных и муниципальных бюджетных учреждений и работающих в них 12 млн человек. С середины 2012 года все бюджетные организации поделятся на два типа: казенные и остальные. К первым причислены учреждения в сфере обороны и безопасности, психиатрические и инфекционные больницы. За ними сохранится привычный порядок финансирования из бюджета. Это значит, что собственник (муниципалитет, региональное правительство, федеральный центр) будет выделять им деньги по смете — плану, который определяет объем и предназначение средств. Причем собственник полностью отвечает по обязательствам этих учреждений. А вот для остальных — это сотни тысяч предприятий медицины, образования, науки и культуры — все меняется: государство станет субсидировать их только в рамках выданных госзаданий. Недостающие средства «экс-бюджетники» должны будут зарабатывать самостоятельно. Музейные работники, к примеру, могут читать платные лекции, а школьные учителя — вести кружки за деньги. Взамен вузы, больницы и библиотеки получат право заработанные деньги не сдавать в бюджет, как сейчас, а оставлять на своих счетах и тратить по собственному усмотрению. Отказ от сметного финансирования в сочетании с разрешением на коммерцию заставит бюджетные учреждения государственные деньги расходовать экономнее, а собственные добывать изобретательнее, уверены авторы законопроекта из Минфина.
Не дать, но взять
На представлении законопроекта в Думе замминистра финансов Татьяна Нестеренко заявила, что все нововведения задуманы «в целях повышения эффективности бюджетных расходов». Оксана Дмитриева, член Комитета Госдумы по бюджету и налогам, считает, что истинные причины резких изменений в бюджетной сфере следует искать в другом. Правительство в условиях дефицита бюджета заинтересовано в сокращении расходов, вот и готовит законодательную базу для соответствующих непопулярных шагов в самой чувствительной для людей бюджетной сфере. При этом, полагает Дмитриева, новый порядок финансирования открывает и новые возможности для чиновничьих злоупотреблений: можно выдать больше госзаданий (и соответственно денег) дружественной структуре, а прочие безнаказанно обделить.
Впрочем, по мнению депутата, главная опасность законопроекта в том, что он в корне меняет представление о собственности: «государство не несет ответственности по обязательствам бюджетного учреждения». Соответственно, если учреждение не вписалось в новую жизнь, набрало кредитов или накопило коммунальных долгов, которые не в состоянии вовремя отдать, ему натуральным образом полагается банкротство. А к примеру, не сильно избалованные посетителями краеведческие музеи во многих случаях расположены в исторических усадьбах. В залах и запасниках хранятся ценные экспонаты. И в случае банкротства движимое имущество благополучно отправится на продажу в антикварные магазины. А недвижимое достанется тому, чей ресурс внушительнее. Музейные работники же потеряют работу. Страна может стать свидетелем нового, уже неизвестно какого по счету передела государственного имущества. Только на сей раз его объектами станут не заводы и нефтяные вышки, а библиотеки и детские сады (а точнее — их здания и земли).
Впрочем, Сергей Смирнов, директор Института социальной политики ВШЭ, призывает не драматизировать ситуацию. По его словам, законопроект прописывает достаточно ограничений на изменение профиля предприятия и его приватизацию: и то и другое возможно только с согласия собственника. В то же время в нашей стране совсем не сложно представить себе ситуацию, когда заинтересованные в сделке авторитетные граждане договорятся с главой муниципалитета о его согласии на любое перепрофилирование. Законопроект принимался в такой спешке, утверждает Оксана Дмитриева, что складывается впечатление: некоторые люди во власти уже положили глаз на конкретные объекты.
Законопроект с унылым названием «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в связи с совершенствованием правового положения государственных (муниципальных) учреждений» грозит полностью изменить жизнь 328 тыс. федеральных и муниципальных бюджетных учреждений и работающих в них 12 млн человек. С середины 2012 года все бюджетные организации поделятся на два типа: казенные и остальные. К первым причислены учреждения в сфере обороны и безопасности, психиатрические и инфекционные больницы. За ними сохранится привычный порядок финансирования из бюджета. Это значит, что собственник (муниципалитет, региональное правительство, федеральный центр) будет выделять им деньги по смете — плану, который определяет объем и предназначение средств. Причем собственник полностью отвечает по обязательствам этих учреждений. А вот для остальных — это сотни тысяч предприятий медицины, образования, науки и культуры — все меняется: государство станет субсидировать их только в рамках выданных госзаданий. Недостающие средства «экс-бюджетники» должны будут зарабатывать самостоятельно. Музейные работники, к примеру, могут читать платные лекции, а школьные учителя — вести кружки за деньги. Взамен вузы, больницы и библиотеки получат право заработанные деньги не сдавать в бюджет, как сейчас, а оставлять на своих счетах и тратить по собственному усмотрению. Отказ от сметного финансирования в сочетании с разрешением на коммерцию заставит бюджетные учреждения государственные деньги расходовать экономнее, а собственные добывать изобретательнее, уверены авторы законопроекта из Минфина.
Не дать, но взять
На представлении законопроекта в Думе замминистра финансов Татьяна Нестеренко заявила, что все нововведения задуманы «в целях повышения эффективности бюджетных расходов». Оксана Дмитриева, член Комитета Госдумы по бюджету и налогам, считает, что истинные причины резких изменений в бюджетной сфере следует искать в другом. Правительство в условиях дефицита бюджета заинтересовано в сокращении расходов, вот и готовит законодательную базу для соответствующих непопулярных шагов в самой чувствительной для людей бюджетной сфере. При этом, полагает Дмитриева, новый порядок финансирования открывает и новые возможности для чиновничьих злоупотреблений: можно выдать больше госзаданий (и соответственно денег) дружественной структуре, а прочие безнаказанно обделить.
Впрочем, по мнению депутата, главная опасность законопроекта в том, что он в корне меняет представление о собственности: «государство не несет ответственности по обязательствам бюджетного учреждения». Соответственно, если учреждение не вписалось в новую жизнь, набрало кредитов или накопило коммунальных долгов, которые не в состоянии вовремя отдать, ему натуральным образом полагается банкротство. А к примеру, не сильно избалованные посетителями краеведческие музеи во многих случаях расположены в исторических усадьбах. В залах и запасниках хранятся ценные экспонаты. И в случае банкротства движимое имущество благополучно отправится на продажу в антикварные магазины. А недвижимое достанется тому, чей ресурс внушительнее. Музейные работники же потеряют работу. Страна может стать свидетелем нового, уже неизвестно какого по счету передела государственного имущества. Только на сей раз его объектами станут не заводы и нефтяные вышки, а библиотеки и детские сады (а точнее — их здания и земли).
Впрочем, Сергей Смирнов, директор Института социальной политики ВШЭ, призывает не драматизировать ситуацию. По его словам, законопроект прописывает достаточно ограничений на изменение профиля предприятия и его приватизацию: и то и другое возможно только с согласия собственника. В то же время в нашей стране совсем не сложно представить себе ситуацию, когда заинтересованные в сделке авторитетные граждане договорятся с главой муниципалитета о его согласии на любое перепрофилирование. Законопроект принимался в такой спешке, утверждает Оксана Дмитриева, что складывается впечатление: некоторые люди во власти уже положили глаз на конкретные объекты.
Вопросы без ответов
Впрочем, пока даже опрошенные The New Times парламентарии и эксперты не могут понять: а как, собственно, будет работать новый механизм финансирования? Каким, например, будет то самое госзадание, что станут получать учреждения? Кто и как будет определять его объем? Что это за таинственная методика, которой будет руководствоваться Минфин, выделяя субсидии? Авторы законопроекта ответы на эти вопросы не дают, похоже, сознательно оставляя их на потом: чтобы схема заработала, они планируют в рабочем порядке принять 14 подзаконных актов и внести изменения еще в 80.
Оксана Дмитриева предполагает, что поначалу, вероятно, выдача заданий и денег будет происходить по факту. Например, если в школе предусмотрено 600 мест, то и задание с субсидией будет ровно на столько учеников. Еще одна проблема заключается в том, что для расчета необходимой школе суммы помимо числа учащихся должна быть определена стоимость образовательного стандарта. Но самого стандарта пока тоже нет. И какие в итоге предметы в него войдут, а какие останутся за бортом, то есть станут платными — неизвестно.
Такая ситуация характерна не только для школ. Евгений Гонтмахер, член правления Института современного развития, сетует на то, что у нас в стране до сих пор в принципе нет госстандартов оказания соцуслуг: «А в их отсутствие реформа превращается в скрытую форму секвестра: госзадания будут определять, исходя из количества денег, которые есть у Минфина», — предвидит эксперт. В связи с этим Алексей Девятов, ведущий научный сотрудник ЦЭФИР, опасается, что остальные средства, необходимые для функционирования школ, библиотек и детсадов, придется вынуть из своих кошельков населению: «Без четко прописанного перечня платных и бесплатных услуг в каждой сфере может сложиться ситуация, что первые постепенно вытеснят вторые».
Подобные опасения разделяет и Сергей Смирнов из Высшей школы экономики. Он полагает, что с нынешним законом должен соседствовать другой — об адресной финансовой поддержке малообеспеченных граждан. Чтобы в больнице им полагалась не только клизма, а их детям в школе не только урок труда. Кроме того следовало бы освободить граждан от уплаты хотя бы части подоходного налога, коль скоро нам самим теперь платить за бывшие бюджетные услуги. Однако никаких подобных инициатив в недрах правительства не зреет.
Впрочем, пока даже опрошенные The New Times парламентарии и эксперты не могут понять: а как, собственно, будет работать новый механизм финансирования? Каким, например, будет то самое госзадание, что станут получать учреждения? Кто и как будет определять его объем? Что это за таинственная методика, которой будет руководствоваться Минфин, выделяя субсидии? Авторы законопроекта ответы на эти вопросы не дают, похоже, сознательно оставляя их на потом: чтобы схема заработала, они планируют в рабочем порядке принять 14 подзаконных актов и внести изменения еще в 80.
Оксана Дмитриева предполагает, что поначалу, вероятно, выдача заданий и денег будет происходить по факту. Например, если в школе предусмотрено 600 мест, то и задание с субсидией будет ровно на столько учеников. Еще одна проблема заключается в том, что для расчета необходимой школе суммы помимо числа учащихся должна быть определена стоимость образовательного стандарта. Но самого стандарта пока тоже нет. И какие в итоге предметы в него войдут, а какие останутся за бортом, то есть станут платными — неизвестно.
Такая ситуация характерна не только для школ. Евгений Гонтмахер, член правления Института современного развития, сетует на то, что у нас в стране до сих пор в принципе нет госстандартов оказания соцуслуг: «А в их отсутствие реформа превращается в скрытую форму секвестра: госзадания будут определять, исходя из количества денег, которые есть у Минфина», — предвидит эксперт. В связи с этим Алексей Девятов, ведущий научный сотрудник ЦЭФИР, опасается, что остальные средства, необходимые для функционирования школ, библиотек и детсадов, придется вынуть из своих кошельков населению: «Без четко прописанного перечня платных и бесплатных услуг в каждой сфере может сложиться ситуация, что первые постепенно вытеснят вторые».
Подобные опасения разделяет и Сергей Смирнов из Высшей школы экономики. Он полагает, что с нынешним законом должен соседствовать другой — об адресной финансовой поддержке малообеспеченных граждан. Чтобы в больнице им полагалась не только клизма, а их детям в школе не только урок труда. Кроме того следовало бы освободить граждан от уплаты хотя бы части подоходного налога, коль скоро нам самим теперь платить за бывшие бюджетные услуги. Однако никаких подобных инициатив в недрах правительства не зреет.
