Между вчера и сегодня «Современник» балансирует почти десятилетие. Галина Волчек, словно сознательно отвергая неприглядную действительность, предпочитает греться у негаснущего очага Чехова, играя и переигрывая то «Три сестры», то «Вишневый сад». Неизменно отводя от себя обвинения в консерватизме, Галина Борисовна отвечает беспроигрышной формулой: «Классика актуальна всегда».
Стрелять или «годить»?
Но то, что уместно в Малом, в «Современнике» вызывает вопросы. Попытки актуализировать репертуар в последние годы кончались откровенными неудачами, обусловленными то скудностью драматургического материала (как в случае с пьесой Галина «Дзинрикися»), то концептуальной ошибкой режиссера (как в случае с Сергеем Пускепалисом, который превратил блестящую острую пьесу Ясмины Реза «Бог резни» в банальный ситком).
Сцена из спектакля «Джентльменъ» в постановке Евгения Каменьковича
Одним из главных событий прошедшего сезона стал спектакль «Сон Гафта, пересказанный Виктюком», основанный на весьма спорном, тенденциозном высказывании большого артиста и выдающейся личности на темы исторического прошлого и травмированного этим прошлым настоящего. Из спектакля получился почти скандал, поскольку острая авторская сатира не пощадила реальных действующих лиц современности — драматурга Радзинского, сатирика Жванецкого и политика Зюганова. Но пожалуй, это был единственный спектакль в репертуаре театра, который пусть и косноязычно, пусть и весьма экзальтированно, но пытался говорить о болезнях сегодняшнего российского общества. Сценическое выступление Гафта продолжило линию, когда-то мощно заявленную «Крутым маршрутом», и, по сути, явилось не театральным действом, а общественно-политической акцией. Таким же скандалом стала в свое время «Голая пионерка» Кирилла Серебренникова, возмутившая постсоветскую общественность своим нестандартным подходом к военно-патриотической теме. Эти точечные выстрелы по движущимся мишеням современности не стали для театра артподготовкой, за которой обычно следует настоящий бой. Бешенству риска Галина Волчек предпочла проверенный советский метод «эзопова языка»: говорить о сегодня через вчера, общаться с миром через кисейные занавески полузабытой классики. Примечательно, что именно в эти годы на сцену «Современника» вернулся когда-то крамольный «Балалайкин и Ко», главной темой которого вновь стало интеллигентское малодушие, выраженное в чудесном щедринском глаголе «годить».
Гламурный бой гламуру
Отыскав на чердаке памяти «Джентльмена» Сумбатова-Южина, режиссер Евгений Каменькович поразился злободневности забытой драмы и перенес ее на сцену «Современника». Павел Каплевич, признанный гений театрального гламура, окутал ветхую драму высокотехнологичными пророщенными тканями и заставил мраморными слонами. Получилось богато, вычурно и слепяще. Острая сатира на «новых русских» с их невежеством, цинизмом и пошлостью не смогла преодолеть временных границ — история пустого и амбициозного купчишки, возомнившего себя светочем разума и духовности, так и осталась историей XIX века. Хотя, казалось бы, в пьесе есть все узнаваемое сегодняшней публикой: засилье желтой прессы, продажные журналисты, рублевские жены, промышляющие светскими вечеринками и случайными связями, есть торжество пиара и разлагающая власть денег, есть политическая трескотня и презрение к добродетели… Но радостью узнавания все и кончается, точнее —успокаивается. Мысль о том, что и до нас люди бились с пошляками и фанфаронами, давно стала общим местом и претендовать на откровение никак не может. Фокус в том, что Сумбатов-Южин бился всерьез и с конкретными персонажами, олицетворявшими, по его мнению, те язвы и нарывы, которыми покрылась российская элита конца XIX века. Бился и рисковал. Каменькович же то ли побоялся продрать дыру во времени, то ли посчитал, что и этой исторической пародии достаточно для разоблачений, то ли решил «погодить», испугавшись слишком явных аналогий. Получился нарядный спектакль для нарядной публики — самый популярный жанр современного театра.
Драма на водах
Взамен отсутствующей социальной драмы розовыми кустами расцветает драма чувств, королева дамских платочков — мелодрама. Пьеса Сергея Найденова (известного театралам по популярным «Детям Ванюшина») «Хорошенькая» написана в начале века двадцатого, но напитана хорошо известными к этому времени сюжетами из «Бесприданницы», «Чайки», «Дамы с собачкой» и прочих хитов рубежа веков. Легкомысленная атмосфера южного курорта располагает к легкости отношений и стихийности чувств. Красивые мужчины и порочные женщины под пение цикад и пошлых романсов закрутят в своем вихре чистую душу хорошенькой провинциалки, а когда курортный сезон закончится, поруганную красоту сомнут, вываляют в грязи и выбросят на проезжую дорогу. Сюжет для небольшого рассказа, мильон раз использованный в русской литературе от Толстого и Достоевского до Чехова и Горького. «Хорошенькую» поставила на Другой (малой) сцене театра дебютантка, ученица Сергея Женовача Екатерина Половцева, отдав главные роли молодым артистам — Клавдии Коршуновой, Никите Ефремову, Илье Древнову. Придав мелодраматической истории флер венецианского карнавала, режиссер сняла излишний пафос, скрыла банальности сюжета и подарила артистам простые и внятные характеры, словно распределив их по маскам комедии дель арте. Арлекины и Коломбины пьют настоящее шампанское, натирают друг друга лечебной грязью и поят друг друга минеральными водами, текущими из медных кранов, зажигают и гасят уличные фонари, срывают друг с друга то маски, то одежды — и не замечают, как их карнавальная жизнь выходит за рамки веселой игры и обнажает пугающую пустоту одних и подлинную драму других. «Хорошенькая» подкупает своей честностью: и режиссер, и актеры предлагают публике только то, что знают сами, без философских обобщений, громких разоблачений и скучного морализаторства. Месседж спектакля прост и понятен: быть, а не казаться, щадить ближних, не играть в жизнь.
Кто ж спорит — конечно, с жизнью играть нельзя. Но ведь что-то же надо с нею делать? На этот вопрос «Современник» пока предпочитает не отвечать.
