На саммите по ядерной безопасности, прошедшем в Вашингтоне 12–13 апреля, вопрос о новых санкциях в отношении Ирана официально не обсуждался. Но именно эта тема стала главной интригой всего мероприятия. Тех, кто ожидал от саммита прорыва на иранском направлении, ждало разочарование. Прорыва не было. И не могло быть. Во-первых, санкции и все связанные с ними детали остаются предметом переговоров в Совбезе ООН. Во-вторых, санкции, даже если их и примут, будут направлены не на остановку всей иранской ядерной программы, многие аспекты которой никак не противоречат международному законодательству, а на свертывание ее военной составляющей, например, производства высокообогащенного урана. В-третьих, остудить урановый пыл Тегерана можно только с помощью жестких экономических мер, включая эмбарго на главный источник иранских доходов — экспорт нефти. Но к таким мерам ООН в ближайшей перспективе прибегать не собирается. В кулуарах здания на нью-йоркской Ист-Ривер обсуждаются варианты всего лишь более жесткой резолюции с призывом к Тегерану теснее сотрудничать с МАГАТЭ. Таким образом, речь снова идет о рутинном политическом маневрировании, что, конечно же, на руку Тегерану. Как, впрочем, и колоссальный разброс мнений и позиций среди стран «шестерки».
„
Не только Россия — все страны, призывающие к терпению в отношении Ирана, не могут предоставить никаких доказательств того, что аятоллы в принципе настроены на переговоры
”
Наиболее жестко, вплоть до применения тотального эмбарго, настроены Соединенные Штаты. Великобритания, Франция и Германия тоже не прочь ввести серьезные санкции, такие, например, как запрет на инвестиции в иранскую энергетику. Но пока нет никаких причин считать, что такие меры поддержит Китай. Сказать об этом важно еще и потому, что в мировой прессе уже появились спекуляции: мол, Обама заявил в Вашингтоне о переменах в позиции Пекина — тот будто бы согласен со всеми вместе надавить на Иран. Чушь! Китай, в значительной мере зависящий от поставок иранской нефти, всего лишь согласился на обсуждение проблемы санкций, тогда как раньше даже обсуждать не хотел.
Россия занимает позицию где-то в промежутке между Китаем и европейцами. Осторожничая, Москва исходит из того, что продолжение переговоров — всегда скорее благо, чем зло. Но такая позиция имеет смысл только в том случае, если ее разделяет и другая сторона. А признаков того, что Иран на деле стремится к переговорам, нет. Не только Россия — все страны, призывающие к терпению в отношении Ирана, не могут предоставить никаких доказательств того, что аятоллы в принципе настроены на переговоры. А вот основания подозревать Иран в стремлении создать ядерное оружие существуют. Они прежде всего вытекают из докладов МАГАТЭ, которое проводило исследования технологий, применяемых Тегераном в ходе реализации ядерной программы.
Что же делать? На мой взгляд, в отношении Ирана следует реализовать трехступенчатую стратегию. Первый шаг: «шестерка» и МАГАТЭ пытаются добиться от Ирана согласия на загрузку его атомного реактора низкообогащенным ураном. Второй этап: СБ ООН, обсудив ситуацию вокруг резолюций по Ирану за прошедшие три года, ни одна из которых не была выполнена, принимает решение о новых санкциях, которые в долгосрочной перспективе все-таки способны заставить Тегеран пойти на уступки и подписать соглашение с МАГАТЭ о всеобъемлющем контроле над его ядерной программой. Третий этап: в обмен на уступки «шестерка» предлагает Ирану заново разработать формулу переговоров по принципиальным для него вопросам ядерной программы.
Предвижу упрек: стратегия чересчур оптимистичная. Возможно. Но она хотя бы реалистичная.
