После 1 апреля жители крупных городов, еще накануне имевшие возможность буквально на каждом шагу расплатиться за интернет и мобильную связь, с удивлением обнаружили, что половина платежных терминалов отключена. Вне закона, действующего с начала второго квартала, оказались все аппараты, не оснащенные контрольно-кассовой техникой. А таких, по подсчетам экспертов, в стране каждый второй. Как разрешится ситуация — выяснял The New Times
«Что за черт, — жаловалась полгода назад корреспонденту The New Times Екатерина З., большая любительница «моментально» платить по всем счетам. — Я за месяц потеряла тыщу рублей: сую деньги в терминал, купюры он жрет, а бумажку выдает, что платеж не проходит. Звоню «системщикам», они прописывают такую схему возврата, что волосы на голове дыбом. Я должна за этой тысячей куда-то ехать, писать заявление, демонстрировать ту бумажку, что терминал выдал, да еще и ждать сколько-то дней… Проще плюнуть и забыть!»
Картина знакомая: с «шалостями» терминалов сталкивались многие. Но что взять с бездушной машины! А как добраться до владельцев терминала и доказать им потерю денег — большой вопрос для клиентов. Новый закон «О деятельности по приему платежей физических лиц, осуществляемой платежными агентами», вступивший в силу с 1 апреля, как раз и должен был защитить пользователей от таких форс-мажоров. На деле же все закончилось массовым отключением техники.
О пользе «кэша»
В марте участники рынка моментальных платежей подвели итоги работы за минувший год. Оказалось, объем рынка, несмотря на кризис, за год увеличился с 500 млрд до 650 млрд рублей. При этом темпы роста в разных регионах колебались от 30% до 80%. Рост объясним — уж очень просто устроен этот бизнес. Есть владелец терминала, есть платежная система, в которую он встроен, и есть поставщик услуг, за которые платит потребитель. Как только последний вставляет купюру в щель аппарата, информация поступает в платежную систему. Она, в свою очередь, зачисляет платеж и одновременно списывает такую же сумму со счета владельца терминала. Его же доход — комиссионные с клиента (3–5%) и с поставщика услуг (1–2%). Стоимость одного такого аппарата — 100–200 тыс. рублей. Окупаемость бизнеса, по словам участников рынка, от 6 до 10 месяцев.
Нельзя сказать, что эта ниша окончательно поделена между действующими игроками. Но пул платежных систем-лидеров не меняется вот уже несколько лет. Возглавляет список «Объединенная система моментальных платежей» (ОСМП, бренд QIWI) с официальным годовым оборотом платежей 319 млрд рублей.
Впрочем, информации, которую игроки рынка готовы выносить на публику, доверять стоит с большой оглядкой. Как рассказал The New Times в беседе на условиях анонимности сотрудник ОСМП, на самом деле оборот у всех платежных систем выше декларируемого в разы. И это не единственный секрет, который стараются хранить компании.
Еще каких-нибудь пару лет назад, по словам Павла Медведева, члена комитета Госдумы по финансовым рынкам, основную прибыль владельцы терминалов и их контрагенты получали не от комиссионных, а от участия в операциях по обналичке. До начала кризиса за 100 тыс. наличными давали 111 тыс. безналичных на расчетный счет, то есть выигрыш составлял 11%. Главным потребителем «кэша» были многочисленные строительные компании: им надо было выдавать зарплату нелегальным гастарбайтерам. А владелец терминала — птица свободного полета. Когда захотел, тогда и вынул деньги из аппарата. Куда захотел, туда и отнес. И никто ему не указ.
Правда, Юлия Мансурова, представитель компании ОСМП, убеждена, что все контрагенты компании — и физические, и юридические лица — платят налоги с полученных от бизнеса доходов. На вопрос The New Times, каким образом это могут проконтролировать фискальные органы, Мансурова указала два пути. Во-первых, прийти к операторам-поставщикам услуг, которые получали платежи через определенные терминалы. Во-вторых, обратиться в платежную систему, с которой работает владелец терминала. Однако, по признанию Юлии Мансуровой, ранее в ОСМП, к примеру, фискалы на предмет такого контроля не заглядывали ни разу.
Дорогая касса
Впрочем, с наступлением кризиса участникам бизнеса и без налоговиков стало хватать проблем. Стройки вставали одна за другой. Одновременно падала потребность в наличности. В прошлом году, по признанию сотрудника одной из платежных систем, цена денег упала до 2,5%. В нынешнем году — практически до нуля. А легальная комиссионная маржа не могла окупить арендные платежи и обслуживание терминалов. По словам Павла Медведева, ситуация с «потерей» денег за год усугубилась. То есть случай с Екатериной З. уже невозможно квалифицировать как единичный. «Если раньше лично я получал считаные обращения по таким поводам в год, то теперь получаю 10–20 в месяц», — утверждает депутат. И вовсе не потому, что хозяева аппаратов стали «мухлевать», просто терминалы, лишенные положенной технической заботы, стали чаще давать сбои.
Казалось бы, вступивший в действие закон, обязывающий владельцев терминалов установить контрольно-кассовую технику (ККТ) на каждый аппарат, должен помочь решить эту проблему. Ведь в новом чеке для клиента будет указан номер, адрес места установки терминала, наименование, ИНН и место нахождения платежного агента, а также телефон поставщика и оператора. Однако не все так просто. Мало установить кассовую технику в аппарат, надо зарегистрировать ее в своей налоговой инспекции. Уже на этом этапе у владельцев «купюроприемников» возникли проблемы. Во-первых, установка ККТ — недешевое удовольствие: порядка 30–40 тыс. рублей. Во-вторых, по правилам регистрации ККТ, ее обладатель должен предоставить множество документов и, как следствие, постоять в длинной очереди. «Я уже отчаялся, думаю «забить» на этот бизнес, — пожаловался The New Times Илья Д., владеющий как частный предприниматель пятью терминалами в одном из пригородов столицы. — Под новую «приблуду» занял денег у друзей на два месяца, думал все быстро провернуть и начать потихоньку возвращать долг. Но в налоговой такой лом желающих, и ведь понятно, что юрики (юридические лица. — The New Times) быстрее проскакивают, им есть чего занести, а мне нечего...»
По подсчетам ОСМП, сегодня примерно треть контрагентов компании работают согласно новым правилам. Еще четверть приостановили прием платежей. Остальные работают на свой страх и риск. Впрочем, последних можно понять. Ведь по стране на сегодняшний день установлено не меньше 200 тыс. терминалов, отловить всех владельцев налоговикам явно не под силу. Тем более что во многих случаях даже вычислить обладателя такого аппарата непросто.
Однако вечно такая лафа продолжаться не может. Фискалы уже пригрозили, что станут бдительнее и въедливее. Так что первый вариант для владельцев — продолжить нелегкую и недешевую битву за легализацию бизнеса в узких коридорах налоговых инспекций. Есть и альтернатива: уйти под крыло банков. Тогда устанавливать ККТ не придется: банковские платежные терминалы живут и отчитываются по «уставу», писанному Центробанком. Какой бы вариант ни выбрали участники рынка, по прогнозам Юлии Мансуровой, все отключенные на сегодняшний день аппараты заработают не позднее, чем через месяц–два.
«Что за черт, — жаловалась полгода назад корреспонденту The New Times Екатерина З., большая любительница «моментально» платить по всем счетам. — Я за месяц потеряла тыщу рублей: сую деньги в терминал, купюры он жрет, а бумажку выдает, что платеж не проходит. Звоню «системщикам», они прописывают такую схему возврата, что волосы на голове дыбом. Я должна за этой тысячей куда-то ехать, писать заявление, демонстрировать ту бумажку, что терминал выдал, да еще и ждать сколько-то дней… Проще плюнуть и забыть!»
Картина знакомая: с «шалостями» терминалов сталкивались многие. Но что взять с бездушной машины! А как добраться до владельцев терминала и доказать им потерю денег — большой вопрос для клиентов. Новый закон «О деятельности по приему платежей физических лиц, осуществляемой платежными агентами», вступивший в силу с 1 апреля, как раз и должен был защитить пользователей от таких форс-мажоров. На деле же все закончилось массовым отключением техники.
О пользе «кэша»
В марте участники рынка моментальных платежей подвели итоги работы за минувший год. Оказалось, объем рынка, несмотря на кризис, за год увеличился с 500 млрд до 650 млрд рублей. При этом темпы роста в разных регионах колебались от 30% до 80%. Рост объясним — уж очень просто устроен этот бизнес. Есть владелец терминала, есть платежная система, в которую он встроен, и есть поставщик услуг, за которые платит потребитель. Как только последний вставляет купюру в щель аппарата, информация поступает в платежную систему. Она, в свою очередь, зачисляет платеж и одновременно списывает такую же сумму со счета владельца терминала. Его же доход — комиссионные с клиента (3–5%) и с поставщика услуг (1–2%). Стоимость одного такого аппарата — 100–200 тыс. рублей. Окупаемость бизнеса, по словам участников рынка, от 6 до 10 месяцев.
Нельзя сказать, что эта ниша окончательно поделена между действующими игроками. Но пул платежных систем-лидеров не меняется вот уже несколько лет. Возглавляет список «Объединенная система моментальных платежей» (ОСМП, бренд QIWI) с официальным годовым оборотом платежей 319 млрд рублей.
Впрочем, информации, которую игроки рынка готовы выносить на публику, доверять стоит с большой оглядкой. Как рассказал The New Times в беседе на условиях анонимности сотрудник ОСМП, на самом деле оборот у всех платежных систем выше декларируемого в разы. И это не единственный секрет, который стараются хранить компании.
Еще каких-нибудь пару лет назад, по словам Павла Медведева, члена комитета Госдумы по финансовым рынкам, основную прибыль владельцы терминалов и их контрагенты получали не от комиссионных, а от участия в операциях по обналичке. До начала кризиса за 100 тыс. наличными давали 111 тыс. безналичных на расчетный счет, то есть выигрыш составлял 11%. Главным потребителем «кэша» были многочисленные строительные компании: им надо было выдавать зарплату нелегальным гастарбайтерам. А владелец терминала — птица свободного полета. Когда захотел, тогда и вынул деньги из аппарата. Куда захотел, туда и отнес. И никто ему не указ.
Правда, Юлия Мансурова, представитель компании ОСМП, убеждена, что все контрагенты компании — и физические, и юридические лица — платят налоги с полученных от бизнеса доходов. На вопрос The New Times, каким образом это могут проконтролировать фискальные органы, Мансурова указала два пути. Во-первых, прийти к операторам-поставщикам услуг, которые получали платежи через определенные терминалы. Во-вторых, обратиться в платежную систему, с которой работает владелец терминала. Однако, по признанию Юлии Мансуровой, ранее в ОСМП, к примеру, фискалы на предмет такого контроля не заглядывали ни разу.
Дорогая касса
Впрочем, с наступлением кризиса участникам бизнеса и без налоговиков стало хватать проблем. Стройки вставали одна за другой. Одновременно падала потребность в наличности. В прошлом году, по признанию сотрудника одной из платежных систем, цена денег упала до 2,5%. В нынешнем году — практически до нуля. А легальная комиссионная маржа не могла окупить арендные платежи и обслуживание терминалов. По словам Павла Медведева, ситуация с «потерей» денег за год усугубилась. То есть случай с Екатериной З. уже невозможно квалифицировать как единичный. «Если раньше лично я получал считаные обращения по таким поводам в год, то теперь получаю 10–20 в месяц», — утверждает депутат. И вовсе не потому, что хозяева аппаратов стали «мухлевать», просто терминалы, лишенные положенной технической заботы, стали чаще давать сбои.
Казалось бы, вступивший в действие закон, обязывающий владельцев терминалов установить контрольно-кассовую технику (ККТ) на каждый аппарат, должен помочь решить эту проблему. Ведь в новом чеке для клиента будет указан номер, адрес места установки терминала, наименование, ИНН и место нахождения платежного агента, а также телефон поставщика и оператора. Однако не все так просто. Мало установить кассовую технику в аппарат, надо зарегистрировать ее в своей налоговой инспекции. Уже на этом этапе у владельцев «купюроприемников» возникли проблемы. Во-первых, установка ККТ — недешевое удовольствие: порядка 30–40 тыс. рублей. Во-вторых, по правилам регистрации ККТ, ее обладатель должен предоставить множество документов и, как следствие, постоять в длинной очереди. «Я уже отчаялся, думаю «забить» на этот бизнес, — пожаловался The New Times Илья Д., владеющий как частный предприниматель пятью терминалами в одном из пригородов столицы. — Под новую «приблуду» занял денег у друзей на два месяца, думал все быстро провернуть и начать потихоньку возвращать долг. Но в налоговой такой лом желающих, и ведь понятно, что юрики (юридические лица. — The New Times) быстрее проскакивают, им есть чего занести, а мне нечего...»
По подсчетам ОСМП, сегодня примерно треть контрагентов компании работают согласно новым правилам. Еще четверть приостановили прием платежей. Остальные работают на свой страх и риск. Впрочем, последних можно понять. Ведь по стране на сегодняшний день установлено не меньше 200 тыс. терминалов, отловить всех владельцев налоговикам явно не под силу. Тем более что во многих случаях даже вычислить обладателя такого аппарата непросто.
Однако вечно такая лафа продолжаться не может. Фискалы уже пригрозили, что станут бдительнее и въедливее. Так что первый вариант для владельцев — продолжить нелегкую и недешевую битву за легализацию бизнеса в узких коридорах налоговых инспекций. Есть и альтернатива: уйти под крыло банков. Тогда устанавливать ККТ не придется: банковские платежные терминалы живут и отчитываются по «уставу», писанному Центробанком. Какой бы вариант ни выбрали участники рынка, по прогнозам Юлии Мансуровой, все отключенные на сегодняшний день аппараты заработают не позднее, чем через месяц–два.
