Когда подсчет голосов был в самом разгаре, в кабинет редактора вошла девушка-корреспондент из президентского пула, человек, то есть, к самому сердцу власти приближенный, и сказала строго: «Но вы же ведь понимаете, что победить должен Владимир Владимирович Путин?»
Победила, кстати, Валентина Матвиенко, если память мне не изменяет, и это должно, наверное, означать, что стилисты с имиджмейкерами и тогда уже верно понимали линию партии. Но не о том речь. Шутила ли девушка-корреспондент, с уверенностью утверждать не возьмусь, но тогда это воспринималось все-таки как шутка.
А теперь вот по новостным ресурсам второго, скажем так, сорта гуляет заметка: «Владимир Путин возглавил рейтинг самых красивых мужчин России, опередив Данилу Козловского». Кто и как составлял рейтинг — понять нельзя, скорее всего, никто и никак, не особенно честные охотники за трафиком просто придумали новость, чтобы открутить побольше рекламных баннеров.
Но она ведь как шутка больше не воспринимается, правда? Ну победил и победил, а как иначе-то? Это ведь Путин. Мог бы и конкурс «Мисс Россия» выиграть, если бы захотел вдруг. И премию «Золотой граммофон». Здесь всегда на первых строчках любого рейтинга — Путин, это естественное для него и для страны состояние.
Да, кстати, вы не поверите, но это вовсе не затянувшийся мемуар. Это начало очередного рассуждения о президентских поправках в Конституцию.
Утраченный смысл
О поправках говорят и спорят много, но понять, зачем они все-таки придуманы, непросто. Сразу после того, как Путин выступил с посланием, казалось, что схема ясна. Но внесенный в Думу законопроект от этой схемы довольно сильно отличался. Все комментаторы заявляли хором, что позиции президента теперь ослабнут, но так ли это? Он может уволить премьера, он назначает силовиков, он вправе отправить в отставку судей Верховного и Конституционного судов (при посредстве Совета Федерации, но это не так уж важно). Интересное такое получается сужение полномочий.
Статус Госсовета по-прежнему неясен: законопроекта нет, зато выяснилось, что формировать его будет президент. Ну и зачем Путину место главы Госсовета, если назначать его туда (и выгнать его оттуда) сможет какой-нибудь очередной Медведев? Или тот же самый Медведев?
И где место Путина в новой структуре управления государством? Статус Госсовета по-прежнему неясен: законопроекта, определяющего этот статус, просто нет, зато выяснилось, что формировать его будет президент. Ну и зачем Путину место главы Госсовета, если назначать его туда (и выгнать его оттуда) сможет какой-нибудь очередной Медведев? Или тот же самый Медведев?
Зато ясно, зачем все-таки собрали в конституционную комиссию роту разнокалиберных Захаров Прилепиных. Это маскировка. Их задача — создавать шум и производить стыд, демонстрируя полное непонимание того, для чего Конституция вообще нужна. Они — а заодно и активисты-общественники, которые в комиссию не попали, — стараются, честно отрабатывают свой сладкий хлеб. Столько бесценных предложений уже прозвучало! Надо зафиксировать в Конституции статус России как державы-победительницы. Надо ввести должность Верховного правителя России. Надо защитить традиционные ценности. Надо осудить нетрадиционные ценности.
Все это — вроде накипи на кастрюльке с путинскими замыслами, и все это, конечно, в окончательный текст обновленной Конституции не войдет. Ну, будем, во всяком случае, надеяться. Но обсуждать это гораздо интереснее, чем пытаться разобраться в настоящем смысле настоящих поправок. Так и работает маскировка, Захары справляются.
Удивительный консенсус
Но в главном, как показывает свежий опрос «Левада-центра» (занесенного Минюстом в список «иностранных агентов» — это важно упомянуть, это ведь верный знак, что «Левада-центр» в систему государственного вранья не встроен, и его данным можно доверять), эксперты и примерно половина населения Российской Федерации сходятся.
47% опрошенных считают, что поправки нужны президенту для сохранения власти после 2024-го года. От главного отвлечь граждан ни у каких Захаров не получается. Незамысловатое лукавство вождя видят все. Видят — и не протестуют. На акции в защиту конституционного строя в больших городах выходит по нескольку человек (и стоит, наверное, отметить, что людей на этих акциях задерживают — защита конституционного строя теперь входит в число правонарушений). Это, в общем, естественно: Конституция давно уже стала слишком далеким для большинства документом. Она никак не помешала последовательному изъятию у граждан прав и свобод, которые вроде бы должна гарантировать. Да и, сказать по правде, не то чтобы граждане в массе своей из-за утраты прав и свобод как-то особенно печалились. Сдали без боя и не заметили, что сдали.
Но главное здесь, пожалуй, в том, что вся эта чехарда вокруг поправок воспринимается именно как путинская затея, а Путин — как заведомый победитель любых соревнований. Бессмысленно спорить, раз он этого захотел, значит, это уже случилось.
Население оценивает кремлевскую затею как чужую. И смотрит на происходящее с Основным законом довольно равнодушно. Иное дело — когда государство влезает на территории, которые граждане ощущают своими. Тут вдруг начинается настоящая живая политика
И возможно, что это все вовсе не о силе или удивительной популярности Путина свидетельствует. Просто с ним смирились. Привыкли относиться к факту его наличия как к неизбежному фону для жизни, как к природному явлению в ряду прочих природных явлений. Телепропагандисты из кожи вон лезут, рассказывая жителям страны о славных деяниях и удивительных свершениях президента, хотя, пожалуй, новости о нем стоит теперь пересказывать не в политических шоу, а в рамках прогноза погоды.
В Грозном солнечно, в Москве слякоть, в Воронеже, как обычно, огненный дождь, в Кремле Путин, давление у него в норме, температура — тридцать шесть и шесть, возможны осадки в виде подачек малоимущим.
Свое и ничье
В застойном Советском Союзе вещи делились на свои и государственные, то есть ничьи. В путинской России что-то подобное произошло со сферой политического. Верно в общем понимая суть очередной кремлевской затеи с поправками, население оценивает ее как государственную, то есть ничью, то есть чужую. И смотрит на происходящее с Основным законом довольно равнодушно.
Иное дело — когда государство влезает на территории, которые граждане ощущают своими. Тут вдруг начинается настоящая живая политика. Так было в ходе борьбы за сквер в Екатеринбурге, так было прошлым летом в Москве, так было в Шиесе, так было на губернаторских выборах в ряде регионов в 2018-м.
Теперь это просто брошюра, которую можно легко переделывать под задачи текущего момента, без стеснения предлагая вписать в текст Основного закона любую глупость
И главная политическая интрига ближайших лет не в том, сможет ли Путин переписать Конституцию, обеспечат ли избиркомы явку на бессмысленное и лишенное внятного статуса «добровольное народное голосование» по поправкам (судя по слухам, задача обеспечить явку уже поставлена). Главная интрига в том, сможет ли значимое число граждан отнестись к выборам в Государственную думу как к очередной попытке вторжения на свою территорию. Рискнет ли с властью за власть побороться.
А Конституцию, как нам наглядно показал Путин при помощи всех Захаров отечества, и перекроить при необходимости можно. Дело нехитрое. Кстати, пока ведь в этом и есть главный результат затеи с поправками — размывание статуса Конституции. Теперь это просто брошюра, которую можно легко переделывать под задачи текущего момента, без стеснения предлагая вписать в текст Основного закона любую глупость.
Рисунок: Андрей Будаев
