В конце августа Александр Лукашенко назначил нового главного идеолога Белоруссии — замглавы администрации президента по идеологии. Им стал бывший идеолог Могилевской области и зампредседателя Могилевского облисполкома 40-летний Андрей Кунцевич. Спустя несколько недель стало ясно, какую новую идеологическую модель выстраивают белорусские власти.
Идеологическая работа
Несмотря на то, что с распада СССР прошло почти 30 лет, идеологическая работа в Белоруссии полностью копирует советскую модель, только вместо республиканского ЦК Компартии — Администрация президента. В остальном — огромный сектор госСМИ (самые тиражные общественно-политические газеты, все телеканалы), полные аналоги пионеров (так и называются), комсомола (БРСМ — Белорусский республиканский союз молодежи) и аналог КПСС (общественная организация «Белая Русь»), полностью контролируемые государством профсоюзы (ФПБ — Федерация профсоюзов Беларуси) и так далее.
Как и в советские годы, на любом предприятии, в любой организации имеется заместитель директора по идеологии. В магазинах — полно изданных госиздательствами книг с названиями вроде «Особый путь — идеология белорусского государства».
Проблема, однако, в том, что официальной идеологии — нет. О том, что ее нет, последние несколько лет регулярно напоминает сам Александр Лукашенко. Почему он так говорит, понятно: изменения внутри самой Белоруссии и вокруг нее происходят все быстрее, и прежние идеологические штампы про «особый белорусский путь», «социальное государство», «уникальную белорусскую экономическую модель» уже не подходят к современным реалиям.
Лукашенко в прошлом не только директор совхоза, но и партийный и комсомольский работник, политинформатор и лектор общества «Знание». Как результат, при нем идеология белорусского государства всегда подстраивалась под текущую ситуацию, но всегда оставалась квазисоветской
«Надо понимать, что сам Александр Лукашенко в прошлом не только директор совхоза, но и партийный и комсомольский работник, политинформатор и лектор общества «Знание». Как результат, при нем идеология белорусского государства всегда подстраивалась под текущую ситуацию, но всегда оставалась квазисоветской, — объясняет белорусский политолог Светлана Гречулина. — В 1994–2000-м это было объединение с Россией и/или воссоздание СССР. В 2000–2010-х — «уникальная белорусская модель» с растущими зарплатами и надоями, мудрым бацькой-руководителем и злыми иностранцами, держащими страну в тисках санкций. А потом, вместе с чередой экономических кризисов, начались и сложности с идеологией».
У свеженазначенного Андрея Кунцевича было девять предшественников, и все они были либо пророссийски настроенными выходцами из КГБ, да еще и сталинистами впридачу, либо профессиональными аппаратчиками, ничем особо не примечательными.
Без иллюзии процветания
В 2011-м резкая девальвация белорусского рубля и потеря доходов населением разрушили иллюзию «белорусского процветания». Обществу взамен был предложен социальный договор, который сам Лукашенко сформулировал как «чарка и шкварка». То есть власть обеспечивает населению некий минимальный уровень благосостояния (белорусский президент так и сказал: «Нашему человеку достаточно, чтобы на столе была чарка и шкварка»), а взамен население не лезет в политику, не выходит на митинги и голосует за кого ему скажут.
Этот договор более-менее работал до начала 2017-го, когда полмиллиона белорусов получили повестки с требованием оплатить «налог на тунеядство». После волны массовых протестов, всколыхнувших даже провинцию, налог был отменен, но стало понятно, что и социального договора про «чарку и шкварку» тоже больше нет. Тогда-то Лукашенко и заявил впервые, что «у нас идеологии нет, ее нужно разработать».
Белорусское общество раскололось. Одни хотят в состав России, гордиться величием и ядерными ракетами, Путин круче всех и правильно что Крым у хохлов отняли. Другие хотят и дальше по выходным ездить в Вильнюс и Варшаву, вступления в ЕС, дружить с соседями
Одновременно жесткому пересмотру подверглась доктрина «вместе с Россией». Прежде Лукашенко любил публично заявлять, что «белорусы — это русские, только со знаком качества». Но после 2014 года сами белорусы начали задумываться о том, что и к ним может постучаться «русский мир», персонализированный в вежливых людях с автоматами.
«Белорусское общество раскололось. Одни хотят в состав России, гордиться величием и ядерными ракетами, Путин круче всех и правильно что Крым у хохлов отняли. Другие хотят и дальше по выходным ездить в Вильнюс и Варшаву, вступления в ЕС, дружить с соседями, свободы для бизнеса и жить в своей стране, — говорит белорусский политолог Антон Платов. — Но ни первые, ни вторые не хотят на выборах 2020-го поддерживать Лукашенко. Первым теперь подавай пророссийского кандидата, который «воссоединит братские народы», вторым — прозападного, который сохранит независимость и уберет давление на бизнес со стороны силовиков. Лукашенко теперь как воздух нужна идея, которая не только объединит первых и вторых, но и подтолкнет их голосовать за него. Так что от нового главного идеолога требуется сотворить чудо».
Запрос на свежие идеи
Назначая Кунцевича, Лукашенко актуализировал задачи, стоящие сегодня перед идеологической вертикалью. И дал понять, что молодому назначенцу придется работать в условиях цейтнота.
«Времени для раскачки нет. Потому что предвыборная кампания — это и большая идеологическая работа. А вам придется заниматься прежде всего комплексом идеологической работы, начиная от журналистики и заканчивая, прямо скажу, лекциями в вузах, — отметил президент. — Это самое слабое место наших государственных служащих — встречаться с молодежью, рассказывать им о той политике, которая проводится в государстве. Потому что наша молодежь, в интернете сидящая, не всегда прочитает об этой политике. А если и прочитает, то частенько все наизнанку перевернуто».
Упоминание интернета как одного из приоритетов госполитики — нечто новое для Лукашенко, который прежде называл глобальную сеть не иначе как «помойка». Теперь же белорусский президент заговорил иначе: «Интернет — это также будет сфера в какой-то степени вашей ответственности. И не с точки зрения все закрыть и запретить. А изложить позицию власти, позицию президента. Пока больше всего этим занимается президент. Он и будет заниматься данными вопросами, но и определенные должностные лица, в том числе вы».
Новый идеолог дал интервью, в котором произнес вещи, прежде для белорусского чиновника вообще немыслимые: «Вчера, например, в том же твиттере кто-то упрекал меня в том, что я прозападный, кто-то — наоборот, что пророссийский. Я не прозападный и не пророссийский, я — пробелорусский. Я читаю и Шрайбмана, и Пальчиса, но в то же время я читаю и Дмитрия Крята из «Советской Белоруссии» и считаю, это правильно».
Если бы год назад главный идеолог признался, что читает самых известных антилукашенковских блогеров и не является пророссийским, он в ту же секунду отправился бы в отставку и радовался бы, что не посадили.
Назначение такого нестандартного по белорусским меркам чиновника — реакция на требования времени, когда все перевернулось с ног на голову. Лукашенко, который два десятка лет назад был главным сторонником вхождения Белоруссии в состав РФ, сегодня — защитник белорусской независимости, а вот народ страны — как раз не прочь стать россиянами. По данных социологов, более 60% жителей страны хотят объединения с РФ, но есть 20%, которые готовы при необходимости стрелять, защищая независимость.
Сентябрьские тезисы Лукашенко
Прошло всего пару недель после назначения нового идеолога, и Лукашенко сам громогласно продекларировал набор новых постулатов, которые теперь должны быть увязаны с новой белорусской идеологией. 6 сентября, посещая Брест, президент Белоруссии потребовал от Москвы компенсировать ущерб от аварии на Чернобыльской АЭС. По словам Лукашенко, Белоруссия больше других пострадала от чернобыльской катастрофы. «Мы что, строили эту станцию? Нет. Мы ее взрывали? Нет. А кто пострадал больше? Мы. Тогда центральная власть в лице Михаила Горбачева взяла на себя ответственность за Беларусь. Страна развалилась. Кто правопреемник? Власти России», — сказал Лукашенко.
Пострадала треть населения Белоруссии, продолжил он. «Но ты хотя бы за это (мы не просим денег, ничего) помоги — миллиардов 10-15 кубов газа по приемлемым ценам. Не бесплатно, не в убыток «Газпрому», поставь. Люди ведь пострадали, — описал суть своего предложения Лукашенко. — И если нам говорят: да вы тут гири на ногах, за наш счет живете… Если такая политика, обойдемся».
Лукашенко заявил, что его страна будет придерживаться принципа многовекторности, смотря «и на Восток, и на Запад». Россию же он призвал быть «старшим братом» и оказывать его стране поддержку, а «не гнобить и не наклонять» Белоруссию
Переговоры об интеграции двух государств, сказал Лукашенко, превратились в торг о ценах на углеводороды: «Я ему [Владимиру Путину] сказал: если вы нас будете наклонять и к рыночной цене на нефть подвели, таможенную пошлину заменили налоговым маневром, мы возьмем с рынка и другую нефть».
По его словам, рассматривается возможность закупать нефть в Саудовской Аравии, США или Азербайджане, и для этого прорабатывается «северный маршрут» с использованием трубопровода «Дружба», который сейчас работает в противоположном направлении, качая в Европу российскую нефть.
После этого Лукашенко заявил, что его страна будет придерживаться принципа многовекторности, смотря «и на Восток, и на Запад». Россию же он призвал быть «старшим братом» и оказывать его стране поддержку, а «не гнобить и не наклонять» Белоруссию.
Для Лукашенко сейчас жизненно важно объяснить своему народу, как важно сохранить независимость страны. Но значительная часть населения смотрит российские телеканалы и хочет гордиться ядерными ракетами и Путиным, а не урожаем картошки и бывшим директором совхоза. Так что Андрею Кунцевичу на его новой должности действительно предстоит совершить практически невозможное — заново изобрести привлекательную для большинства национальную идею.
Фото: odnastroka.ru
