25 марта в Брюсселе открывается саммит Евросоюза. По форме — обычный, по содержанию — экстренный. Главы государств ЕС поставят либо точку, либо запятую, либо жирный вопросительный знак в деле спасения Греции от финансового краха, единой валюты евро — от обвала, а самой общеевропейской идеи — от банкротства. За перипетиями европейской драмы следил The New Times 
«Член ЕС не отвечает за обязательства другого члена ЕС».
Cтатья 125 (1) Лиссабонского договора
С начала месяца по Европе, поднятой на дыбы греческим кризисом, бродил призрак оптимизма. 12 марта появилась новость о готовности Франции и Германии выделить Греции, тонущей в долгах, помощь в размере €30 млрд. Один из вариантов действий: немцы берут на себя гарантии по греческим облигациям на сумму €10 млрд с помощью одного из госбанков ФРГ. 16 марта — министрами финансов ЕС якобы разработан механизм помощи Греции, который позволит «при необходимости спасти страну от дефолта», хотя и «без предоставления Афинам кредитных гарантий». «Сумма помощи Греции — сейчас не главное. Важно разработать механизм выхода из ситуаций такого рода», — разъяснил в разговоре с The New Times пресс-секретарь представительства Евросоюза в России Денис Даниилидис. По его словам, 25–26 марта в Брюсселе может быть принято «политическое решение по выходу из кризиса на основе технических предложений, в целом уже согласованных странами еврозоны». Но 17 марта из Берлина приходит новость, повергающая еврооптимистов в ступор. Канцлер Ангела Меркель заявляет в бундестаге о необходимости «разработать механизм исключения из зоны евро тех стран, которые в течение длительного времени не выполняют своих обязательств по валютному союзу».* * Сейчас, согласно договорам ЕС, это сделать невозможно. Оказывается, Германия готовит к 25 марта меры не помощи, а наказания Греции. А следом за ней — и других отстающих.
Путь к большим деньгам
Ангела Меркель не пошла-таки наперекор общественному мнению своей страны, где идея прямой финансовой помощи Греции встречает стойкое неприятие. Немцев понять можно: Германия платит более 20% всех взносов в казну Евросоюза. А вот Греция ежегодно получает из общей копилки на €6,2 млрд больше, чем вносит. В период с 2004-го по 2008 год Афинам было переведено из кассы ЕС свыше €30 млрд, причем 7 млрд пришлось на долю немецких налогоплательщиков. Только из аграрного фонда ЕС Греция получает €2,5 млрд ежегодно. Такое положение греков, естественно, устраивает. Немцев — нет.
В свое время Германия вошла в еврозону, чтобы не терять огромных сумм при экспорте, ведь ее марка была куда крепче и тверже многих других валют. Мотивы Греции были обратного порядка: дряхлая греческая драхма не давала возможности получать выгодные кредиты. После вступления в еврозону путь к большим деньгам был открыт. Как блудные сыновья, получившие неожиданное наследство, потомки Пифагора ринулись во все тяжкие: занимали миллиард за миллиардом, участвовали в подозрительных сделках, тратили деньги на неэффективные социальные программы, на поддержание раздутого госсектора, где занято более миллиона человек из 10,7-миллионного населения страны, то есть четверть всех работающих, на неэффективное сельское хозяйство и устаревшую пенсионную систему. «В Германии, чтобы выйти на пенсию в 67 лет и получать 61 процент среднего чистого заработка, нужно трудиться не менее 35 лет. Греки выходят на пенсию в 61 год при минимальном стаже 15 лет и получают 111 (!) процентов зарплаты», — разъясняет в разговоре с The New Times немецкий политолог Александр Рар. Жизнь греков взаймы продолжалась до тех пор, пока государственный долг не достиг фантастического размера — 125% ВВП. «Это — €302 млрд. Чтобы расплатиться, не хватит всей греческой экономики», — поясняет наш собеседник.
В объятиях «черного нала»
Из собственных источников Греции набрать денег даже на четверть расходных статей, а тем более на постоянно повышающиеся зарплаты и премии просто невозможно. Сбор налогов — дело полностью провальное, уже подсчитано: недобор ежегодно составляет €30 млрд. «Недавно был обнародован курьезный факт: врач из элитного квартала Афин за 2008 год заявил лишь €300 месячного дохода, — рассказывает собеседник The New Times. — Всего лишь 5 тыс. человек заявили налоговым органам, что имеют доход €100 тыс. и больше. Между тем в греческих портах стоит свыше 10 тыс. роскошных яхт стоимостью не менее €500 тыс.».
«Черный нал» — норма жизни. Коррупция достигает фантастических размеров. Без так называемого fakelaki (денег в конверте) нельзя ни дом построить, ни рентген сделать даже по страховому полису. Опять же подсчитано: греки ежегодно только на взятки тратят €3,5 млрд — в среднем €1600 на семью.
Чтобы занимать деньги, не привлекая внимания надсмотрщиков из еврокомиссии, грекам надо было постоянно доказывать свою финансовую состоятельность. И они стали подделывать отчетность, направляемую в Брюссель. «Статистическим маскарадом» назвал ее глава немецкого Евростата Вальтер Радемахер. Но не во власти его ведомства было проверять на месте цифры, предоставленные Афинами: «Мы подозревали обман, указывали на него, но сделать ничего не могли». Начальство в Брюсселе предпочитало на все закрывать глаза, лишь бы не портить имидж Союза и евро. А между тем проверять было что. И здравоохранение, где целые статьи расходов исключались из отчетности, и сельское хозяйство, где умышленно годами не вводили электронную контрольную систему, предпочитая платить штрафы, но не давать реальные цифры, и затраты на дорожное строительство. Порой доходило до курьезов: в 2006 году в греческую статистику по ВВП были включены предполагаемые доходы от проституции, казино и черного рынка. В результате валовой продукт вырос на фантастические 25% и можно было заявить рекордно низкий дефицит — 2,9%.
Апрельский рубикон
Сейчас уровень кредитного доверия к Греции более чем в два раза ниже, чем к Германии: деньги в Элладу поступают под 6,5%, в ФРГ — менее чем под 3%. Пока многие еще покупают греческие облигации. Только вот чем греки будут расплачиваться? До конца апреля правительство Папандреу должно выплатить по кредитным процентам €25 млрд. Если Афинам не поможет Евросоюз, у них останется единственный выход — обратиться за помощью в Международный валютный фонд. «Это равнозначно официальному признанию того, что единство ЕС трещит по швам», — заметил The New Times эксперт брюссельского Центра европейских исследований Майкл Эмерсон.
Учитывая серьезность положения, в преддверии саммита 25 марта Евросоюз послал в Грецию команду контролеров — проверять отчетность и следить за антикризисными мерами, принятыми правительством Папандреу. Однако все, что оно задумало, встретило резкое неприятие греков. Смешно, но бастуют даже налоговые инспекторы, которые, собственно, и должны помочь бюджету выкарабкаться. Ситуация тупиковая. «Добровольный выход Греции из зоны евро невозможен из-за гигантских долгов странам ЕС, — поясняет Александр Рар. — А ее банкротства не хотят немецкие банки, стремящиеся вернуть свои деньги. К тому же греческий дефолт неминуемо повлечет «эффект домино»: обвал в Испании, где дефицит составляет 11,2%, Ирландии — 12,5%, Португалии — 8,0%». Поэтому Германия будет убеждать ЕС в необходимости исключения Греции из еврозоны ради спасения всего Союза. Есть ли другие варианты? Главный экономист «Дойче банка» Томас Майер видит выход в реализации идеи главы минфина ФРГ Вольфганга Шойбле — создании Европейского валютного фонда. Но в условиях сохраняющихся внутри ЕС противоречий сделать это в сжатые сроки вряд ли получится.
Альянс отстающих 
Главная интрига приближающегося саммита ЕС: жесткая позиция Германии по греческому вопросу отнюдь не гарантирует ей победы в Брюсселе. Испания, Греция, Ирландия и Португалия, поведали The New Times на условиях анонимности дипломатические источники, успели сколотить блок и готовы предъявить канцлеру Меркель встречные претензии: мол, Берлин приспособил всю зону евро под собственные нужды. Вместо того чтобы стимулировать спрос на внутреннем рынке — а добиться этого можно простым увеличением зарплат, — Германия упорствует в своем экономическом эгоизме: ее экспорт в соседние страны напрочь перекрыл импорт, усугубив тем самым положение «проблемных стран» еврозоны. Но «самым неприятным сюрпризом» для Берлина, по словам источников The New Times, стало согласие Франции (Греция ей, кстати, должна вдвое больше, чем Германия) выступить на брюссельском саммите лоббистом интересов стран, недовольных политикой Германии. Удастся ли до 25 марта урегулировать эти разногласия, сейчас не возьмется предсказать никто. Все смешалось в европейском доме...
Евро — официальная валюта в 16 странах еврозоны (Австрии, Бельгии, Германии, Греции, Ирландии, Испании, Италии, Кипра, Люксембурга, Мальты, Нидерландов, Португалии, Словакии, Словении, Финляндии, Франции). Таким образом, евро — единая валюта более чем для 320 млн европейцев, а вместе с территориями неофициального обращения — для 500 млн человек. В качестве расчетной валюты евро был представлен мировым финансовым рынкам в 1999 году, а 1 января 2002 года были введены в наличное обращение банкноты и монеты. Само название «евро» придумал бывший министр финансов ФРГ Тео Вайгель. Десять лет назад он назвал очень жесткие условия для вступления в еврозону: дабы одним странам не пришлось платить за других, госдолг каждой из них не должен превышать 60% ВВП, а дефицит бюджета — 3%. Но уже с первых шагов валютного союза эти правила стали повсеместно нарушаться. Иногда скрытно, иногда при попустительстве партнеров.
