Цусима—2018

Думая о прошедшем годе, я пытался (отчасти вдохновленный Александром Морозовым, сравнившим российское руководство с экипажем самолета, способным поднять машину в воздух, но необученным ее сажать) найти какую-то аллегорию для экономической политики, которую власти вели в 2018 году. И наиболее очевидным мне показалась одна, навеянная книгой Алексея Новикова-Прибоя «Цусима». Эту книгу я несколько раз перечитывал в детстве – и мне кажется, что сегодня многое напоминает ее сюжет.

Если пересказывать его очень кратко, то изложение состоит из двух частей – из описания похода российской эскадры из Петербурга на Дальний Восток и собственно из панорамы известного морского сражения. Первая часть обыденна – от описания закупок продовольствия в портах до кончины адмирала фон Фелькерзама за три дня до сражения, о чем на флагман сообщили заранее согласованным сигналом «на корабле поломалась шлюпбалка». Вторая – драматична и повествует об эпическом разгроме русского флота.

 

«Достижения» Росстата

Почему мне вспомнилась эта книга? Потому что прошедший год выглядит ровно как ее первая часть. Российская экономика в 2018 году практически не развивалась. Неочевидный рост стал заслугой прежде всего Росстата, который обнаруживал необъяснимые скачки производства в отдельных отраслях, ненаблюдаемые инвестиции и стремительный рост доходов на фоне стагнирующего спроса. Устойчиво повышавшиеся до октября цены на нефть принесли российскому бюджету самый значительный в его истории профицит (почти 4 трлн рублей), что, однако, никак не сказалось на благосостоянии граждан. Несмотря на гигантский профицит счета текущих операций (почти 7% ВВП, один из лучших показателей в мире по итогам года, отток капитала, видимо, достигнет $70 млрд против $7 млрд, о которых весной говорил Банк России. Продолжался отток инвестиций как из долговых бумаг, так и с рынка акций.

Граждане стремились экономить, а резкое увеличение трат в конце года было обусловлено ожидающимся повышением НДС и ростом ставок по ипотечным кредитам. Государство продолжало свои смелые эксперименты над экономикой, облагая дополнительными налогами самозанятых, регулируя мобильную связь и интернет, увеличивая возраст выхода на пенсию и концентрируясь на финансировании проектов, не способных принести никакой отдачи.

 

Ситуация в социальной сфере ухудшалась фронтально – что становилось особенно заметно там, где по конъюнктурным соображениям власть решалась продемонстрировать реальную картину, свободную от приписок

Внешний фон определялся санкциями – после апреля этот процесс перешел в совершенно новое качество, и в ближайшее время поток ограничительных мер со стороны западных правительств точно не станет меньше.

Ситуация в социальной сфере ухудшалась фронтально – что становилось особенно заметно там, где по конъюнктурным соображениям власть решалась продемонстрировать реальную картину, свободную от приписок. Страна уверенно погружалась в экологический кошмар и готовилась к протестам по причине невыносимых условий существования во все большем числе регионов.

Однако все эти обстоятельства – и я не устаю это повторять из года в год – не способны сами по себе подорвать экономику так, чтобы хозяйственная ситуация спровоцировала политические потрясения в стране. Хотя в последние месяцы постоянно воспроизводятся рассуждения о возвращении потенциала для широкого протеста, мне сложно предположить, что триггером к этому станут макроэкономические проблемы. Страна находится в ситуации, когда народ уже ничего не ждет от власти, не слишком рассчитывает на улучшения и ограничивается лишь пожеланиями о том, чтобы не стало хуже.

 

Фондовые рынки по всему миру завершают год на минимумах, а американские индексы в среду лишь по чистой случайности избежали попадания в зону «медвежьего» рынка. Даже после впечатляющего отскока на этой неделе нефть теряет около трети от годовых ценовых максимумов

 

По направлению к кризису

Как российская эскадра сто пятнадцать лет тому назад медленно двигалась на другую сторону Земли, так и российская экономика способна сегодня «коптить» в ее нынешней форме практически сколь угодно долго. На фазе относительно высоких нефтяных цен правительство будет аккумулировать резервы, в периоды трудностей – тратить их, но на какие-то перемены оно идти не готово. Все может измениться только в ситуации, описанной в «Цусиме» – когда над горизонтом появится дым из труб кораблей вражеской эскадры, против которой нет средств бороться. Аналогом японского флота в нашем случае является глобальный экономический кризис, который, на мой взгляд, неумолимо приближается. Рост в американской экономике продолжается 115-й месяц подряд, несмотря на то, что в последние 60 лет средняя продолжительность экспансии составляла лишь 71 месяц. Фондовые рынки по всему миру завершают год на минимумах, а американские индексы в среду лишь по чистой случайности избежали попадания в зону «медвежьего» рынка. Даже после впечатляющего отскока на этой неделе нефть теряет около трети от годовых ценовых максимумов.

Крайне непростая обстановка сложилась в Китае с его галопирующим ростом цен на капитальные активы, невероятной закредитованностью корпоративного сектора и высокой неопределенностью на фронтах «торговой войны» с Америкой, о которой Пекин считает правильным вообще не упоминать. Конечно, более или менее профессиональные действия политиков и финансовых властей могут отсрочить наступление кризиса, но предотвратить его они не в силах – и тут России предстоит новая Цусима.

«Рост» по Путину

Фундаментальная проблема российской экономики – и в уходящем году она стала лишь еще более явной – состоит в том, что государственный сектор, который постоянно расширяется, относительно успешен в собирании и перераспределении ренты, но совершенно не способен производить мультиплицирующий эффект. Государственные капиталовложения порождают первичный спрос на некоторые инвестиционные товары, однако не создают бизнесов, которые могут существовать без дальнейших бюджетных трат (это относится практически ко всему, что создают власти – от спортивных объектов до предприятий военно-промышленного комплекса, от «мостов на Сахалин» до более локальных инфраструктурных объектов).

 

Государственный сектор, который постоянно расширяется, относительно успешен в собирании и перераспределении ренты, но совершенно не способен производить мультиплицирующий эффект

Экономический рост «по Путину» – это рост, осуществляющийся в надежде на будущие бюджетные поступления, а они возможны только при относительно высоких ценах на нефть, устойчивой конъюнктуре финансовых рынков и присутствии оптимизма у основных глобальных игроков. Гарантировать же всего этого Кремль не может.

Собственно, поэтому я в очередной раз могу лишь повторить очевидное: даже несмотря на то, что власти сделали многое, если не все, для того чтобы 2019 год в российской экономике не был легким и беспроблемным, серьезные потрясения могут стать только следствием глобального кризиса. Против которого мы бессильны так же, как в свое время русский второй тихоокеанский флот против эскадры адмирала Того. И в наступающем году нам остается только надеяться на то, что у капитанов мировой экономики хватит ума не допустить рецессии – просто потому, что у руководителей нашей ни способностей, ни желания подготавливать российскую экономику к противостоянию возможным негативным трендам нет и не появится.

 

О том, почему даже серьезные экономические проблемы не делают режим менее устойчивым, читайте здесь .

О том, что ждать от нынешнего автократического режима в России, читайте здесь .

 

*Владислав Иноземцев доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества