Евромайдан, который вошел в историю как Революция Достоинства, начался пять лет назад, после того, как тогдашний президент Виктор Янукович отказался подписать Соглашение об Ассоциации с Европейским Союзом. 21-го ноября 2013 года известный журналист Мустафа Найем опубликовал пост в Фейсбуке. Он призывал друзей тепло одеться и выйти на площадь : «Берите зонтики, чай, кофе, хорошее настроение и друзей». В ту ночь на Майдан Незалежности вышли десятки, а уже через месяц сотни тысяч выходили на майданы по всей стране. Мустафа Найем, депутат Верховной Рады от Блока Петра Порошенко поговорил с корреспондентом The Daily Beast Анной Немцовой о том, что сегодня нужно Украине для осуществления мечты людей, вышедших на площадь пять лет назад.
Анна Немцова: Через три месяца выборы главы государства. Как запомнят Петра Порошенко, президента пяти тяжелейших для Украины лет аннексии Крыма, войны на Донбассе, кризиса с переселенцами и экономикой?
Мустафа Найем: Порошенко уже себя увековечил. О нем будут говорить, как о человеке, который был в эпоху томоса (вопрос об автокефалии Украинской православной церкви — NT.)*, в эпоху безвиза (отмены виз для граждан украины — NT.) , реформ армии и милиции. Но мы также понимаем, что все это случилось, потому что было активное гражданское общество, свобода слова, политическая свобода и вообще свобода общества. Любые шаги в сторону атаки на эти институции обесценивают саму суть этого процесса.
Какие отношения у президента Порошенко с гражданским обществом?
Порошенко пришел к власти благодаря гражданскому обществу. А теперь он же не останавливает атаки на гражданское общество — это абсурд. Порошенко не стал другом гражданского общества. Он сделал все, чтобы стать врагом гражданскому обществу, начиная с закона про декларацию доходов, поддержку закона про клевету, фабрики троллей, уничтожающих активистов — и кончая прокуратурой, которая не расследует эти дела, службой безопасности, которая следит за журналистами и активистами, разведкой, которая следит за активистами и журналистами. Я не говорю о членах его фракции, которые с трибун парламента делают заявления против борьбы с коррупцией. Это тоже памятник Порошенко — его война с гражданским обществом, которое сегодня могло бы его поддержать.
В марте президентские выборы. Есть ли кандидат, который вам симпатичен?
Нет, сегодня у нашего поколения, тех, кто стоял на Майдане, нет своего голоса. Да мы понимаем, что у каждого из них, у Петра Порошенко или Юлии Тимошенко, есть старые привязанности к олигархам, к прошлому и к стране, с которой мы воюем (имеется в виду Россия — NT.) . Но я бы предпочел поддерживать программу действий нежели конкретного кандидата.
Могли ли вы представить пять лет назад, что через пять лет у поколения Майдана не будет своего голоса?
Мы тогда об этом не думали. Тогда и мы, и половина нашей страны поддерживали Порошенко. 55% поддержали! В этом его проблема – в этом гэпе (разрыве) между ожиданиями и реальностью: он больше, чем даже гэп между ожиданием и реальностью при Януновиче. Это его и губит сейчас.
Что будет, если Порошенко все же останется?
Нас ждет большая угроза. К сожалению, она поколенченская. Мы видим, что Партия Регионов, те, кто был в прошлой власти, поднимают голову. Если эти силы объединятся, они получат больше 100 голосов в парламенте, а это значит, что они будут иметь квоту на руководство в парламенте, в исполнительной власти и в правоохранительных органах. Очевидно, что эти силы будет разрушать повестку, созданную нами на Майдане. Очевидно, что они начнут мстить и уничтожать все, что сделано.
А как складываются отношения у главных кандидатов на президентских выборах — у Юлии Тимошенко и Петра Порошенко с этими силами?
Они склонны искать договоренностей: мы знаем историю их переговоров с Медвечуком и Ахметовым. Что означает, что в следующем парламенте никто с регионалами бороться честно не будет — мы одни остаемся, кто готов с ними честно бороться.
Какие планы у вас, еврооптимистов?
Мы создаем свою партию. Туда войдут все еврооптимисты и наши единомышленники — мы будем участвовать в парламентских выборах в следующем октябре.
Нападения на активистов продолжаются?
Уже более 50 нападений. Ключевую роль к привлечению внимания к трагической гибели активистки Кати Гандзюк — ее в июле облили кислотой, и через три месяца она умерла — сыграло гражданское общество. Мы решили, что мы не оставим нападение на Катю. При этом есть десятки других нападений, которые тоже не расследуются. Только публичность сегодня помогает — имеет значение публичный протест и не молчание активистов.
В больнице Катя тогда сказала, что ее хотя бы лечат, а украинское правосудие — нет. Услышал ли эти слова генеральный прокурор Украины Юрий Луценко, о котором вы в свое время целую книгу написали?
Я действительно знаю Луценко очень хорошо, я уверен, что он просто не адекватен. Тот Луценко, который нам (журналистам «Украинской правды» — NT.) помогал проводить расследования включал кассеты с Гонгадзе**, и тот Луценко, который плюет сейчас в лицо гражданскому обществу, это, конечно, свидетельство неадекватности. Мы же не верим, что он все эти годы нас обманывал. Наверное, что-то произошло, он на грани истерики, понимая сколько негатива он на себя набрал. Старается выжить в политике, к сожалению, такой ценой.
Почему, как ты думаешь, до сих пор так и не расследован расстрел на Майдане?
Это системная проблема, нет желания ее решать. Я бы сказал, что проигранные нами битвы с прошлыми политиками — это цена того компромисса, на который идут политики, компромисса со своей совестью, со справедливостью и обещаниями, которые они давали. Все просто доказывается: например, у Виктора Медвечука жена делает бизнес в России, а он здесь принимает активное участие в политике — это против закона о национальной безопасности. Никто не мешает Луценко начать расследование подобных фактов. Эта политика имеет много последствий, начиная с того, что тысячи людей покидают страну, и заканчивая тем, что в целом происходит разворот Украины в другую сторону. И ты можешь делать свой безвиз и пытаться независимую от Москвы церковь делать, но когда ты страну сдаешь, и 15–20% набирают люди прошлой власти, возникает вопрос: а ты точно туда страну ведешь или ты закладываешь мину, которая уничтожит нас через год, два, три после твоего ухода?
Но вы, еврооптимисты, продолжаете надеется на победу?
Сегодня все кандидаты пугают избирателей тем, что если не они, то будет все плохо. Мы же уверены, что все битвы в нашей стране выигрывали люди, которые надеялись, верили. Наша задача — защитить все достижения пяти лет и уничтожить все то, что не позволяет Украине развиваться. Нас поддерживают в том числе люди в правоохранительных органах, и некоторые политики. Значит, еще одна революция? Нам больше не нужна революция, нам нужна эволюция. После президентских выборов многие поймут масштабы борьбы, и линия баррикад будет более четкой. И я надеюсь, что мы выстроимся в единый фронт близких по духу людей.
* Украинские власти этой осенью обратились Константинопольскому патриархату с просьбой предоставить томос об автокефалии Украинской православной церкви. Ожидается, что томос будет получен после объединительного съезда украинских православных церквей в декабре. Ранее Константинопольский патриархат отменил свое решение от 1686 года о передаче Киевской митрополии в управление Московской церкви
** Убийство журналиста Георгия Гонгадзе в 2000 году привело к кампании «Кучмагейт», массовым акциям протеста с требованием отставки тогдашнего президента Леонида Кучмы и руководства правоохранительных органов. Дело было окончательно расследовано и доведено до суда надо организаторами убийства после первой Оранжевой революции 2004–2005 гг., когда МВД Украины возглавил Юрий Луценко. О подробностях «дела Гонгадзе» NT рассказывал здесь
Читайте так же:
О Евромайдане-2013 — с места событий — рассказывали корреспонденты The New Times
