Голод революции, или Back to USSR. На Кубе в результате 85-дневной голодовки скончался диссидент Орландо Сапата. Он находился в тюрьме с 2003 года и был признан правозащитной организацией «Международная амнистия» узником совести. О его смерти кубинские СМИ не сказали ни слова. Вместо этого газета «Гранма», главный печатный орган страны, вышла с очередной статьей Фиделя Кастро. The New Times побывал на Острове свободы и понял: «совок» жил, жив и будет жить — пока жив команданте
«Снимай ботинки и ставь их на ленту вместе с сумкой, а потом иди туда — просветим тебе брюхо», — требует офицер венесуэльской национальной гвардии. Но узнав, что пассажир следует в Гавану, тут же добреет: идите, сеньор, так. Аэропорт Майкетия венесуэльской столицы Каракаса известен на всю Латинскую Америку строжайшими мерами досмотра пассажиров, следующих в Европу или США. А вот для граждан, летящих на Кубу, действует негласный «зеленый коридор». Уго Чавес и Фидель Кастро стали близкими друг другу людьми и понятиями... Взлетаем. Большинство пассажиров рейса — кубинский медперсонал, работающий в Венесуэле в рамках объявленных президентом Уго Чавесом «боливарианских социальных программ». Счастливчики возвращаются домой с сумками, набитыми батонами колбасы «чорисо», головками сыра, упаковками конфет, коробками с DVD-плеерами и другим дефицитом, все еще доступным на Кубе лишь избранным.
Соевое детство
Улица в гаванском районе Сан-Мигель-дель-Падрон. Бедный, но чистенький дом семьи кубинских интеллигентов рад гостю из России. Марта и ее муж Леарсис — преподаватели стоматологического факультета медицинского университета Гаваны. У них двое детей — девочка 6 лет и 12-летний мальчик. Брат Марты Роландо вот уже 20 лет живет в России. Марта давно хотела побывать в России и «вообще где-нибудь за границей». Год назад она подала прошение о временном выезде за рубеж в специальный департамент G2 (кубинская секретная служба), но получила отказ, хотя брат к тому времени уже купил для нее авиабилет из Гаваны в Москву и обратно, оформил все бумаги. Прежде чем Марте будет позволено подать новое прошение о выезде, должно пройти не меньше пяти лет. Впрочем, Марта уверена, что ей откажут снова, «если, конечно, на Кубе за это время ничего не изменится».
В доме Марты и Леарсиса, как и в сотнях тысяч других на Кубе, основной, и пожалуй, самый ценный предмет обихода — «книжка контроля продаж продуктов питания», выдаваемая на месяц. По ней на каждого члена семьи может быть отпущено, например, не больше 2 кг рыбы, 10 куриных яиц в месяц — уже много лет на острове действует свой вариант карточной системы. На одного ребенка до 13 лет полагается литр соевого йогурта в неделю. Молочный йогурт подавляющему большинству кубинцев только снится.
Зарплата в 28 банок
Зарплата Леарсиса — 700 кубинских песо. Цифра сама по себе мало что значит: все импортные товары и некоторые кубинские, находящиеся в открытой продаже, можно купить только за конвертируемые песо — параллельную кубинскую валюту, на которую иностранным туристам обменивают их евро и доллары. Чтобы приобрести в государственном магазине импортный шампунь или шоколадку для ребенка, кубинец должен обменять «деревянные» кубинские песо, в которых он получает зарплату, на конвертируемые — по курсу 25 к 1. Грубо говоря, после обмена у Леарсиса в кармане остается 28 конвертируемых песо (чуть более $30). Баночка пива стоит от 1 до 1,5 конвертируемых песо, то есть месячной зарплаты Леарсиса хватило бы на 28 банок.
В застойном магазине
Год назад врачи обнаружили у Леарсиса опухоль головного мозга: на дорогостоящие импортные лекарства, доставаемые с большим трудом по блату, уходят все деньги. Леарсиса, по его собственному признанию, спасает то, что он сам врач, со связями в корпоративной среде. Ассортимент кубинских аптек ограничивается спиртом, ватой и обезболивающим местного производства в виде порошка, упакованного порциями в бумажные свертки.
Все это Леарсис рассказывает автору на ходу, пока мы идем по плохо освещенной улице, то и дело спотыкаясь о выбоины в асфальте. Вдруг он испуганно замолкает, вжав голову в плечи. Наискосок по улице вразвалочку проходит полицейский. Когда тот скрывается за поворотом, Леарсис объясняет: разговоры с иностранцем о деньгах и зарплате для кубинца могут быть чреваты хорошим мордобоем в полиции и последующим увольнением с работы, а то и чем похуже.
«Мы не знаем, жив ли он»
Луис — бармен, когда-то работавший в шикарном, а теперь в полуразрушенном баре для «местных», торгующем за «деревянные» песо. Луис лишь слышал, что бар был национализирован в середине 1960-х, тогда же бывший хозяин заведения от пережитого сошел с ума, а его семья покинула остров. После национализации тут уже никогда не проводился ремонт... Луис что-нибудь слышал о здоровье Фиделя Кастро? «По правде, мы ничего не знаем об этом, и вообще не знаем, жив ли он». Весь ассортимент заведения Луиса — кукурузные чипсы и тростниковая водка неэкспортного варианта, которую в другой стране Латинской Америки не решились бы назвать ромом. Пиво Луис продает из-под полы, за конвертируемые песо. «За последние десять лет кубинцы перестали читать газеты — в то, что там написано, уже давно никто не верит, а «размышления товарища Фиделя» не заменят мне обед». Это Луис намекает на газету «Гранма», где почти каждую неделю появляются так называемые «Размышления товарища Фиделя», в которых команданте то перебирает в памяти былые подвиги, то рассуждает о коварстве империализма, то предается предсказаниям. Доступ к интернету на Острове свободы — привилегия узкого круга «проверенных товарищей»: партийных функционеров, штатных журналистов газет, писателей и общественных деятелей, воспевающих режим. Разумеется, есть интернет и в отелях для иностранных туристов — оазисах сытости и изобилия посреди недоедающей страны. Подавляющее большинство кубинцев по-прежнему наглухо отрезано от каких бы то ни было источников информации, неподконтрольных идеологической машине режима, не считая слухов и «сарафанного радио».
Фидель с ними
Саксофонист Альваро, кубинец, шепчет на ухо в полутемном углу бара: «Уже нет сил терпеть это все, но у нас нет ни серьезной оппозиции, ни оружия. Осведомителем G2 легко может быть твой брат, и ты не будешь об этом знать, пока за тобой не приедут. Люди запуганы, но пока еще не так голодны, чтобы устроить бунт».
Донья Эстель и ее меню
Старая Гавана — густонаселенный район. Но после 6 вечера, когда закрываются все магазины и кафетерии, здесь негде перекусить. Исключение — старенький домик сеньоры Эстель, про которую знают все, но никто не рассказывает. По вечерам на втором этаже своего домика она готовит еду за деньги. Меню небогатое — кусок курицы или рыбы с рисом и фасолью. Главное в поварском деле сеньоры Эстель — конспирация, ведь она не имеет права готовить еду на продажу, а получить на это лицензию практически невозможно. «Если вдруг придет полицейская проверка — вы мои гости, а я готовлю для нас всех ужин», — предупреждает она нас. Как выясняется, рыбу для своей подпольной харчевни сеньора покупает у частных рыбаков, а курицу — «с черного хода» государственной продуктовой базы, где работает ее товарка. Пока местные полицейские закрывают глаза на бизнес сеньоры Эстель в обмен на своеобразный налог — бесплатный ужин. Но если нагрянет серьезная проверка, сеньора лишится своего жилища: его попросту конфискуют как используемое для «незаконной предпринимательской деятельности».
Корова, как динозавр
В большом универсаме под названием «Конец века», явно не видевшем ремонта с 70-х годов, в глаза бросаются пустые почерневшие от времени прилавки. В трикотажном отделе одиноко висят на вешалке мужская рубашка и брюки, по виду вышедшие из моды задолго до конца прошлого века, сиротливо стоит пара китайских сандалий из кожзаменителя. На прилавках отдела бытовой техники три вида электрических лампочек, различные переходники, адаптеры, старинные трехдюймовые дискеты и почему-то восковые свечи. На улице около универсама — грязный покосившийся прилавок с нарисованной румяной свиньей и надписью «Продукты высокого качества». Единственный товар — несколько бумажных кулечков с жареной свиной кожей. Спрашиваю для интереса: а есть ли, собственно, свинина? Поначалу продавец, не глядя, лениво бормочет, что утром была, да вся вышла, только завтра, может быть, привезут с продуктовой базы. Наконец, обернувшись на акцент и признав иностранца, оживляется: вообще-то он мог бы за конвертируемые песо уступить мне килограмм вырезки, припасенной для себя.
Автопарк революции
Говядина для кубинцев и вовсе деликатес. Марта, Леарсис и их дети не ели ее вот уже полгода. «Коровы у нас на Кубе, как динозавры, почти все уже вымерли. Говядину практически невозможно достать, если ее вдруг и выкинут на прилавок в обыкновенном магазине, то стоит она 190 песо за килограмм — почти треть месячной зарплаты мужа», — рассказывает Марта. Правда, после четырехчасовых поисков по центру Гаваны автору удается «достать» 2 кг свежей говядины по 11 конвертируемых песо за кг. Заодно для детей куплена упаковка импортного мармелада по 5 конвертируемых — единственная сладость, оказавшаяся в магазине. В семье друзей сегодня будет праздник...
Куба (официальное название Республика Куба, неофициальное с 1959 года — Остров свободы) — островное государство в северной части Карибского моря. Денежная единица — кубинский песо, имеет два вида: неконвертируемый песо, предназначенный для внутреннего хождения, и конвертируемый, предназначенный для расчетов с туристами. Курс конвертируемого кубинского песо к доллару США составляет 1:1,08. Неконвертируемый песо — основная валюта страны, в ней выдается зарплата служащим и рабочим. Конвертируемый песо печатается в цвете — в отличие от черно-белого неконвертируемого — и имеет обязательную надпись convertible. В 1993 году вследствие тяжелой экономической ситуации на Кубе было разрешено свободное хождение доллара США. В ноябре 2004‑го эта мера была отменена. Тем не менее более 50% кубинцев имеют на руках доллары, которые получают от своих родственников за рубежом, в основном из США: ежегодно на Остров свободы переводится более $1 млрд.
«Ударники труда из животноводческого кооператива в муниципалитете Гибара, провинция Ольгин, сумели революционизировать способы достижения высоких результатов в производстве свинины. Благодаря своим новаторским идеям рекордсмены социалистического производства обещают сдать государству в наступившем году не менее 400 тонн высококачественной свинины».
Газета «Гранма», 16 февраля 2010 года
