Фото: Twitter / #NewsTBILISI
Спустя 50 лет после Мая-1968 и Пражской весны — снова революции. Мирная армянская — по Карлу Марксу, от бедности и от того, что обман надоел. Тбилисская — по Сеймуру Липсету, в защиту и в продолжение образа жизни нового среднего класса. И только российская революция — сексуальная, по Зигмунду Фрейду. Ну и отчасти все-таки по Марксу — ибо это нерушимый союз либидо, капитала и бюрократии. Происходит она преимущественно на отдельно взятых гиперэлитных яхтах. Не думаем же мы, в самом деле, что Олег Дерипаска один такой уникальный — решает вопросы тесной унии с высшим чиновничеством, орнаментированный эскорт-услугами. Все так решают такие же примерно вопросы, только еще не засветились. Но сейчас речь не совсем об этом.
Акция на проспекте Руставели молниеносно политизировалась — палатки, шатры, название — «За свободу». Требования отставки министра внутренних дел были дополнены требованиями отставки и премьер-министра
Демократия электронной музыки
Дорога, которая вела к храму, привела в ночной клуб, а потом — на проспект Руставели.
Революцию ночных клубов в Тбилиси, начавшуюся 11 мая, после антинаркотического рейда полиции по ночным заведениям и чрезмерного применения силы, можно было бы назвать революцией бесящихся с жиру. Ну, в самом деле, полиция решала свои задачи — что устраивать вокруг этого беспорядки? Однако такие действия властей в современном обществе оцениваются как немотивированное вторжение в частное пространство — возможно, были иные способы ловли наркодилеров. К тому же многие протестные действия, которые постфактум называют революцией, начинаются иногда по поводу, который кажется ничтожным. Революционная ситуация зарождается из нелепого диалога — вроде разговора еще в январе 1968-го Даниэля Кон-Бендита с министром молодежи и спорта Франсуа Мисоффом (кстати, героем Сопротивления), который, по мнению будущего лидера Мая-1968, не раскрыл в докладе о делах молодежи тему сексуальных проблем молодых людей. Чуть позже вопрос допуска студентов-юношей в женское общежитие стал триггером беспорядков, а затем и всеобщей забастовки.
Акция на проспекте Руставели молниеносно политизировалась, став и по форме политической — палатки, шатры, название — «За свободу». Требования отставки министра внутренних дел были дополнены требованиями отставки и премьер-министра. К переговорам призвал популярный мэр Тбилиси, бывший футболист — защитник «Милана» — Каха Каладзе, причем выступил он с позиции властей: «…Мы слышим разные спекуляции, что якобы полицейская спецоперация нанесла удар по развитию ночной экономики, удар по клубной музыке. Мы с этим категорически не согласны».
Наверное, Каха Каладзе прав. Но иногда форма наведения порядка отменяет содержание демократии. И есть страны, жители столиц которых чувствительны к нарушению границ всего частного. Тбилиси, который стал в последние годы чрезвычайно космополитическим и модным у туристов городом, где на улице протестующие придерживаются отнюдь не традиций грузинского хорового пения, а по-английски говорят лучше, чем по-русски, это тоже касается. Демократию приходится пересоздавать и защищать — каждый день. Права человека — даже право сидеть в ночном клубе — всякий раз приходится переутверждать, нет ничего раз и навсегда заданного. Как говорили эсеры, «в борьбе обретешь ты право свое». В современном мире властям придется тестировать границу дозволенного, иначе всякий раз то, что у нас в России называется «сопротивление законному представителю власти», будет становиться толчком к протестам. Без всякой руки Госдепа.
А дальше уже все зависит от упорства выходящих на улицу. Никол Пашинян довел ситуацию до логического конца, понимая, что он все потеряет, если остановится.
Форма разговора власти с протестующими становится тестером качества демократии и/или политической культуры в стране
Ночной народ
Конечно, грузинская революция рейверов выглядит не то чтобы карикатурой — скорее попыткой повтора успешной армянской акции. Революция заразительна. Или даже заразна. И форма разговора власти с протестующими становится тестером качества демократии и/или политической культуры в стране. Современные грузинские государственные элиты молодые — в возрасте старших братьев тех, кого полиция поставила лицом к стене в ночных клубах. Но их уже держат за стариков, которые то ли промотали, то ли развернули достижения — признанные достижения — «революции роз».
Такова судьба постимперских постсоветских государств — преобразования, модернизации, революции не успевают закончиться за один политический цикл. Увязают кто в чем — в компромиссах, контрреволюции, стагнации, коррупции, полицейщине, неэффективности. Спустя некоторое время «догоняющие революции», как их называл Юрген Хабермас, возвращаются. Чаще всего — чтобы снова все ушло в привычный цикл «революция-стабилизация-стагнация», но иной раз все-таки изменив сознание нации и элит.
Очень многое зависит от того, станет ли пашиняновская революция историей успеха или наглядным уроком управленческой немочи революционеров, пришедших к власти. В случае неудачи на Армению будут показывать пальцем, как на арабские страны после «арабской весны», — все хорошо начиналось, но плохо кончилось, была стабильность, а теперь бардак. Традиционный аргумент в пользу унылого авторитаризма как лекарства от неопределенности.
Проблема только в том, что неопределенность генерирует именно сам авторитаризм. Порождает революции, отказывая народу в субъектности.
Как выяснилось, посетители ночных клубов — это тоже граждане. Это народ. Кто бы мог подумать.
* Автор — руководитель программ Московского центра Карнеги, постоянный колумнист NT
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
