в нынешнем году Минфин собирается занять на мировых рынках $17,8 млрд для финансирования дефицита бюджета. В последующие годы объем заимствований еще больше увеличится. Независимые эксперты предупреждают об опасности такой политики при наличии больших корпоративных долгов. Ведь в каждом крупном холдинге есть доля государства, и в случае дефолта по корпоративным долгам придется расплачиваться не только олигархам, но и госбюджету. Риски оценивал The New Times
Россия встретила кризис, обладая колоссальным корпоративным долгом. На 1 июля 2008 года его размер составлял $527,1 млрд (из них $295,5 млрд приходилось на компании, остальное — на банки). За «тучные годы» отечественный бизнес настолько привык развиваться в долг, что потерял чувство меры: совокупный размер заимствований российских компаний с 2002 года увеличился в 12 раз. Правда, при этом Россия столь же активно сокращала свой суверенный долг. Несколько дней назад министр финансов Алексей Кудрин привел следующие цифры: после дефолта 1998 года наш государственный долг составлял 140% ВВП, а к концу 2009-го — лишь 8%. При этом уровнем безопасности Кудрин назвал размер долга 60% от ВВП — ровно такой сейчас у США.
Однако министр финансов ни словом не обмолвился о российских корпоративных долгах. Между тем не секрет, что доля государственного участия в капитале крупных российских корпораций и банков весьма велика — от 40% до 70%. А по жестким правилам мирового финансового рынка, собственник обязан отвечать по долгам. Российским властям слишком памятны судебные скандалы с фирмой Noga,* *В 1997 году швейцарская фирма Noga подала в международные суды ряд исков против правительства РФ. Она требовала возврата $800 млн по кредитным соглашениям, подписанным в 1991–1992 годах. В результате затяжного разбирательства Noga сумела выиграть несколько судов. Однако правительство РФ платить отказалось. После этого начался арест имущества, принадлежащего России. В 2006 г. владелец американской компании IPD Capital Александр Коган выкупил долг РФ за $70 млн. И тут же перепродал его российскому Минфину. чтобы допускать подобное снова — да еще в гораздо больших масштабах .
Быть бы живу
А угроза была. В результате девальвации рубля в конце 2008-го — начале 2009-го все валютные долги корпораций в одночасье стали на 30% дороже в рублевом эквиваленте. К тому же доступ на мировой рынок капитала (где эти долги можно было бы перекредитовать, пусть и под большую ставку) для российских компаний оказался закрыт почти на год. В этом не было их вины: из-за финансового кризиса и вызванного им всеобщего недоверия инвесторов друг к другу мировой рынок капитала попросту встал — объемы сделок на нем за год сократились в 200 раз.
В критической ситуации власти приняли ряд оперативных решений по выделению через Внешэкономбанк российским коммерческим организациям кредита в размере до $50 млрд на погашение задолженности перед иностранными компаниями. В конце 2009 года премьер Владимир Путин отчитался перед Госдумой об устранении угрозы массовых корпоративных дефолтов: «За последние месяцы российские компании в значительной степени самостоятельно расплатились или структурировали свои долги на $174 млрд. Государство не несет никаких обязательств по корпоративным долгам. Правительство РФ, оказав помощь российским компаниям в погашении корпоративных долгов, обеспечило возврат заложенных стратегических активов с Запада в Россию. Если компании не смогут рассчитаться, взыскания будут обращены на эти активы, но они останутся в России».
Проблема, однако, в том, что «нестратегических» активов российских корпораций в залоге у зарубежных финансовых институтов осталось еще очень много. А государство не может поддерживать бизнес до бесконечности, особенно в условиях дефицитного бюджета и отнюдь не бездонных резервных фондов. Сегодня российскому правительству не до помощи своим корпорациям — оно само вынуждено прибегать к внешним заимствованиям. Об этом заявил в начале февраля Алексей Кудрин: «В ближайшее время Россия может выпустить евробонды и начать привлекать заемные средства. Россия будет наращивать объем долга по 2–3% ВВП в год».
Спасение в IPO
В такой ситуации крупный бизнес начал искать варианты, как выпутываться из долгов самостоятельно. Еще в середине 2009 года российские компании занялись размещением валютных облигаций и перекредитованием долгов в зарубежных банках. Однако ставки по этим размещениям и кредитам были довольно высокими,* * 17 апреля 2009 года «Газпром» разместил валютные облигации, евробонды, на $2,25 млрд под 9,25% годовых сроком на 10 лет. 30 июня «Лукойл» сумел привлечь синдицированный кредит у клуба французских банков на $1 млрд под ставку около 9% годовых. что в условиях медленного выхода экономики из кризиса чревато для компаний большими неприятностями. Ведь если отрасль — пусть даже нефтяная или газовая — глобально растет на 3–4% в год, а соответствующая компания берет кредит или размещает облигации под 9% годовых, то это не что иное, как путь к разорению. Потому что такой кредит просто невозможно выплатить из текущей прибыли.
Поэтому отечественные компании обратились к альтернативным источникам капитала, в частности, к IPO. Пойти на публичное размещение акций рискнул имеющий большие проблемы с задолженностью «Русал» Олега Дерипаски.* * Процедура IPO «Русала» завершилась в Гонконге 25 января, общая выручка компании составила $2,24 млрд. При этом долги «Русала» оцениваются в $16 млрд. Компания очень долго и тщательно готовилась к размещению. Но результат все равно получился, мягко говоря, неоднозначным. В первый же день торгов после IPO, 27 января 2010 года, акции компании на Гонконгской фондовой бирже упали на 10,6%. Неудачным получилось и размещение глобальных депозитарных расписок (GDR) «Русала» на бирже Euronext в Париже. К закрытию торгов расписки «Русала» котировались по €17,65, что на 11,4% ниже цены размещения ?19,91.
Среди причин столь резкого падения эксперты называют опасения международных инвесторов в отношении как раз высокого внешнего долга компании. Председатель совета директоров «Русала» Виктор Вексельберг ответил скептикам, что он не видит «в результатах торгов ничего страшного», пообещав, что «в будущем акции компании будут размещаться и на российской бирже».
Время расплаты
Как бы то ни было, российские компании продолжают испытывать острую нужду в капитале: ведь долг еще и обслуживать надо, то есть проценты по нему платить. В 2008 и 2009 годах отечественные корпорации принялись договариваться с кредиторами об отсрочках и реструктуризациях, благо кризис всех сделал сговорчивыми. Во втором полугодии 2009 года российские компании должны были выплатить в счет процентов и погашений основного долга около $49 млрд. Сделки были непубличными, однако совокупный корпоративный долг по итогам полугодия не только не сократился, но даже вырос: компании умудрились нарастить его на $6 млрд. С другой стороны, отсутствие разгневанных кредиторов с судебными исками говорит о том, что какие-то договоренности все-таки были достигнуты.
Тем не менее на сегодняшний день, по расчетам Merrill Lynch, суммарный внешний долг России — корпоративный плюс суверенный — превышает $540 млрд, а объем международных резервов — менее $440 млрд. То есть в случае некой гипотетической ситуации одновременного предъявления всех долгов к оплате «подушка безопасности» не спасет. Если говорить об угрозах более реальных, то, по расчетам начальника аналитического отдела инвестиционной компании БКС Максима Шеина, российским банкам в этом году надо будет выплатить около $26 млрд, а компаниям около $50 млрд в счет своих долгов. Главный экономист компании «Тройка Диалог» Евгений Гавриленков считает, что они с этим справятся: «В условиях кризиса, когда экономика падает, корпоративный долг действительно стал тяжелым бременем. Но сейчас есть надежда, что экономика начнет выбираться из рецессии и вновь начнет расти. Это должно снять остроту проблемы».
В любом случае оттягивать выплаты по долгам до бесконечности российские компании не смогут. А чем дольше затянется процесс расплаты, тем медленнее отечественная экономика будет выходить из кризиса. Потому что текущая прибыль корпораций будет направляться не на инвестиции и даже не на потребление на внутреннем рынке, а на оплату долгов. При этом остается опасность корпоративных дефолтов. А тогда уже расплачиваться придется государству как крупному собственнику. То есть в конечном счете удар может прийтись по рядовым налогоплательщикам.
Россия встретила кризис, обладая колоссальным корпоративным долгом. На 1 июля 2008 года его размер составлял $527,1 млрд (из них $295,5 млрд приходилось на компании, остальное — на банки). За «тучные годы» отечественный бизнес настолько привык развиваться в долг, что потерял чувство меры: совокупный размер заимствований российских компаний с 2002 года увеличился в 12 раз. Правда, при этом Россия столь же активно сокращала свой суверенный долг. Несколько дней назад министр финансов Алексей Кудрин привел следующие цифры: после дефолта 1998 года наш государственный долг составлял 140% ВВП, а к концу 2009-го — лишь 8%. При этом уровнем безопасности Кудрин назвал размер долга 60% от ВВП — ровно такой сейчас у США.
Однако министр финансов ни словом не обмолвился о российских корпоративных долгах. Между тем не секрет, что доля государственного участия в капитале крупных российских корпораций и банков весьма велика — от 40% до 70%. А по жестким правилам мирового финансового рынка, собственник обязан отвечать по долгам. Российским властям слишком памятны судебные скандалы с фирмой Noga,* *В 1997 году швейцарская фирма Noga подала в международные суды ряд исков против правительства РФ. Она требовала возврата $800 млн по кредитным соглашениям, подписанным в 1991–1992 годах. В результате затяжного разбирательства Noga сумела выиграть несколько судов. Однако правительство РФ платить отказалось. После этого начался арест имущества, принадлежащего России. В 2006 г. владелец американской компании IPD Capital Александр Коган выкупил долг РФ за $70 млн. И тут же перепродал его российскому Минфину. чтобы допускать подобное снова — да еще в гораздо больших масштабах .
Быть бы живу
А угроза была. В результате девальвации рубля в конце 2008-го — начале 2009-го все валютные долги корпораций в одночасье стали на 30% дороже в рублевом эквиваленте. К тому же доступ на мировой рынок капитала (где эти долги можно было бы перекредитовать, пусть и под большую ставку) для российских компаний оказался закрыт почти на год. В этом не было их вины: из-за финансового кризиса и вызванного им всеобщего недоверия инвесторов друг к другу мировой рынок капитала попросту встал — объемы сделок на нем за год сократились в 200 раз.
В критической ситуации власти приняли ряд оперативных решений по выделению через Внешэкономбанк российским коммерческим организациям кредита в размере до $50 млрд на погашение задолженности перед иностранными компаниями. В конце 2009 года премьер Владимир Путин отчитался перед Госдумой об устранении угрозы массовых корпоративных дефолтов: «За последние месяцы российские компании в значительной степени самостоятельно расплатились или структурировали свои долги на $174 млрд. Государство не несет никаких обязательств по корпоративным долгам. Правительство РФ, оказав помощь российским компаниям в погашении корпоративных долгов, обеспечило возврат заложенных стратегических активов с Запада в Россию. Если компании не смогут рассчитаться, взыскания будут обращены на эти активы, но они останутся в России».
Проблема, однако, в том, что «нестратегических» активов российских корпораций в залоге у зарубежных финансовых институтов осталось еще очень много. А государство не может поддерживать бизнес до бесконечности, особенно в условиях дефицитного бюджета и отнюдь не бездонных резервных фондов. Сегодня российскому правительству не до помощи своим корпорациям — оно само вынуждено прибегать к внешним заимствованиям. Об этом заявил в начале февраля Алексей Кудрин: «В ближайшее время Россия может выпустить евробонды и начать привлекать заемные средства. Россия будет наращивать объем долга по 2–3% ВВП в год».
Спасение в IPO
В такой ситуации крупный бизнес начал искать варианты, как выпутываться из долгов самостоятельно. Еще в середине 2009 года российские компании занялись размещением валютных облигаций и перекредитованием долгов в зарубежных банках. Однако ставки по этим размещениям и кредитам были довольно высокими,* * 17 апреля 2009 года «Газпром» разместил валютные облигации, евробонды, на $2,25 млрд под 9,25% годовых сроком на 10 лет. 30 июня «Лукойл» сумел привлечь синдицированный кредит у клуба французских банков на $1 млрд под ставку около 9% годовых. что в условиях медленного выхода экономики из кризиса чревато для компаний большими неприятностями. Ведь если отрасль — пусть даже нефтяная или газовая — глобально растет на 3–4% в год, а соответствующая компания берет кредит или размещает облигации под 9% годовых, то это не что иное, как путь к разорению. Потому что такой кредит просто невозможно выплатить из текущей прибыли.
Поэтому отечественные компании обратились к альтернативным источникам капитала, в частности, к IPO. Пойти на публичное размещение акций рискнул имеющий большие проблемы с задолженностью «Русал» Олега Дерипаски.* * Процедура IPO «Русала» завершилась в Гонконге 25 января, общая выручка компании составила $2,24 млрд. При этом долги «Русала» оцениваются в $16 млрд. Компания очень долго и тщательно готовилась к размещению. Но результат все равно получился, мягко говоря, неоднозначным. В первый же день торгов после IPO, 27 января 2010 года, акции компании на Гонконгской фондовой бирже упали на 10,6%. Неудачным получилось и размещение глобальных депозитарных расписок (GDR) «Русала» на бирже Euronext в Париже. К закрытию торгов расписки «Русала» котировались по €17,65, что на 11,4% ниже цены размещения ?19,91.
Среди причин столь резкого падения эксперты называют опасения международных инвесторов в отношении как раз высокого внешнего долга компании. Председатель совета директоров «Русала» Виктор Вексельберг ответил скептикам, что он не видит «в результатах торгов ничего страшного», пообещав, что «в будущем акции компании будут размещаться и на российской бирже».
Время расплаты
Как бы то ни было, российские компании продолжают испытывать острую нужду в капитале: ведь долг еще и обслуживать надо, то есть проценты по нему платить. В 2008 и 2009 годах отечественные корпорации принялись договариваться с кредиторами об отсрочках и реструктуризациях, благо кризис всех сделал сговорчивыми. Во втором полугодии 2009 года российские компании должны были выплатить в счет процентов и погашений основного долга около $49 млрд. Сделки были непубличными, однако совокупный корпоративный долг по итогам полугодия не только не сократился, но даже вырос: компании умудрились нарастить его на $6 млрд. С другой стороны, отсутствие разгневанных кредиторов с судебными исками говорит о том, что какие-то договоренности все-таки были достигнуты.
Тем не менее на сегодняшний день, по расчетам Merrill Lynch, суммарный внешний долг России — корпоративный плюс суверенный — превышает $540 млрд, а объем международных резервов — менее $440 млрд. То есть в случае некой гипотетической ситуации одновременного предъявления всех долгов к оплате «подушка безопасности» не спасет. Если говорить об угрозах более реальных, то, по расчетам начальника аналитического отдела инвестиционной компании БКС Максима Шеина, российским банкам в этом году надо будет выплатить около $26 млрд, а компаниям около $50 млрд в счет своих долгов. Главный экономист компании «Тройка Диалог» Евгений Гавриленков считает, что они с этим справятся: «В условиях кризиса, когда экономика падает, корпоративный долг действительно стал тяжелым бременем. Но сейчас есть надежда, что экономика начнет выбираться из рецессии и вновь начнет расти. Это должно снять остроту проблемы».
В любом случае оттягивать выплаты по долгам до бесконечности российские компании не смогут. А чем дольше затянется процесс расплаты, тем медленнее отечественная экономика будет выходить из кризиса. Потому что текущая прибыль корпораций будет направляться не на инвестиции и даже не на потребление на внутреннем рынке, а на оплату долгов. При этом остается опасность корпоративных дефолтов. А тогда уже расплачиваться придется государству как крупному собственнику. То есть в конечном счете удар может прийтись по рядовым налогоплательщикам.
