Фото: shutterstock.com
12 июня 2014 года первый главный редактор газеты «Ведомости» Леонид Бершидский написал в своем Facebook, что поскольку не получилось вместе со всей Россией попасть в Европу, он решил в нее вступать отдельно, а потому через несколько дней переезжает в Берлин. «Новая волна эмиграции — пятая, выходит — не вынужденная и не политическая, как первые три, и не экономическая, как четвертая (та, что прокатилась в 1990-е). Как назвать эту волну? Пожалуй, эмиграцией разочарования», — сформулировал Бершидский. Но на такие «благополучные» переезды приходится множество историй, когда люди из России были вынуждены бежать тайно, буквально с рюкзаком за спиной, опасаясь оказаться в тюрьме за свои политические убеждения.
Трудности учета
6 октября 2016 года Комитет гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудрина представил аналитический доклад «Эмиграция из России в конце XX — начале XXI века». Составители доклада признали, что для оценки потока эмигрантов в 2010-е годы сегодня информации недостаточно (и с тех пор ничего не изменилось). При этом, по их подсчетам, с 2013 года из России в дальнее зарубежье ежегодно уезжают 120–150 тыс. человек.
Почему сложно подсчитать всех мигрантов последней волны? Во-первых, многие продолжают жить на две страны. Стандартная схема: отец семейства «вывез семью на Запад», а сам продолжает зарабатывать в России. Во-вторых, некоторые из переехавших получают вид на жительство в новой стране, но при этом не торопятся снятся с учета в родном городе. На новом месте они стараются «не высовываться» и общаются с относительно узким кругом соотечественников.
Поэтому Росстат, который получает данные от МВД, посчитать всех мигрантов не в состоянии. Да и, очевидно, не заинтересован: массовый протест «ногами», может, и менее опасен с точки зрения сохранения режима, но наносит удар по репутации Кремля. По данным ведомства на третью неделю мая 2017 года, начиная с 2010 года, в стране растет как отток, так и приток людей. Приток — по большей части из СНГ — с 2010 по 2016 год включительно вырос примерно с 192 тыс. до 575 тыс. человек. Отток за это время увеличился с 33,5 тыс. до 313 тыс., с резким взлетом до 310 тыс. в 2014-м и с пиком в 353 тыс. в 2015-м. Но львиная доля уехавших из страны отправилась в СНГ, в страны дальнего зарубежья отток увеличился в этот же период с 12,3 тыс. до 56,7 тыс. Таким образом, если сравнить сухие цифры оттока и притока, то государству не о чем волноваться.
По подсчетам исследователей из Комитета гражданских инициатив, с 2013 года из России в дальнее зарубежье ежегодно уезжают 120–150 тыс. человек
Эксперты КГИ считают: более реальные цифры стоит искать не в России, а в тех странах, где россияне просят вид на жительство. Так, относительно уехавших в США, Росстат дает числа, не сильно меняющиеся с 2009 года, — от 1400 до 1600 отъезжающих в год, с явным пиком в 2014 году — 1947 уехавших. Но эти подсчеты не идут ни в какое сравнение с данными Департамента внутренней безопасности США (DHS), который в I квартале 2017 года опубликовал статистику по количеству выданных грин-карт. Согласно этим документам, «новые законные иммигранты» (New Lawful Permanent Residents — LPR) из России с 2013 года получили в общей сложности 46 051 грин-карту. То есть в 7 (!) с лишним раз больше, чем по данным Росстата за тот же период. КГИ сравнивает данные Федерального статистического управления Германии и Росстата (вторые в среднем в 4 раза меньше) и приходит к выводу, что российское ведомство последние годы в среднем недоучитывает в районе 80% миграционного потока.
Бегство «мозгов»
Из России, свидетельствуют эксперты КГИ, продолжают утекать «мозги» — хорошо образованные и высококвалифицированные специалисты, которые способны найти высокооплачиваемою работу в зарубежных компаниях и университетах. На их место приезжают миллионы иммигрантов с низким уровнем образования. Мотивы тех, кто покидает родину, самые разные — от растущих рисков для личной и предпринимательской безопасности, отсутствия перспектив роста и низкого уровня зарплаты до страха подвергнуться преследованиям из-за своей политической позиции.
Кроме того, миграционный поток продолжает молодеть. Студенты и аспиранты уезжают на учебу в зарубежные вузы, а потом стараются любой ценой там остаться. Например, Министерство образования Чехии недавно сообщило: пять лет назад в стране учились 3 тыс. русских студентов, а сейчас уже — 4,5 тыс.
после обысков, допросов
и перлюстрации его личной
переписки
Из страны также вынуждены уезжать те, замены кому — в силу уникальности этих специалистов — найти практически невозможно. Пример тому — вынужденная эмиграция в мае 2013 года бывшего ректора РЭШ, профессора Сергея Гуриева, который покинул страну после обысков, допросов и перлюстрации его личной переписки: сегодня Гуриев — главный экономист Европейского банка реконструкции и развития, а его жена, в прошлом тоже профессор РЭШ Екатерина Журавская, — профессор Парижской экономической школы и самая цитируемая женщина-экономист Франции. В Чикагском университете теперь преподает и политэкономист, в прошлом вице-ректор НИУ ВШЭ Константин Сонин (он лишился своей должности после интервью одному из ведущих немецких изданий). Список этот можно продолжать, меняя лишь название городов и стран: Лондон, Вашингтон, Берлин, Кипр, Прага...
Кто куда
в Лондоне
По наблюдениям научного сотрудника Карлова университета в Праге Александра Морозова, который за последние три года собственной эмиграции успел пожить в Германии, Литве и Чехии, те, кто побогаче, едут в страны с высоким уровнем жизни, такие, как Франция, Великобритания и США. Продав весь свой бизнес (вполне доходный) в России, в Лондоне обосновался и стал супер-успешным ресторатор Михаил Зельман, а также бежавший из России из-за угрозы тюрьмы предприниматель Евгений Чичваркин (все обвинения с него были сняты судом), в Нью-Йорке обосновался, открыв свой ресторан, бывший главный редактор «Известий» и «Труда» Владимир Бородин. Эмигранты с доходом поскромнее выбирают Испанию, Португалию и Грецию, а также страны бывшей Югославии — например, в Черногорию — здесь обжился известный галерист Марат Гельман, едут и в Болгарию. Иногда, по словам Морозова, на выборе россиян сказывается извечный культ теплого моря и воспоминания о тех временах, когда поездка в условную Анапу считалась верхом благополучия.
Те, кто побогаче, едут в страны с высоким уровнем жизни, такие, как Франция, Великобритания и США. Эмигранты с доходом поскромнее выбирают Испанию, Португалию и Грецию. Иногда на выборе россиян сказывается извечный культ теплого моря
эмигрировала в Эстонию
Фото: Facebook / Dmitry Raimov
Эмиграция в страны Балтии тоже очень разная. В Эстонию поток небольшой — из известных людей там живут Артемий Троицкий и Евгения Чирикова. Литва активно принимает политических беженцев (см. ниже) и, несмотря в целом на негативное отношение в обществе к ЛГБТ (сказывается влияние католической церкви), помогает тем, кто в России (в том числе и на Северном Кавказе) пострадал от преследований за гомосексуализм или активную позицию по защите прав ЛГБТ. Самые популярные — Рига и особенно Юрмала — многими в России, особенно из среды творческой элиты и шоу-бизнеса, по старой советской привычке воспринимаются едва ли ни как дальний пригород Москвы и Санкт-Петербурга. Настоящих мигрантов в Ригу (то есть уехавших насовсем) сильно разбавляют «латентные» мигранты. Это те, кто получил в свое время вид на жительство, купив недвижимость в качестве «запасного аэродрома». Эти люди живут и зарабатывают деньги в России, активно поддерживают нынешний режим (как, например, актер Михаил Пореченков), а летом превращают ту же Юрмалу в филиал московского кафе «Пушкин» или яхт-клуба в Строгино.
«Болотники»
самоубийством после отказа Нидерландов
предоставить убежище. На фото — Долматова
задерживают во время несогласованной
акции «Другой России» «Выборы без оппозиции —
преступление», 18 октября 2011 года
Многим из активистов-«болотников» и тем, кто бежал позже, решение об отъезде приходилось принимать очень быстро. Выезжали в те страны, где не требуется виза, например, в Таиланд (Константинов) или на Украину. В Киев бежали, например, Чернозуб и Маглов, и каждый буквально с рюкзаком за спиной. Но после трех месяцев легального пребывания надо было просить политического убежища. Украина Виктора Януковича российским оппозиционерам в лучшем случае отказывала (Маглов, сторонник «Другой России» Алексей Девяткин, антифашист Филипп Гальцов ), в худшем (история с Леонидом Развожаевым) не мешала российским спецслужбам отлавливать беженцев на своей территории. Хотя были и вполне счастливые случаи перемещения из московских телестудий в киевские — пример тому Евгений Киселев и Савик Шустер.
После Крыма
Второй пик миграции приходится на 2014 год. Аннексия Крыма, вторжение российских «отпускников» на Восток Украины, Госдума, заработавшая в режиме «бешеного принтера», страх, что страну «закроют», — все это заставило многих вновь серьезно задуматься об эмиграции. «Разочарованные», следуя определению первого главного редактора газеты «Ведомости», а ныне колумниста агентства Bloomberg Леонида Бершидского, смогли уехать, перевезти семьи на более выгодных условиях: с одной стороны, в России экономический кризис только еще начинался, с другой — миграционные условия в европейских странах еще позволяли по относительно доступной схеме получить временный вид на жительство.
Аннексия Крыма, вторжение российских «отпускников» на Восток Украины, Госдума, заработавшая в режиме «бешеного принтера», страх, что страну «закроют», — все это заставило многих вновь серьезно задуматься об эмиграции
Украина после второго Майдана стала вновь местом притяжения эмигрантов из России. На этот раз в Киев создавать новые медиапроекты или просто работать в украинских СМИ уехали замглавного редактора «Московского комсомольца» Айдер Муджабаев и ведущий «Общественного телевидения России» Павел Шеремет (погиб в Киеве в 2016 году в результате взрыва автомобиля), а также целый ряд менее известных журналистов.
На 2014 год приходится и создание в Латвии русскоязычного интернет-издания Meduza. После увольнения в марте 2014 года из Lenta.ru главного редактора Галины Тимченко вместе с ней в Ригу перебрались 20 журналистов. Свою отдельную интернет-платформу «Спектр.Пресс» запустил бывший журналист Lenta.ru Антон Лысенков.
Активистов попросили на выход
Последний пик отъездов приходится на последние год-полтора, когда, по словам журналиста и руководителя «Руси Сидящей» Ольги Романовой, в преддверии президентских выборов началось выталкивание из страны общественных активистов. Ей тоже пришлось задуматься об отъезде год назад, когда в «Русь Сидящую» пришли с проверками и выемками — с перспективой возбуждения уголовного дела. Сейчас Романова живет в Германии, готовится запустить на местном русскоязычном канале телевизионную передачу — в свою бытность ведущей телеканала REN-TV (2002–2005 годы) Романова получила несколько статуэток телевизионной премии ТЭФИ. «Меня, как и Кирилла Серебрянникова, курирует служба ФСБ по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом, — сказала Романова в интервью NT. — И если я приеду в Россию, то уже не уеду», — констатирует она.
«Это целая цепочка событий, — объясняет уехавший в США Савин. — разгромленный бизнес, частое нанесение вреда имуществу, множество административных дел, большой шанс сесть, постоянные угрозы и отсутствие хоть каких-то перспектив для изменений в стране»
В сентябре 2017 года, после того как неизвестные сожгли ее автомобиль, из страны уехала журналист Юлия Латынина.
На эмигрировавшего в США руководителя Новосибирского отделения «Парнаса» Егора Савина давление началось в 2011 году. Но на отъезд он решился только в прошлом году. «Это целая цепочка событий: разгромленный бизнес, частое нанесение вреда моему имуществу, множество административных дел, большой шанс сесть, постоянные угрозы и отсутствие хоть каких-то перспектив для изменений в стране», — прокомментировал он свой отъезд NT.
Еще шесть лет при Путине
Сегодня, мысль о том, что еще шесть придется жить при Путине, становится причиной новой волны миграции, особенно среди молодых. «Шесть лет для человека 25 лет — это колоссальный срок! Для них — это уже смена поколения. Они родились при Путине, жили при Путине. И еще шесть лет?» — объясняет Ольга Романова их позицию.
Александр Морозов из Карлова университета в Праге, с свою очередь, называет еще две группы, которые сегодня, по его наблюдениям, задумались об эмиграции. Это гуманитарная интеллигенция и 30-летние бизнесмены из крупных городов, которые последние годы занимали нейтральную политическую позицию.
«При дальнейшей милитаризации опять будет волна страха за детей, которых могут отправить воевать в очередную Сирию, плюс нарастание фальшивой патриотической истерии, особенно в системе среднего и высшего образования. Видно, что уже многие задумываются об отъезде на длительную стажировку, чтобы иметь возможность год-два «пересидеть» где-то вдали от России», — говорит Морозов.
Европа тем временем серьезно ужесточает миграционное законодательство, особенно для бизнесменов с небольшими состояниями. По мнению Морозова, складывается драматическая ситуация, над выходом из которой ЕС стоит задуматься уже сейчас: «Требуется очень серьезная идея в отношении русских, которые не хотят оставаться под бременем режима, но одновременно не могут на него повлиять. Мы это обсуждаем и с Михаилом Ходорковским, с европейскими политиками». По мнению эксперта, Европейскому союзу следует действовать в двух направлениях: создавать научные учреждения, готовые принять русских гуманитариев, и создавать специальные программы для приема и трудоустройства россиян со средним образованием в промышленности и в сфере услуг.
Важно, что у Чехии, напоминает Морозов, такой опыт уже есть: «Здесь хорошо помнят «Русскую акцию» — созданную в 1920-х годах при президенте Томаше Масарике большую программу поддержки русских эмигрантов». Чехи признают: русские инженеры, гуманитарии, специалисты по военному делу влились тогда в государство и преданно ему служили.
Перед новой русской эмиграцией встает вопрос: прижиться на новом месте или жить в надежде на возвращение после смены режима в России? Вопрос, когда настанет это «после».
