Фото: psychologies.ru
СМИ полны сообщений о том, что российские олигархи челноками мотаются в Вашингтон, нанимают дорогих лоббистов, открещиваются от близости к Кремлю, именуя Путина «токсичных активом», называют фамилии тех, кто — ну совершенно точно войдет в списки, утверждают, что знают, по какому принципу (господдержка свыше $300 млн) будут отбирать жертв. На самом деле, формированием списков (публичных и секретных) конкретных структур и лиц, которые, скорее всего, подпадут под санкции, в исполнительной власти США занимаются Управление террористической и финансовой разведки (Office of Terrorism and Financial Intelligence — TFI) и Бюро по контролю за иностранными активами (OFAC) — оба входят в состав Министерства финансов США (US Treasury) (NT подробно писал об этом еще в 2014 году). Другое дело — Конгресс, который привлекает для составления своих списков самые разные экспертные группы. Их предложения станут частью доклада Конгресса США. Но окончательное слово остается за исполнительной властью, за Белым домом, который должен дать свой список в начале февраля. Как ожидают, он будет значительно короче того, что предложит Конгресс.
Одна из групп, которая сформулировала критерии определения тех, кто должен войти в санкционные списки, и уже представила свои соображения Конгрессу, была сформирована в вашингтонском исследовательском центре The Atlantic Council. Эту группу возглавили экономист Андерс Ослунд (Anders Ausland), на протяжении многих лет консультировавший правительство РФ, и бывший заместитель госсекретаря США Дэниэл Фрид (Daniell Fried); к работе также были привлечены советник президента Путина по экономике в 2000–2005 годах Андрей Илларионов — ныне старший научный сотрудник Cato Institute, и публицист, политолог, находящийся в Вашингтоне по приглашению исследовательского центра Hudson Institute, Андрей Пионтковский.
THE NEW TIMES расспросил Андерса Ослунда о том, как функционирует процесс выработки санкционных списков.
Критерии и количество
NT: В чем специфика вашей группы по сравнению с другими семью, которые тоже готовят свои предложения Конгрессу США?
Андерс Ослунд: Мы работаем независимо друг от друга, поэтому я не могу знать, чем заняты другие группы. Дело в том, что в законе — H.R. 3364, Countering America’s Adversaries Through Sanctions Act (CAATSA), — который президент Трамп подписал 2 августа 2017 года, есть раздел 241, который предписывает министру финансов вместе с директором Национальной разведки и госсекретарем представить Конгрессу подробный доклад о мере влияния/поддержки теми или иными политиками и олигархами существующего ныне в России режима, который обвиняют во вмешательстве в избирательный процесс в США в ходе последних президентских выборов. Согласно этому разделу 241, определены 8 направлений, и соответственно, разными людьми готовятся 8 разных докладов — что-то курируют люди из Министерства финансов, что-то — Госдеп, что-то — спецслужбы, например Национальный совет по разведке (National Intelligence Council), ЦРУ и другие.
Я имею дело с Госдепартаментом, Министерством финансов и Советом национальной безопасности. Раньше всем этим процессом руководил один человек — директор по санкциям в Госдепартаменте США, которым тогда был Дэн Фрид. Но когда он ушел в отставку (в феврале 2017 года. — NT), Госдеп перестал выступать в качестве координатора усилий по выработке санкций — инициатива перешла к Конгрессу США.
«На мой взгляд, нужно сконцентрироваться на людях, приближенных к Кремлю, к Путину, зарабатывающих на коррупционных схемах вместе с Путиным, а не просто на богатых людях России просто потому, что они богатые. Это отправная точка, с которой мои коллеги согласны»
Это значит, что администрация (исполнительная власть. — NT) не очень знает, что предпринять, наша задача — давать разумные рекомендации. На мой взгляд, нужно сконцентрироваться на людях, приближенных к Кремлю, к Путину, зарабатывающих на коррупционных схемах вместе с Путиным, а не просто на богатых людях России просто потому, что они богатые. Это отправная точка, с которой мои коллеги согласны, и мы, исходя из этого, помогаем администрации думать в этом направлении.
NT: Вам понятно, кто, скорее всего, войдет в новый санкционный список?
Мы не можем предсказать результат. Когда доходит дело до оглашения конкретных имен, обычно они становятся неожиданностью — кто попал к список, а кто нет. Есть разные мнения относительно того, сколько имен должно быть в этом списке: я бы сказал около 40–50, но готовят 200–300 — на эту тему уже сделаны официальные заявления, так что я не раскрываю никаких секретов, называя эти цифры. Конгресс оказывает сильное давление и требует длинный список.
Кроме того, не ясно, какая часть будет открытой, а какая — секретной. Так же, как в свое время было со «списком Магнитского»: будет один список для широкой публики и один секретный. Формально упоминание имярека в закрытой части списка не предполагает в обязательном порядке никаких санкций против этих людей. На практике же ни одна финансовая организация США не станет сотрудничать с кем-то, чье имя попало в этот список.
«Есть разные мнения относительно того, сколько имен должно быть в этом списке: я бы сказал около 40–50, но готовят 200–300 — на эту тему уже сделаны официальные заявления, так что я не раскрываю никаких секретов, называя эти цифры. Конгресс оказывает сильное давление и требует длинный список»
NT: Судя по тому меморандуму, который опубликован на сайте The Atlantic Council, речь идет не только о людях, непосредственно поддерживающих режим, но и о компаниях, которые получали или получают какую-либо финансовую помощь от Кремля?
Да, но речь идет об определенных людях, мы вообще здесь не называем никого по именам, но просто для лучшего понимания — таких, как, например, Леонид Михельсон (газовая компания «Новатэк»), Алишер Усманов («Металлоинвест»), Владимир Богданов («Сургутнефтегаз»), Искандер Махмудов (концерн «Калашников») и т.д., — то есть людей, связанных с Кремлем самым непосредственным образом. И надо сказать, что провести эту границу правильно сложно, другая группа — это такие люди, как Евгений Пригожин (его часто называют «поваром Путина» и утверждают, что он стоит за знаменитой «ольгинской фабрикой троллей»), Константин Малофеев (основатель телеканала «Царьград ТВ», по слухам — один из финансистов «Русской весны» на Востоке Украины) и т.д.
Помимо этих двух групп, есть менеджеры госпредприятий, которые получают непосредственную выгоду, и их дети — Ротенберги, Шамаловы, Ковальчуки и т.д., люди, заработавшие как минимум по полмиллиарда. Затем есть категория людей, которые сохраняют деньги для Путина и пока не попали под санкции: например, (виолончелист, фигурирующий в «Панамском архиве») Олег Ролдугин, (друг детства Путина) Петр Колбин, (ректор питерского Горного института и совладелец «Фосагро») Владимир Литвиненко. Затем есть еще одна многочисленная группа людей, арестованных в Испании и Монако. Есть другая, которая обозначилась в результате обнародования Панамского архива — панамские документы не были учтены в ныне существующих санкциях .
«Есть менеджеры госпредприятий, которые получают непосредственную выгоду, и их дети — Ротенберги, Шамаловы, Ковальчуки и т.д., люди, заработавшие как минимум по полмиллиарда. Затем есть категория людей, которые сохраняют деньги для Путина и пока не попали под санкции: например, виолончелист Олег Ролдугин и друг детства Путина Петр Колбин»
NT: Если человек оказывается в секретном списке, он попадает под санкции или как?
Это возможно, но позже, после отдельной процедуры.
ШАГ за ШАГОМ
NT: Ваша группа подготовила доклад. Какова дальнейшая процедура?
По идее все доклады должны быть поданы в течение 180 дней после 2 августа: насколько я знаю, сейчас представлены три отчета, все с опозданием. Скорее всего, если администрация будет столь же нетороплива, сенаторы Кардин и Маккейн отправят запрос с просьбой ускорить работу. После чего некоторые люди в администрации президента перейдут на круглосуточный режим работы и за два-три дня предоставят финальный доклад — как обычно это бывает.
NT: Так когда же день Х?
Примерно 1 февраля. И открытая, и закрытая части доклада будут направлены в Конгресс. Я предполагаю, что сначала у нас будет много имен, открытых для всех, затем секретный список, и, вполне возможно, что сведения о семьях и состояниях не будут обнародованы, но это все уже в руках Белого дома.
NT: Как это работает? Предположим, санкции наложены на членов семей приближенных к Путину людей, на их имущество и иные активы, но если информация не будет обнародована, как же люди узнают, что они оказались под действием санкций?
Речь здесь не о санкциях, как таковых, а об информации для Конгресса, которая сама по себе не имеет непосредственных юридических последствий. В реальности, однако, ни одна финансовая компания не захочет иметь дела с человеком, имя которого открыто упомянуто в списке. Имена из секретного списка не будут известны, Конгресс держит их в тайне. Мы помним по «списку Магнитского», что в основном такие вещи не получают огласки, например, (глава Следственного комитета РФ Александр) Бастрыкин изначально был в секретном списке, и лишь спустя какое-то время его имя появилось в открытом списке.
NT: И Дэниэл Фрид вскоре после своего ухода из Госдепа, и генерал Флинн в своих недавних показаниях говорили, что Дональд Трамп готов был отменить санкции против России чуть ли не первым своим указом. Хотя в Госдеп, насколько известно NT от наших источников, никаких указаний на этот счет не поступало. Тем не менее ожидаете ли вы, что администрация Трампа постарается минимизировать санкционный список?
Он попробует, но не факт, что у него получится. Трампа могут обвинить в том, что, поступая таким образом, он лишь подтверждает предположения о своих особых отношениях с Кремлем.
Думаю, что чиновники среднего уровня, которые остались еще со времен президента Обамы, представят расширенный список, а Белый дом, то есть ближайшее окружение Трампа, убрав оттуда некоторые имена, но не слишком много, передадут его Конгрессу. Но одновременно мы знаем, что на столе у Трампа уже довольно давно лежит еще одно дело — инициатива его команды, соглашение на поставку летального оружия Украине на $57 млн, и вот его он может не подписать. Но в отношении раздела 241 закона о санкциях такое проделать нельзя — есть дедлайн, и он в начале февраля.
«Трамп попробует минимизировать список, но не факт, что у него получится. Трампа могут обвинить в том, что, поступая таким образом, он лишь подтверждает предположения о своих особых отношениях с Кремлем»
Я думаю, что на сегодняшний день доклада нет даже в зачаточном состоянии. Конечно, может быть, я просто не знаю об этом, а у спецслужб он есть, но я сомневаюсь. Обычно такие вещи делаются в последний момент.
Не забывайте, что каждый день появляется все новая информация от комиссии (спецпрокурора Роберта) Мюллера: несколько дней назад мы узнали, что вручена повестка Deutsche Bank. Все делается очень тихо, без всякого шума, Мюллер не сделал ни одного заявления с мая, с момента назначения на должность. Мне кажется, что Мюллер все понимает и он достаточно силен, компетентен и пойдет до конца и, собирая по кусочку, которых, думаю, мы увидим много, доберется до самого Трампа. Есть подозрение, что посредником между Кремлем и Трампом мог выступать Deutsche Bank.
NT: В свое время США вводили разные санкции против конкретных лиц и компаний Ирана в связи его атомной программой. Результатом был ноль, пока санкции не коснулись главных банков, включая Центральный банк, отключения от системы банковских транзакций SWIFT и запрета на покупку иранской нефти. К 2012 году в западных банках были заблокированы до $100 млрд иранских денег, экспорт нефти упал на 75%, валютные запасы иранского ЦБ снизились на $110 млрд, инфляция достигала 44%, иранский риал обесценился на 70% за два года (2011–2012), что привело к голодным бунтам.
Знаете, если оценивать санкции по шкале от нуля до десяти, то санкции против Ирана — это 10, против России — 3. США не могут позволить себе тех шагов, которые были предприняты против Ирана. Долг российских корпораций — и государственных — их часть около $200 млрд, и частных — примерно $300 млрд — это серьезная история. В свое время у Lehman Brothers были заморожены $400 млрд, и это сдетонировало мировым финансовым кризисом, а тут $500 млрд — Запад не готов идти на такой риск. Что касается нефти, то, наряду с Саудовской Аравией и США, Россия — крупнейший производитель нефти в мире, около 11% мирового производства нефти, и с этим нельзя не считаться. Если лишить рынок даже 3% нефти, разразится сильнейший кризис, цены взлетят до небес — это будет глобальный кризис. Есть три вещи, на которые Запад не станет покушаться по соображениям исключительно эгоистическим и экономическим: газ — и поэтому не надо ждать санкций против «Северного потока-2», против «Новатека» — да, скорее всего, введут санкции, но не против труб, по которым идет газ. Второе — нефть, третье — российский ЦБ.
NT: А если Трамп откажется от каких либо новых санкционных списков?
Во-первых, в администрации есть разные фракции: даже внутри Белого дома есть люди, которые про людей Трампа говорят «они». Во-вторых, Конгресс, несмотря на раскол по партийным линиям, по вопросу о санкциях в отношении России выступает единым фронтом. Если Трамп не подпишет список, Конгресс введет его законом, что значительно хуже.
