Время и место Егора Гайдара

Время и место Егора Гайдара

1999 году самолет с Егором Гайдаром, Борисом Немцовым и Борисом Федоровым отправлялся в Сербию, где в то время, деликатно выражаясь, было неспокойно. Среди сопровождающих лиц был советник Анатолия Чубайса Леонид Гозман. Чубайс отозвал Гозмана в сторону: «Делай что хочешь, но Егор должен вернуться оттуда живым. Ты ведь понимаешь, что он значит для России».
Значение для России Гайдара огромно. Он перевернул гигантскую одышливую страну, всю в ошметках колючей проволоки и невосстановимых фрагментах спецпайков. Дал свое имя реформам, которые не могли быть популярны. И это притом что не Гайдар нес ответственность за долгие десятилетия советской власти, нерешительность Михаила Горбачева, Николая Рыжкова, Валентина Павлова. Его поведение стало уникальным образцом нравственной политики: обладая огромным влиянием уже после утраты всех официальных постов, он никогда не обращал свои возможности на пользу собственным интересам. В начале эпохи реформ одной из коллег Гайдара, работавшей в правительстве, позвонила супруга и.о. премьера и спросила, что «дают» в буфете на Старой площади в бывшем здании ЦК: «Егор спасает Россию, а нам тут есть нечего». «Давали» торты и мясные кости. Это было не похоже даже на меню ЦК времен военного коммунизма…
Тогдашние реформаторы были камикадзе и бессребрениками. Второе свойство удалось сохранить далеко не всем, среди сохранивших был Егор Тимурович.
Гайдар был мерой. Мерой честности. Мерой политической отваги. Мерой политической воли. Но и мерой интеллекта. Многие считали его гением — это как раз сочетание поразительной интуиции и широчайшего профессионального кругозора. Покойный глава аппарата правительства реформ Алексей Головков говорил об интеллектуальном лидерстве Егора Тимуровича: «Все мы крестьянские дети на барской усадьбе Гайдара». Он был одним из немногих в позднем СССР, кто знал западную экономическую теорию, но одного этого знания мало, чтобы проводить политику, адекватную обстоятельствам времени и места, — для этого необходимо чутье. Говорят, Гайдар был плохим политиком, не учитывавшим нюансов общественных настроений. Но, во-первых, на рубеже 1992-го было не до нюансов: страна вошла в состояние 1917 года, который он с научно-публицистическим блеском успел описать в своей последней работе «Смуты и институты». Во-вторых, он был великим политиком, потому что принимал единственно необходимые стране решения.
Разговор с Гайдаром всегда был беседой с гуру. Если хочешь получить самый точный вывод — это к Гайдару. Он публично выступал в последнее время нечасто, но всякий раз яблоку было негде упасть. Было ощущение того, что вот сейчас-то и скажут всю правду, с последней прямотой и толикой грустной иронии.
В историю России Егор Гайдар вошел вместе с двумя другими личностями — Борисом Ельциным и Анатолием Чубайсом. Первый предоставил реформаторам политическую «крышу». Второй отвечал за одну из двух самых важных задач в переходе от социализма к капитализму — приватизацию (наряду с либерализацией цен). Реформы так и называются: ельцинские, гайдаровские, гайдаро-чубайсовские. Гайдар не был «родным» новой власти, которая если и упоминает 90-е, то с неизменным эпитетом «лихие». Притом что от него они получили готовую страну — с рыночной экономикой и конституционными институтами современного демократического государства. Нужно было очень постараться, чтобы опошлить и демонтировать все лучшее в той России, которую строил Гайдар. Но им это почти удалось. Ранняя смерть великого реформатора — тому подтверждение.
Когда умирает значимая историческая фигура, принято говорить: «Ушла эпоха». В случае Гайдара это не преувеличение. С его работой и жизнью были связаны надежды на великую и свободную Россию. Теперь мы точно знаем, где пролегает водораздел. Им нужен Сталин. Нам — Гайдар.