Под конец года президенты России и США снова встретились лицом к лицу — в Копенгагене. Столица счастливой Дании пережила в декабре 11 дней, которые должны были потрясти мир широко разрекламированной готовностью стран и народов пожертвовать частными интересами и выгодами ради общего будущего, но — не потрясли. На конференции по борьбе с изменениями климата с участием 193 государств мира не удалось принять новое юридически обязывающее соглашение об ограничении парниковых выбросов. Жаркие споры в Копенгагене материализовались в «холодную» итоговую декларацию — как всегда, с безграничными возможностями для толкования. Лидеры Евросоюза, идущего в авангарде борьбы с СО2, отчаялись найти компромисс с Китаем, Индией и Бразилией, не желающими отдавать свой промышленный бум на заклание чужестранному доктринерству. Соединенные Штаты в этом процессе пока безуспешно пытаются сыграть роль «третейского судьи». Большинство развивающихся стран остались безучастны к призыву «принять новое соглашение, даже если оно несовершенно», с которым выступил в последний день конференции Барак Обама. Но еще меньший отклик вызвали заверения Дмитрия Медведева в готовности России «обеспечить не имеющее аналогов снижение» вредных выбросов: слишком уж пассивной была российская делегация в Копенгагене.
Промышленная активность человека не должна привести к увеличению средней температуры на Земле больше чем на два градуса к 2050 году — с этим согласны все. Проблема в том, что для экологов эти два градуса — почти что трагедия. Для бюрократов — все еще статистика. В Копенгагене бюрократы одолели экологов. И вся надежда на то, что эта победа — временная.
