60-й Каннский фестиваль открылся в минувшую среду и продлится до конца недели, когда на церемонии торжественного закрытия жюри с британцем Стивеном Фрирзом во главе объявит обладателя «Золотой пальмовой ветви» и других призеров. Будут ли среди них русские, пока неясно: конкурс набирает обороты, впереди еще премьеры братьев Коэн, Эмира Кустурицы, Квентина Тарантино, Гаса ван Сэнта (все они, кстати, обладатели «Ветвей», а у Кустурицы их даже две), а потому делать прогнозы трудно. (Интервью с Андреем Звягинцевым и Александром Сокуровым читайте на сайте www.newtimes.ru) Зато очевидно, что фильм для открытия был выбран идеальный — «Мои черничные ночи». Американский дебют прославленного гонконгского мэтра Вонга Кар-Вая прошел на ура.
«Мои черничные ночи» будут обвинять в поверхностности, и это неудивительно. После сложной многоплановой истории, рассказанной в предыдущем фильме режиссера «2046», которую не оценили по достоинству ни зрители, ни коллеги, ни критики, Вонг предложил на суд публики легкую симпатичную мелодраму. В главных ролях звезды, причем привлекательные и молодые: Джуд Лоу, Натали Портман, Рейчел Уайз и, конечно, Нора Джонс, которая сыграла главную роль, — многократная обладательница «Грэмми», сумасшедше популярная в Штатах джазовая певица, дочь легендарного Рави Шанкара.
Это фильм о путешествии молодой женщины с разбитым сердцем через всю Америку в поисках любви: свою судьбу она найдет в маленьком нью-йоркском кафе, владелец которого накормит ее исключительно вкусным пирогом с черникой.
Снимая на чужом языке и в чужой стране, режиссер мог показаться смешным, если бы взялся за решение более сложных, метафизических или этических ситуаций и проблем. «Мои черничные ночи» — очаровательный фильм-отпуск, который понравится студентам и особенно студенткам. Он не бросает тени на репутацию Вонга и не компрометирует его, но и не добавляет ничего к его славе. Картина сделана виртуозно, она красива и обаятельна, однако выветривается из головы через час после просмотра. Зато именно «Мои черничные ночи» помогут Вонгу найти во всем мире новых поклонников. А старые, даже слегка разочарованные, останутся верны любимому режиссеру и впредь.
После премьеры в Каннах Нора Джонс ответила на вопросы корреспондента The New Times.
Есть какие-то параллели между Вашей героиней Элизабет и Вами? Можно ли сравнить ваши судьбы?
Да, параллелей немало. Их становилось все больше по ходу работы над фильмом, и к финалу съемок мы едва ли не превратились в единую личность. Говорить о характере этих параллелей я, наверное, не буду: это слишком личная тема. Но путешествие по Америке в компании Вонга Кар-Вая заставило меня увидеть себя по-новому.
Если не хотите рассказывать о себе, расскажите хотя бы о своей героине.
Я открывала ее для себя в процессе съемок. Она меня поражает: отправляясь в путь, Элизабет бежит от несчастной любви и лишь к концу понимает, каков финальный пункт назначения — Нью-Йорк, тот город, откуда она и уезжала!
Никаких новых песен под влиянием этого путешествия не написали?
Я музыкант и, естественно, взяла с собой в дорогу гитару. Вонг все время надо мной смеялся, беспрестанно подтрунивал, и скоро я поняла, почему: у меня не было ни минуты на музыку! Работа, постоянная работа, с утра до ночи, а иногда до следующего утра. Выходной у меня был ровно один, и тогда я взялась за гитару и даже кое-что сочинила, а бедный Вонг, как потом выяснилось, не мог заснуть, потому что я за стенкой бренчала и пела. Хотя на съемках чаще пел Джуд Лоу. У него, кстати, голос великолепный.
Не думаете теперь сняться в мюзикле?
Я открыта для любых предложений, но пока не поняла, собираюсь ли вообще продолжать карьеру в кино. Тем более что до выхода «Моих черничных ночей» на широкие экраны непонятно, оказался ли мой дебют удачным.
На постере изображен Ваш поцелуй с Джудом Лоу — безусловно, центральный момент всей картины. Можно спросить, как Вам понравился Ваш первый экранный поцелуй?
Ощущения были странные. Вообще, это процесс скорее технический, чем эмоциональный, и все зависит от мастерства режиссера. Но Вонг — настоящий хореограф и все организовал по высшему классу. У меня под головой было пять-шесть подушек, чтобы поддерживать голову в нужной позиции. Единственное, что было неприятно, — лицо все липкое в креме от пирога. Но таков уж был замысел автора. (Смеется.)
Беспрестанная работа — кино, вышедший в начале года альбом, сейчас мировое турне... Время для себя у Вас остается?
У меня полным-полно друзей, и живут они по всей Америке — да что там, по всему миру! Так что турне я жду с нетерпением: это способ со всеми повидаться! Мой бойфренд почти всегда путешествует со мной, так что по нему я не скучаю. По дому — иногда... В остальном меня устраивает такая жизнь.
То есть в конечном счете работа в «Моих черничных ночах» принесла Вам больше радостей, чем стрессов?
Никаких стрессов. Пробовать что-то новое всегда прекрасно, и этот эксперимент оказался удачным как минимум лично для меня. Я получила огромное удовольствие, работая с Вонгом Кар-Ваем. Вообще я люблю работать. Чем тяжелее работа, тем лучше.
Мир поп-музыки и мир кино похожи? Какой из них Вам кажется более поверхностным, какой больше привлекает?
Мне трудно отвечать на этот вопрос. Я прекрасно знаю мир музыки и шоу-бизнеса, и он кажется мне пугающе поверхностным. Можно ли сказать то же самое о кинематографе? Мой опыт работы с Вонгом наверняка поверхностным не был, он затронул меня глубоко. Сверх того о кино я не знаю ровным счетом ничего и экспертную оценку давать не готова. А Канны, красная дорожка, весь этот блеск... Таков этот фестиваль, в этом его особенность и его прелесть, а к работе в кино как таковой это отношения не имеет.
