— Наша выставка — об изначально репрессивной сущности Советского государства, — рассказал NT куратор и автор идеи выставки Борис Беленкин. — Все, что будет потом: Красный террор эпохи Гражданской войны, раскулачивание, Большой террор 1930-х, семидесятилетний цензурный гнет и жестокая борьба с инакомыслием, бессонные расправы, — все это было заложено уже в первые дни и недели Советской власти. Разговоры о «вегетарианстве» большевиков в эти дни — миф. Аресты с самого начала стали знаковой приметой послеоктябрьской эпохи.
Еще оставались часы до залпа «Авроры», еще не начался штурм Зимнего дворца, и Временное правительство надеялось на приход в столицу верных ему воинских частей, а большевики уже приступили к арестам. Первым арестантом стал журналист и общественный деятель В.Л. Бурцев, знаменитый историк революционного движения. Через пару часов был арестован генерал-майор Я.Г. Багратуни. В 2 часа 10 минут ночи 26 октября наступил черед членов Временного правительства…
Начиная с 26 октября, практически ежедневно арестовывались лидеры меньшевиков, кадетов и эсеров, профессора Петроградского университета, чиновники госучреждений («саботажники»), деятели культуры, финансисты, члены Комитета по выборам в Учредительное собрание, наконец, просто те, кто своим внешним видом вызывал у представителей новой власти классовую и политическую ненависть. Арестовывали князей и рабочих, священников и атеистов, генералов и гимназистов, мужчин и женщин, евреев и черносотенцев… Только в одном Петрограде многие сотни людей подверглись арестам по политическим мотивам.
Сроки содержания под стражей варьировались от нескольких дней до нескольких месяцев. Всего несколько дел (в том числе дело графини С.В. Паниной, генерала В.Г. Болдырева, народного социалиста Л.М. Брамсона и монархиста В.М. Пуришкевича) были тогда же (ноябрь 1917 — январь 1918) доведены до суда. Относительная мягкость приговоров и кратковременность содержания под стражей были обусловлены не отказом от революционного насилия, а политическими обстоятельствами, прежде всего, ожиданием Учредительного собрания, под знаком которого Россия жила весь 1917 год и разгон которого до конца ноября еще не был предрешен.
Фотопортреты из экспозиции выставки. Предоставлено Международным Мемориалом
В первые полтора месяца аресты проводились представителями Военно-революционного комитета (ВРК), милиции, Совнаркома, армейских комитетов, местных Советов. С 7 декабря производство арестов и следствие по делам арестованных сосредоточились в руках нового органа — Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК).
В Петрограде в качестве мест заключения большевики использовали Петропавловскую крепость, тюрьму «Кресты», военную тюрьму, помещения казарм, Петроградскую ЧК на Гороховой, пересыльную тюрьму, арестантские помещения при бывших полицейских участках, женскую тюрьму и даже совершенно не приспособленный для этой роли Смольный.
Отдельная тема — самосуды, творимые «революционными массами». Бессудные расправы после Октября стали носить эпидемический характер. Самый громкий самосуд первых недель Советской власти — убийство бывшего Верховного главнокомандующего русской армией генерала Н.Н. Духонина. Массовыми расстрелами сопровождалось подавление антибольшевистского восстания юнкеров в Петрограде (29–30 октября в Петропавловской крепости). 31 октября в Царском Селе был расстрелян красногвардейцами священник Иоанн Кочуров. Жертвами бессудной расправы стали лидеры кадетской партии А.И. Шингарев и Ф.Ф. Кокошкин, зверски убитые своими охранниками-матросами в тюремной больнице в ночь на 7 января 1918 года.
В основе экспозиции — фотопортрет. Всего — 50 человек, 50 судеб... Портреты сопровождены краткими биографиями, которые рассказывают о жизни арестованных до и после Октября.
Судьба первых узников после освобождения сложилась трагически. Одни эмигрировали и умерли на чужбине, другие остались на родине и вновь подверглись репрессиям.
