Фото: flickr.com/jan Sefti
О том, что власти курдской автономии в Ираке, гордо именуемой Иракским Курдистаном, хотят провести референдум о независимости региона и прилегающих к нему спорных территорий, стало известно в июне 2017 года. Причем они и не скрывали, что цель голосования — выход из состава Ирака, в котором Курдистан имеет статус федерального региона с высокими полномочиями — вплоть до собственной погранслужбы, таможни, полиции, вооруженных сил (пешмерга) и права по собственному усмотрению распределять прибыль от нефтедобычи. Глава курдской автономии Масуд Барзани (кстати, срок его полномочий истек еще в августе 2015 года) заявил тогда: «25 сентября будет день голосования. Пути назад нет, это решение необратимо».
Первую попытку отделиться от Ирака курды предприняли в 2014 году, поняв, что с налаженным притоком нефтедолларов в казну им проще существовать без остального Ирака (автономию им, кстати, предоставил в 1972 году Саддам Хусейн), чем с ним. Но тогда в силу ряда причин не сложилось. Едва Барзани провозгласил вторую попытку, экспертам, занимающимся Ближним Востоком, стало понятно: в этот раз остановить курдов будет неимоверно трудно. Барзани дал понять, что референдум, говоря языком футбольных комментаторов, должен «состояться при любой погоде» — хотя бы для того, чтобы сам он, Барзани, не потерял лицо, а сумел бы войти в историю достойным продолжателем дела своего отца — Моллы Мустафы Барзани, крупнейшего в истории лидера курдов.
Глава курдской автономии Масуд Барзани. Фото: flickr.com/Jessica Herron
Аргументы Барзани
С июня по сентябрь Масуд Барзани и другие представители курдской элиты демонстрировали решимость провести референдум «здесь и сейчас», не поддаваясь ни на какие уговоры отказаться от него или хотя бы отложить на время.
Извне, со стороны других держав, включая США и Турцию, прозвучал целый ряд инициатив, сводившихся к предложению повременить с референдумом ввиду чрезвычайно сложной обстановки в регионе, еще не завершившейся борьбы с «Исламским государством»* и т.д. — но все они последовательно отвергались Эрбилем (столица Иракского Курдистана. — NT). Война нервов продолжалась вплоть до 23 сентября — в этот день курдская делегация отправилась в Багдад, чтобы обсудить с иракцами возможную альтернативу референдуму. Правда, накануне, 22-го, Барзани вновь подтвердил свою решимость провести референдум, несмотря на внешнее давление, и обрушился с критикой на Багдад. «За решение провести референдум нам угрожают наказанием. Но что они (власти в Багдаде. — NT) делали последние сто лет, как не наказывали курдов, — риторически вопросил Барзани на многотысячном митинге в Эрбиле. — Новых наказаний мы не боимся».
При этом он дал понять, что референдум решит не только вопрос о независимости, но и о «настоящих границах» Курдистана. Да, сейчас между Багдадом и Эрбилем, заметил Барзани, есть много так называемых «спорных территорий», но референдум как раз и определит волю народа по этому вопросу. Не сомневаясь в том, что референдум провозгласит независимость курдской автономии от Ирака, Барзани разъяснил: «После 25 сентября мы начнем диалог с Багдадом по нефти, газу, воде и спорным территориям. Мы хотим быть хорошими соседями (с Ираком)». Но тут же напомнил: 35-миллионный курдский народ, самый многочисленный народ в мире, не имеющий своего государства, помнит и химические атаки, к которым в борьбе с курдами прибегал Саддам Хусейн, и репрессии.. Да и сегодня курды видят, что Багдад никак не хочет помогать курдскому ополчению (по иронии судьбы почти день в день с этим заявлением власти в Багдаде и курдское ополчение подписали соглашение о совместной борьбе с отрядами ИГ*).
Столица Иракского Курдистана город Эрбиль. Фото: kurdistan.ru
Одним словом, стареющий курдский лидер заторопился. Но не только потому, что одержим стремлением оставить нестираемый след в истории своего народа, став отцом-основателем курдского государства. Барзани хочет воспользоваться выгодным моментом: недалек тот день, когда общая борьба с ИГ* завершится победой и федеральные власти получат возможность укрепить свои позиции в ходе предстоящего неизбежного торга с курдами. Пока у Багдада руки связаны борьбой с ИГ*, он не сможет разговаривать с курдами с позиции силы. Барзани интуитивно чувствует, что победа над ИГ* усилит Иракское государство, и тогда нынешнее широко распахнутое, как ему кажется, окно возможностей может захлопнуться. В этих условиях ему вряд ли удастся осуществить планы по приращению дополнительных 40% территории к тем, что уже есть.
Барзани торопится и стремится провести референдум там, где ему удалось установить свой военный контроль. Иначе возникнет угроза прямого столкновения курдских пешмерга с лояльными Багдаду этническими воинскими формированиями, которых к тому же поддержит иракская армия.
Впрочем, именно этот аспект, о котором меньше всего говорят сейчас представители курдской элиты, наиболее чувствителен для нацменьшинств — этнических и религиозных — Иракского Курдистана.
«За решение провести референдум нам угрожают наказанием. Но что они (власти в Багдаде. — NT) делали последние сто лет, как не наказывали курдов? — задал риторический вопрос Барзани на многотысячном митинге в Эрбиле. — Новых наказаний мы не боимся»
Аргументы нацменьшинств
Возможные последствия референдума вызывают сильное беспокойство у ассирийских христиан, езидов, шабаков, какаи, туркманов, иракских арабов и других граждан Ирака, проживающих на территориях, которые могут войти в состав независимого курдского государства.
Ассирийцы принципиально против того, чтобы референдум проводился в трех округах Ниневийской равнины, к востоку от только что освобожденного от ИГ* Мосула, — эти три округа де-юре являются частью иракской провинции Ниневия (Найнава).
Туркманы (туркоманы, иракские туркмены), составляющие значительный процент населения в Киркуке, Тель-Афаре и на других территориях, также против вхождения районов их проживания в состав Курдистана.
Источник: google.com
Источник : google.com
Схожей позиции придерживаются и езиды — значительная часть их хотела бы, чтобы на территории их компактного проживания (Синджар) была создана новая иракская провинция.
Некоторые иракские политики подсказывают ровно такой выход: создать на территории трех упомянутых округов провинцию «Ниневийская равнина» в составе единого иракского государства.
Лидеры 200-тысячной общины ассирийцев, а также езидов (минимум 250 тыс.) и шабаков (150–200 тыс.) опасаются, что в случае вхождения Ниневийской равнины и Синджара в Курдистан их права не будут обеспечены должным образом.
В этом их убеждает опыт жизни под курдами, которые фактически взяли под контроль «спорные территории» после падения режима Саддама Хусейна в 2003 году и с тех пор практически не уходили оттуда. И даже в середине 2014 года, когда значительная часть этих земель перешла под контроль ИГ*, курдам удалось, воспользовавшись развалом иракской армии, установить контроль над нефтеносным Киркуком.
Летом 2014 года курдские части пешмерга, до этого подавлявшие малейшие попытки жителей Ниневийской равнины и Синджара организовать силы самообороны, бежали от боевиков ИГ*, фактически бросив нацменьшинства на произвол судьбы. После этого началась резня. Десятки тысяч людей покинули родные очаги, спасаясь от бесчинств боевиков ИГ*, тысячи были пленены исламистами и остаются в заложниках (а фактически в рабстве) до сих пор, как, например, женщины и девушки из езидского Синджара, которых не удалось спасти или выкупить. При этом курдские власти так и не провели всеобъемлющего расследования причин неожиданного отступления частей пешмерга, поэтому многие ассирийцы и езиды уверены, что в 2014 году был некий сговор между фактически правящей Демократической партией Курдистана (ДПК) и ИГ*. А коли так, для них куда надежней строить свое будущее самостоятельно, в рамках отдельных провинций, но в составе Ирака. Такой статус, кроме прочего, позволит им формировать впредь и собственные силы безопасности.
Карта Ирака. Желтым выделена территория курдской автономии. Источник: google.com
А после того как в августе власти курдской автономии волевым решением заменили мэров ассирийских городов Алькоша и Телькейфа (Телькепе) на Ниневийской равнине на лояльных им членов ДПК, подозрения нацменьшинств в том, что в независимом Курдистане их ждет правовой беспредел, только усилились: в Алькоше люди вышли на акции протеста.
Кстати, правозащитники регулярно сообщают и о других действиях курдских властей, чтобы граждане некурдской национальности в добровольно-принудительном порядке проголосовали за независимый Курдистан.
В августе власти курдской автономии волевым решением заменили мэров ассирийских городов Алькош и Телькейф (Телькепе) на Ниневийской равнине на лояльных им членов ДПК
Невеселый опыт
Весь опыт жизни в составе Иракского Курдистана, вернее, в его фактических границах, возникших после Первой войны в Заливе (1991), а затем сильно раздвинутых в 2003 году, не дает представителям меньшинств оснований для оптимизма. Начиная с 1990-х годов остаются нераскрытыми убийства ассирийских политиков и активистов. Рост шовинистических и исламистских тенденций в Иракском Курдистане нашел отражение в прокатившейся в 2009 году волне погромов ассирийского и езидского населения. Фактически переписывается история региона: например, столица курдской автономии Эрбиль (ассирийский Арба-Илу, «город четырех богов». — Р.Б.) в одночасье получает новое курдское название — Хевлер. Но самое горькое для ассирийца, проживающего в Курдистане, — ощущение того, что с тобой обращаются, как с человеком второго сорта. И это — в Месопотамии, на земле, которая помнит достижения твоих предков во всех областях цивилизации, в том числе в сфере права.
В 1960-е годы иракские ассирийцы были верными союзниками Моллы Мустафы Барзани в его борьбе за свободу Курдистана. Первым павшим мучеником курдской революции 1961 года считается ассириец Атниэль Михо. Командира одной из ассирийских частей в составе пешмерга Маргарет Гиваргис (Джорджес) называли «Жанной д’Арк Курдистана». Другой герой тех событий — ассириец Роберт Малик Чикко — подорвал себя, бросившись под танк сирийской армии, которая шла на соединение с иракскими частями. Однако хорошо известно: свобода одного народа заканчивается там и тогда, когда он начинает угнетать другие народы.
В 1960-е годы иракские ассирийцы были верными союзниками Моллы Мустафы Барзани в его борьбе за свободу Курдистана. Первым павшим мучеником курдской революции 1961 года считается ассириец Атниэль Михо
Что дальше
...15 сентября, впервые после двухлетнего перерыва, в Эрбиле прошло заседание регионального парламента Ирака: большинство депутатов от ассирийских христиан и туркоманов, представляющих крупнейшие меньшинства региона, бойкотировали его, а депутаты от партии «Ассирийское демократическое движение «Завва» Яку Яку и Лина Изарья провели у стен парламента импровизированную пресс-конференцию:
«Мы против проведения референдума на Ниневийской равнине, — заявили депутаты. — Это не имеет никакой законной основы и противоречит конституции страны. Ниневийская равнина не является частью Курдистана».
Впрочем, и в курдском истеблишменте далеко не все поддерживают решение Барзани провести референдум. Многие представители курдских политических партий, журналисты и аналитики говорят о его несвоевременности, обращают внимание на то, что регион пока к этому не готов. Слышны мнения, что уходя сейчас из Ирака, курды потеряют все, что им удалось приобрести за годы пребывания в федеральном государстве, включая собственное относительное благосостояние. Вместо этого лучше бы провести в регионе политические и экономические реформы, изжить клановость, непотизм, взяточничество, коррупцию, то есть начать строить по-настоящему современное государство, основанное на принципах гражданской нации и соблюдения прав человека.
К тому же есть серьезные опасения, что регион сразу после получения независимости расколется на две части — с центрами в Эрбиле и в Сулеймании. Ведь и сейчас различия и противоречия между этими частями курдской автономии достаточно глубокие, в недавнем прошлом доходило даже до прямого вооруженного противостояния.
Некоторые аналитики предвидят «военный сценарий» дальнейшего развития событий с участием Багдада, а также Турции и Ирана. Другие говорят о неизбежной экономической блокаде Курдистана и закрытии границ. Кто-то делает ставку на «внутреннюю смуту» в самом регионе и на сопредельных ему территориях.
Четвертым и самым предпочтительным вариантом развития событий стало бы объявление курдскими властями в качестве первого шага к независимости — переходного периода, проведение переговоров по статусу региона, включая его возможный окончательный выход из состава Ирака, конституционное решение вопроса о «спорных территориях», и только потом — поведение референдума под международным контролем. И еще 23 сентября надежда на такой поворот событий была — Барзани сообщил о предложенном ему рядом стран Запада «альтернативном варианте». Но буквально через несколько часов его окружение дезавуировало эту новость.
Тучи над регионом сгущаются...
* «Исламское государство», ИГ, ИГИЛ — организация, запрещенная в России как террористическая.
