После августовских событий 1991 года городу на Неве было, чем заняться. Но первым делом, которое ленинградцы решили довести до конца, стало возвращение бывшей столице ее настоящего имени. Яростная дискуссия об этом шла весь предшествующий год. А 12 июня 1991 года ленинградцы не только выбирали президента России и мэра — они участвовали и в общегородском референдуме. За возвращение городу наименования «Санкт-Петербург» проголосовало 54,86% пришедших на участки, против — 42,68%; два с половиной процента горожан не выразили своего отношения.
Воля народа
Результат опроса никто не брался предсказать вплоть до последнего момента. Вот уж где был плюрализм мнений. Слышнее всех были голоса защитников старого названия города. Обком КПСС создал даже специальный комитет действий против переименования Ленинграда. Коммунисты подключили все средства массовой информации. Органы партийной печати каждый день публиковали «письма трудящихся», клеймя депутатов — «наймитов Запада», — которые собираются сделать то, что не удалось фашистам. Блокада стала главным их козырем: «Мы защищали Ленинград!» В «Ленинградской правде» появилось «Открытое письмо» Ленсовету от секретарей армейских и флотских парторгов Ленинградского военного округа. Было и гневное письмо семнадцати ленинградских писателей. От имени редакции главный печатный орган обкома КПСС, газета «Ленинградская правда», предлагал всем, кто ратует за переименование, покинуть город.
Вождь мирового пролетариата заверял, что никогда не допустит, чтобы посягнули на имя, данное городу «первым русским революционером». Соратники это проигнорировали
На помощь ленинградским товарищам пришли коммунисты других городов. За неделю до дня референдума к жителям города обратился Верховный Совет СССР — с просьбой сохранить нынешнее, «ставшее историческим, название». Высказал свое мнение и президент СССР Михаил Горбачев: «Всем нам надо иметь в виду, что решение увековечить имя Ленина, принятое в 1924 году на II съезде Советов,.. выразило волю народа всей страны. Это справедливое решение, и я твердо убежден, что нет ни нравственных, ни политических оснований его изменения».
Пафос отчаяния
Михаил Сергеевич был неправ. Решение II съезда Советов было спонтанным и кулуарным. Открывшийся в Москве 26 января 1924 года, через пять дней после кончины вождя, съезд продемонстрировал такой высокий пафос и такой градус поклонения фигуре усопшего, о котором могли лишь мечтать древние самодержцы:
«Заслуги петроградских рабочих перед нашим СССР неизмеримо велики. Великие события Октября 1917 года, решившие судьбу нашей страны, произошли именно в Петрограде. Десятки и сотни тысяч петроградских рабочих первые пошли за товарищем Лениным в огонь и составили первые железные отряды той армии, с которой Владимир Ильич Ленин победил буржуазию. В Петрограде великая пролетарская революция одержала первую решающую победу… Пусть отныне крупнейший центр пролетарской революции навсегда будет связан с именем величайшего из вождей пролетариата Владимиром Ильичом Ульяновым-Лениным».
Говорили, что автором коллективной просьбы был председатель Петроградского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов Григорий Зиновьев. После разрухи, голода, террора, когда число жителей сократилось в три раза, город можно было восстановить только чудом. Имя вождя должно было это чудо сотворить. К тому же Зиновьев был председателем исполкома Коминтерна и видел Ленинград будущей столицей всемирно победившего пролетариата. Несмотря на разногласия, соратники, объединенные горечью утраты, поддержали товарища.
По свидетельству художника Кузьмы Петрова-Водкина, призванного тогда запечатлеть Ленина в гробу, «вожди» признавались ему: смерть Ильича повергла их в такое отчаяние, что посоветуй тогда ознаменовать его смерть снесением всей Москвы, то и это было бы принято. Напрасно ездил в Москву академик Сергей Ольденбург, лично знавший покойного: от имени Академии наук он пытался вразумить партийное руководство и отменить необдуманное постановление о переименовании Петрограда. Не увенчалась успехом и попытка депутации от общества «Старый Петербург» с письмом самого Ленина, написанным за два-три года до смерти в ответ на петицию «Старого Петербурга», уже тогда всполошенного слухами о грядущем переименовании города. Вождь мирового пролетариата в письме заверял, что никогда не допустит, чтобы посягнули на имя, данное городу «первым русским революционером», имея в виду царя Петра I. Но соратники проигнорировали и этот документ.
Среди писателей пошла гулять шутка: в связи с тем, что творение Петра окрестили именем Ленина, пролетарский поэт Демьян Бедный имеет полное право потребовать переименования «сочинений Пушкина» в «сочинения Бедного». Что до реакции народа, то художник Александр Бенуа писал в своих воспоминаниях: «Арестован <архитектор> Щусев. Ему-де приказали произвести работы у могилы Ленина, а он наткнулся на фановую трубу, содержимое коей залило гроб с покойником. Остряки находят, что Ильич в «золоте» купается. Вообще ходит масса злых острот, анекдотов, в которых всякого рода люди возмещают свою досаду на помпу, скрывающую кончину «вождя пролетариата».
Бедный Петр
Поспешное переименование города в 1924 году многим напомнило безрассудный поступок императора Николая II. В августе 1914 года, через несколько дней после начала Первой мировой войны, по высочайшему повелению Сенат «исправил ошибку предков», переименовав Санкт-Петербург в Петроград. Газета «Биржевые ведомости» торжествовала: «Кончился петербургский период нашей истории с его немецким оттенком. Ура, господа!»
Официальный восторг разделяли далеко не все. Многие недоумевали — при чем тут немцы? Ведь Петр I назвал город в честь первоверховного святого апостола на голландский манер. Санкт-Питербурх — крепость святого Петра. Император мечтал о мировом духовном владычестве и таким образом закладывал в него камень. Недовольны были даже в городской думе — почему, на худой конец, не назвать Свято-Петроград?!
Рассказывали, что министр путей сообщения Сергей Рухлов прямо спросил царя: «Что это вы, ваше величество, — Петра Великого поправлять!» На что Николай парировал: «Петр требовал от своих генералов рапортов о викториях, а я рад был бы вестям о победах! Русский звук — сердцу милее…» Не удержалась от комментария и вдовствующая императрица Мария Федоровна: «Скоро мне мой Петергоф назовут Петрушкин двор».
Одни назвали поспешное решение царя бессмысленным, другие — дурным вкусом, третьи — дурным предзнаменованием. Бенуа записал в дневнике: «Измельчавшие потомки вздумали пренебречь «завещанием» Петра, Петербург или Петроград — это вовсе не шутки, а это вся история России, все ее будущее, весь ее исторический смысл. Свободная творческая воля или рабская покорность, движение вперед, вширь, в мир или замкнутость китайской стеной, вселенность или местность, «столичность» или «провинциализм».
Отречение — грех
В конце 1980-х вышла знаменитая статья Даниила Гранина, где он называет Ленинград великим городом с областной судьбой. В 1991 году появился шанс эту судьбу изменить. В те дни вся жизнь проходила на улице. У выходов из метро по одну сторону стояли защитники Ленинграда, по другую — сторонники Санкт-Петербурга, у тех и других — плакаты, листовки. У одних «Нет Ленинграда — нет Октября!» У других «Город не должен носить имя палача!»
Народу было о чем поразмыслить. Многие считали вопрос несвоевременным. Зачем сеять новые очаги раздора? С грязными улицами, разбитыми телефонными будками, вонючими парадными, пустыми магазинными полками и бесконечными очередями — какой это Санкт-Петербург? Будучи председателем Ленсовета Анатолий Собчак поначалу тоже придерживался мнения, что в первую очередь надо накормить людей, но потом стал активным сторонником Санкт-Петербурга. Ходили слухи, что на его мнение повлияла, в частности, русская эмиграция, особенно Иосиф Бродский, который написал:
Хочу, чтоб дали Бога ради,
Как в шапку брошенную медь,
Родившемуся в Ленинграде
В Санкт-Петербурге умереть!
По воспоминанию вдовы Собчака, Людмилы Нарусовой, вступив в борьбу за пост мэра, Анатолий Александрович заявил: мэром Ленинграда я быть не хочу, а мэром Петербурга — да! Высказал свое мнение и Александр Солженицын, предложив не возвращаться к старому, а назвать город Невоградом. Незадолго до дня выборов и опроса митрополит Ленинградский и Ладожский Иоанн (Снычев) благословил возвращение городу прежнего названия, признавшись, что и сам будет за это голосовать. Диакон Андрей Кураев высказал мнение Московской патриархии: «Мы надеемся, что жители города Петрова выскажутся за возвращение его исторического и священного имени». 7 июня 1991 года Русская православная церковь выбрала нового патриарха. Алексий II обратился к горожанам со словами: как человек, крещенный в купели своим именем, не должен отрекаться от него, так и город, нареченный в честь своего покровителя — Святого Петра, — должен вернуть себе это имя. Отречение от имени — это большой грех.
По воспоминаниям, вступив в борьбу за пост мэра, Анатолий Собчак заявил: мэром Ленинграда я быть не хочу, а мэром Петербурга — да
Но сторонники Ленинграда не собирались сдаваться. 8 июня газеты опубликовали правительственную телеграмму, подписанную заместителем председателя Верховного Совета РСФСР Хасбулатовым: опрос о переименовании города Ленинграда следует рассматривать «только как выявление мнения населения», последствия опроса «не могут иметь юридической силы».
Возвращение
И все же ленинградцы высказались за Санкт-Петербург. В конце июня состоялась сессия Ленсовета, утвердившая результаты опроса. В Верховный Совет РСФСР ушло письмо с ходатайством об утверждении этого решения. Документ благополучно затерялся в кабинетах властного органа. И только 6 сентября удалось поставить точку в истории жизни города под чужим именем, которая продолжалась 66 лет, 7 месяцев и 11 дней.
По поводу 25-летия возвращения городу исторического имени в Санкт-Петербурге не планируют ни юбилейных торжеств, ни массовых гуляний. Их не было и пять, и десять лет назад. Губернатор Георгий Полтавченко выражается расплывчато: «Для меня Ленинград всегда останется городом-героем, отстоявшим свободу в жестокой схватке с фашистами. Убежден, сколько бы времени ни прошло, петербуржцы всегда будут помнить и уважать историю родного города и дорожить его настоящим именем».
Вообще-то у Петербурга много и поэтических названий — Северная Пальмира, северная Венеция, город белых ночей… Есть и уважительное — культурная столица. Между тем, в быту город долгое время был только Питером. Зато сейчас все чаще, и как-то подчеркнуто, называют Петербургом. И он, действительно, становится Санкт-Петербургом — городом, где «бродит дух мятежный» на фоне множества окошек в Европу. Это чувствуется и на собраниях Всемирного клуба петербуржцев, и на праздниках на Елагином острове, и в творческих студиях на Пушкинской, 10, и в спектаклях Андрея Могучего, в хипстерских кафе во дворах и в руферских походах по крышам… А еще в том, что только в петербургском метро на рекламном баннере вы можете прочесть «Оду к соловью» Джона Китса.
