Иван Твердовский — новое имя в российском кино. Его предыдущий фильм «Класс коррекции» вызвал очень много споров в профессиональном сообществе, хотя и получил премию за дебют на фестивале «Кинотавр». Историю любви двух подростков из специального коррекционного класса для инвалидов упрекали за спекуляцию, прямолинейность, мелодраматизм, нарушение принятых конвенций авторского кино, но молодым зрителям кино понравилось. Новый фильм режиссера Твердовского (он же и автор сценария) — «Зоология» — впервые был показан на «Кинотавре» этим летом. И опять мнения разделись: кому-то фильм чрезвычайно понравился, многие недоумевали, а кое-кто и возмущался. Жюри наградило картину за лучшую женскую роль — это было примиряющее решение: даже те, кто негодовал, скрепя сердце признавали, что Наталья Павленкова сыграла очень хорошо. Но после Сочи фильм поехал в Карловы Вары (где получил престижный спецприз жюри), потом в Сен-Себастьян, потом — в Торонто и в целом за полгода побывал на семи десятках фестивалей, крупных и мелких. Буквально три недели назад, 13 ноября, он получил гран-при и приз «За лучшую женскую роль» на Фестивале восточноевропейского кино в Котбусе (Германия), а за два дня до этого — гран-при кинофестиваля «Листопад» в Минске.
В душе тихой бухгалтерши, оказывается, живет анархистка, бунтарка, авантюристка, ей нужна только поддержка и внимание, и тогда ей море по колено…
Успех «Зоологии» очевиден, и теперь не так уж и важно, сколько людей посмотрит ее в прокате. Скорее всего, не так много — российская публика инертна, нелюбопытна и довольно консервативна, а тут такая явная провокация — фильм про женщину с хвостом. Ужас!
История болезни
Хвост у героини фильма — не метафора: он реальный, большой, голый, шевелящийся. Но вспомним приемы драматургии театра абсурда — там тоже важно, чтобы обстановка вокруг невероятного допущения была как можно более узнаваемой: все — как всегда, только по улицам ходят носороги. Так и тут: все, кроме хвоста, вполне себе привычно. Тихая, увядающая женщина Наташа работает в бухгалтерии зоопарка, куда ее приняли по просьбе матери, знакомой с директрисой. В женском коллективе — тут Твердовский намеренно шаржирует — работают очень крупные, громкоголосые женщины, которые постоянно что-то жуют, сплетничают, обо всем имеют твердое мнение, робкая Наташа для них — объект привычных насмешек и розыгрышей. Так они развлекаются: то мышей ей в стол подкинут, то какую-нибудь грубую шутку придумают. Наташе страшно, а им смешно — она чужая, нелепая, не такая, как они. Наташа к такому отношению притерпелась, и все бы шло так и дальше: дом, где стареет прежде деспотичная мать, работа, где скучают толстые тетки, а между — неспешная прогулка по провинциальному приморскому городу с заходом в зоопарк, где можно кормить животных и немножко с ними общаться.
Но однажды у Наташи отрастает хвост. Вчера не было, а сегодня — вот он. И Наташа идет… А вот вы куда бы пошли, случись с вами такая неприятность? Если вы немолодая, не очень привлекательная, наивная женщина? Правильно. Наташа идет в поликлинику. Записывается ко врачу, рассказывает ему о том, что с ней приключилось, доверчиво надеясь, что сейчас что-то разъяснится. Но нет, врач равнодушно выписывает ей направление на рентген. И она идет — ну надо, так надо.
Занятность фильма именно в том, что никакой реакции на этот конкретный Наташин хвост не возникает, зато по городу ползут слухи об ужасной хвостатой женщине-дьяволице, о ней все говорят, ее боятся, слухи обрастают жуткими подробностями — у твари уже три хвоста, и тот, кто с ней встретится взглядом, — умирает.
Наташа же по-прежнему никого не интересует: ни мать, ни сослуживиц, ни врачей. Впрочем, нет — одного врача она заинтересовала. Появление в жизни Наташи молодого рентгенолога обещает настоящее большое приключение. Под его взглядом Наташа преображается, укорачивает юбки, меняет прическу — в душе тихой бухгалтерши, оказывается, живет анархистка, бунтарка, авантюристка, ей нужны только поддержка и внимание, и тогда ей море по колено…
Повод для романа
Даже тем критикам, которым фильм нравится, кажется, что картина эта — интимная, маленькая, какая-то вроде бы несерьезная. Ну, такой провинциальный анекдот. Шутка с моралью. Вот снимал Твердовский свой дебютный фильм «Класс коррекции» про людей, которые не могут быть «как все», страдают от этого, — понятная проблема: мы знаем, что иных — других, чужих — общество плохо принимает, это актуально. А в «Зоологии» автор как будто об этом же, только почему-то в гротесковой форме — дескать, вот вам не иммигрант, не инвалид, а настоящий мутант, человек с хвостом, и не с маленьким хвостиком, как у поросенка, а с огромным таким, толстым, противным, надо сказать, хвостищем.
Что символизирует этот хвост? Откуда он растет — естественно, в переносном смысле? Речь ведь идет о кино, а не о повести, где и нос может гулять по городу. В кино все нужно показать буквально, так что мы знаем, что хвост у героини является продолжением позвоночника, что он появился из копчика: «Чесалось, болело там, я купила мазь, помазала, и — вот». Но почему атавистический хвост вдруг вырос у работницы зоопарка, с ее любовью к животным и страхом перед людьми? Почему демонстрация хвоста приводит к качественным изменениям сексуальной привлекательности героини? Помог ли героине хвост — символ архаики и животных инстинктов — проявить свою истинную натуру? Эти вопросы имеют варианты ответов, но единой концепции, объяснившей бы все, — нет. Да, в конце концов, приняв свой хвост, обрадовавшись ему, Наташа становится смелей, ярче и свободней, но почему тогда она несчастлива?
И вообще, социальная это драма или психоаналитическая комедия? Сатира или триллер? Или, быть может, хвост тут совсем ни при чем, и это внимание доктора Пети преобразило Наташу, а хвост лишь повод для любовного романа?
Финал у фильма грустный. Я не буду пересказывать его в подробностях, замечу лишь, что многие вопросы так и остаются без ответов — все здесь не вполне однозначно.
Человек и монстр
Объем и поэтическую интонацию фильму принесла актриса Наталья Павленкова. Впервые она сыграла в студенческой короткометражке Твердовского «Снег» — стилизации под документальный фильм, которыми Иван в тот момент увлекался. Уже тогда было понятно, что Павленкова невероятно органичная актриса. Потом она появилась в «Классе коррекции», в небольшой, но очень важной роли. Собственно, сценарий «Зоологии» Твердовский написал в расчете именно на нее: новый фильм рождался, обволакивая реальную Наташу с грустными голубыми глазами эксцентрической плотью трагикомедии. До «Зоологии» Павленкова не была известной, хотя в Театре Станиславского играла в спектаклях Владимира Мирзоева, а в Театре Наций — у Роберта Уилсона («Сказки Пушкина»). После «Зоологии» она явно встала вровень с лучшими нынешними звездами: эта роль показала, какой свободной, бесстрашной, откровенной может стать хорошая актриса в подходящем ей окружении. Благодаря Павленковой экранная героиня получилась абсолютно реальной. Впрочем, достоинство «Зоологии» как раз в том и заключается, что все его персонажи документально точны: совершенно реален город, в котором они живут, поликлиника, где в очередях сидят тетеньки, обсуждающие хвостатую дьяволицу, мотивационный семинар в клубе, пляж, где Петя с Наташей пьют вино из пластиковых стаканчиков, кафе, из которого разбегаются увидевшие хвост горожане. Доктор Петя (сыгравший его дебютант Дмитрий Грошев — точный и чуткий партнер для Павленковой) — тоже узнаваемый молодой симпатичный мечтатель, в нем чувствуется и одиночество, и инфантильная тяга к экстриму, и душевная тонкость. Но, увы, и он не умеет принять саму Наташу, легкомысленно сводя их отношения к очередному, на этот раз сексуальному, аттракциону.
Нам все время хочется кастрации, мы мечтаем отрезать какую-то часть себя, отказаться от своих комплексов, страхов, привычек, мы не готовы увидеть то, что очевидно
Пожалуй, самое неожиданное в фильме — то, что никто из встретившихся на Наташином пути людей не принимает ее хвост как проблему: все либо игнорируют его, либо мифологизируют. Подумаешь, хвост, — как бы говорит рентгенолог Петя, — ничего особенного. И он готов получать от него такое же острое наслаждение, как от катания на корытах по кратеру недостроенной обсерватории. Страхи матери и теток в поликлинике, готовых поверить в дьяволицу на улицах, абстрактные. Они боятся не живой хвостатой Наташи, которой приходится прятать хвост в трусы, а выдуманного ими мифа, плода коллективного воображения, сказочного монстра. Наташа никого не интересует. Как реагирует мать на признание дочери? Та буквально в нос ей сует свой хвостатый зад, а мать, которая только что разрисовала крестами квартиру, спасаясь от придуманной дьяволицы, не хочет ничего замечать и посылает Наташу спать — дескать, ты пьяна, пойди проспись. Главная драма Наташи — игнорирование ее боли, ее страха другими.
Отрицание реальности
Вразрез со словами из песни Алёны Свиридовой «Я приду к тебе на помощь, я с тобой, пока ты дышишь», которая звучит в фильме, никто к Наташе на помощь не приходит. Сама же она слишком ребячлива и наивна, а потому не способна принять свою новую природу, отстоять ее, осознать и отрефлексировать. Наташа предпочитает вернуться в прежнее состояние, регрессировать в блаженное небытие, где можно оставаться жертвой.
В этом смысле фильм Твердовского куда мудрее и актуальней, чем кажется большинству его интерпретаторов, он вовсе не экстравагантная шутка про сексуальность, и уж конечно он не только про то, что инаковость делает нас изгоями. Он в конечном итоге про страх принять реальность, узнать о себе правду, понять и принять себя во всей неоднозначной сложности и полноте. Нам все время хочется кастрации, мы мечтаем отрезать какую-то часть себя, отказаться от своих комплексов, страхов, привычек, мы не готовы увидеть то, что очевидно, как персонажи фильма отказываются увидеть в хвосте Наташи нечто особенное.
Общество отказывается включаться в реальность, все остаются детьми со своими сказками, сексуальными и политическими фантазиями, розыгрышами и наказаниями. В этом мире нет взрослых, никто не готов разорвать иллюзию, отказаться от социальных миражей, заняться собой и своими близкими, их реальной болью и сомнениями.
