Нынешняя премия «Грэмми» отличается от предыдущих уже тем, что проходит в интереснейший исторический момент — в то же время, когда по всей Америке проходят многотысячные митинги против законов Трампа, в кинотеатрах гремит «Ла-Ла Лэнд» — «новый искренний мюзикл» об американской мечте, ностальгии по «настоящему джазу» и «настоящей Америке». В этом фильме нет места острым политическим вопросам, нет в нем и постмодернистской иронии по поводу канонов наивного жанра. Только томительная тяга к прошлому, окрашенному в цвета техниколора, стремление укрыться от нестабильного настоящего в уютном мире Чарли Паркера и Диззи Гиллеспи, Хамфри Богарта и Ингрид Бергман, мире комедий Билли Уайлдера, из которого услужливо вычеркнуты расовая сегрегация, финансовые кризисы, гендерное неравенство, войны и терроризм. Массовая культура оказалась на перепутье: актуализирует ли консервативный поворот в Америке такие жанры, как мюзикл и вестерн, или «Ла-Ла Лэнд» останется единственным в своем роде проявлением ностальгии — большой вопрос.
Назад в будущее
Поп-музыка, в отличие от кинематографа, одержима своим прошлым давно и всерьез: в каком-то смысле, последние 20 лет мы видели одни сплошные «вечные возвращения» то гаражного рока, то новой волны, то рейва. Академики «Грэмми» тоже смотрят главным образом назад: премию традиционно дают не за смелые музыкальные идеи, а в знак признания былых заслуг. Электронщика Афекса Твина, награжденного в 2015 году за альбом Syro, на самом деле чествовали за его революционные пластинки 1990-х. Так же было и с многогранным певцом Беком, который 20 лет подряд выпускал не похожие друг на друга альбомы, чтобы получить «Грэмми» за добротную, но не слишком выдающуюся работу Morning Phase.
Личная жизнь Бейонсе вроде бы нормализовалась, но ощущение предательства, фрустрация и ярость ее песен — это ровно то, что чувствуют сейчас люди на американских баррикадах
Возможно, не желая показаться реакционерами, академики «Грэмми», которые обычно изо всех сил сопротивляются всему новому, в этом году начали наконец учитывать при голосовании интернет-релизы. Что ж, лучше поздно, чем никогда: стриминг (распространение через интернет) давно занимает более трети всего американского музыкального рынка.
Адель против Бейонсе
В номинациях — «Альбом года» и «Запись (или песня) года» — конкурентками стали Адель и Бейонсе, две поп-звезды сегодняшнего дня, невольно олицетворяющие противонаправленные векторы в общественной жизни страны вообще и в культуре в частности. Пластинка Адель «25», претендующая на звание лучшего альбома года, — это благородная, породистая эстрада, песни преимущественно балладного толка, «альбом взросления», наполненный рефлексией по поводу собственного прошлого (один из синглов так и называется: When We Were Young — «Когда мы были молоды»). Еще недавно маркетологи от музыки определили бы Адель в ту же нишу, что и, например, Селин Дион, — «для тех, кому за…» Но сегодня эта ностальгическая и традиционалистская до мозга костей музыка оказывается востребована и двадцатилетними, и сорокалетними.
В свою очередь альбом Бейонсе Lemonade — это эклектичная и местами злая пластинка, попавшая в нерв той Америки, что сейчас протестует на улицах. Она, как огромный коллаж, собрана из цитат разного толка: от барабанного соло Джона Бонэма из Led Zeppelin до строчки из главного хита нью-йоркской гаражной группы Yeah Yeah Yeahs. Есть здесь и цитата из речи активиста и борца за права афроамериканцев Малкольма Икса: «Самый презираемый человек в Америке — это черная женщина. Самый незащищенный человек в Америке — это черная женщина». Бейонсе давно выступает за права женщин в публичной сфере, но в случае с Lemonade ее феминистский пафос имеет и личную подоплеку: добрая половина песен посвящена неверному мужу, рэперу Jay Z. Одним словом, укорененная в музыке прошлого, эта пластинка если и повествует о прошлом, то о том, которое хочется поскорее забыть, перечеркнуть, чтобы двинуться дальше. Личная жизнь Бейонсе вроде бы нормализовалась (сейчас они с Jay Z ждут двойню), но ощущение предательства, фрустрация и ярость ее песен — это ровно то, что чувствуют сейчас люди на американских баррикадах.
Рок проиграл хип-хопу
Похоже, рок-музыка выдохлась окончательно — трудно об этом не думать, глядя на соответствующие номинации «Грэмми». Главными соперниками в номинации за лучшее живое исполнение стали покойный Дэвид Боуи, та же Бейонсе с гитаристом Джеком Уайтом, металлисты Disturbed с симфонической кавер-версией хита Саймона и Гарфанкела сорокалетней давности и ни чем не примечательный дуэт 21 Pilots из Огайо. На момент сдачи номера лауреаты еще не были известны, но можно предположить, что Боуи академики отметят в любом случае — если и не в этой номинации, то за «лучшую рок-песню» Blackstar. Гений и визионер, даже находясь у последней черты, умудрялся записывать музыку, опережающую свое время.
Если ушедший год не выявил ярких новичков в мире гитарной музыки, то хип-хоп позиции сдавать не собирается. Основная борьба за призы развернулась между тремя исполнителями. Во-первых, это человек-скандал, мегаломан и одна из ключевых фигур в своем жанре Канье Уэст, претендент во всех рэп-номинациях. Во-вторых, канадский актер и рэпер Обри Грэм, выступающий под именем Drake, который записал в прошлом году не слишком выразительный альбом Views — на котором, однако, нашлось место суперхиту Hotline Bling, набравшему больше миллиарда просмотров в YouTube. Но самым симпатичным претендентом выглядит Chance The Rapper — совсем молодой, двадцатитрехлетний жизнерадостный чтец из Чикаго, который добился впечатляющего успеха без контрактов и серьезных связей. Он просто выкладывал в сеть микстейпы (сборник песен, записанных в определенном порядке, часто это фрагменты песен, сложенные в определенную композицию. — NT) cо своими легкомысленными треками, отсылающими к госпелу, фанку, соулу, — и их скачивали миллионы людей. На создание последнего сборника под названием Coloring Book артиста вдохновило рождение дочери: запись получилась особенно светлой и одухотворенной. Никакого агрессивного «голоса улиц», разборок с коллегами и «строптивыми сучками» — только любовь и благодарность Всевышнему.
В кантри только девушки
Категория «лучший джазовый инструментальный альбом» в этом году порадовала бы героя «Ла-Ла Лэнда» — пианиста Себастьяна, ратующего за «настоящий джаз» без сэмплеров и синтезаторов. Здесь соревнуются лишь проверенные годами мастера. Среди них — снова — прошлогодний победитель, гитарист Джон Скофилд, записавший альбом джазовых версий известных кантри-песен с говорящим названием Country For Old Men, а также дуэт саксофониста Джошуа Редмана и пианиста Бреда Мелдау с не самой простой для восприятия пластинкой Nearness и Питер Эрскин, барабанщик легендарных Weather Report и Steps Ahead. При этом музыканты, действительно толкающие джаз вперед, представлены скорее в неджазовых категориях — например, Андерсон Паак, виртуозный ударник, мультиинструменталист и рэпер в одном лице, в этом году номинированный как «лучший новый артист». Паак находит общий язык и с фанатами рэпа, и с неконсервативными любителями джаза, хотя для пуристов его музыка, обращающаяся и к фанку, и к хип-хопу, и к старорежимному ритм-н-блюзу — как кость в горле.
В общем, несмотря на успех «Ла-Ла Лэнда», джазовые номинации пока остаются резервацией, интересной лишь ценителям. Такой же резервацией является для всего мира и части Америки кантри-музыка, составляющая огромную долю местного рынка. Но раз уж в политическую жизнь страны вернулся «простой американец», удививший социологов и СМИ на последних президентских выборах, стоит присмотреться к кантри-номинациям повнимательнее. Новость № 1: лицо этой музыки определяют женщины. Так, в номинации за лучший альбом борются три артистки разных поколений. Первая из них — Лоретта Линн, 84-летняя легенда жанра, на счету которой 60 альбомов, 45 млн проданных пластинок и бесчисленное количество наград, в числе которых есть и четыре граммофона «Грэмми». Линн, дочери шахтера, родившейся в маленьком городке Бутчер Холлоу в Кентукки, несмотря на почтенный возраст, не изменяет ни вкус, ни голос — и ее первая за десятилетие пластинка Full Circle тому доказательство.
Раз уж в политическую жизнь страны вернулся «простой американец», удививший социологов и СМИ на последних президентских выборах, стоит присмотреться повнимательнее к кантри-номинациям
Другая номинантка — Бренди Кларк, брюнетка с выразительными глазами и широкими скулами — внешне немного напоминает Елену Ваенгу. Типаж тоже похож: сильная женщина средних лет, видевшая эту жизнь без прикрас. До начала карьеры певицы Кларк прославилась в качестве автора множества кантри-хитов, и она как никто умеет рассказать в своих песнях истории, близкие миллионам американок «красных штатов»: «Он ушел, оставив мне троих детей и кипу счетов, которые сами себя не оплатят». Вместо бокала «Мартини» в качестве последнего средства для женщины на грани нервного срыва у нее выступает косяк марихуаны (песня Get High) или психоделические таблетки (Take a Little Pill). Стройности образа мешает одно обстоятельство: Бренди Кларк — открытая лесбиянка.
Наконец, молодое поколение представляет дебютантка Марен Моррис. Уроженка штата Техас, перебравшаяся ради карьеры в столицу кантри Нэшвилл, выстрелила в прошлом году хитом My Church: «церковью» для нее стал хэтчбек с радиоприемником, где звучат Джонни Кэш и Хэнк Уильямс. Автомобили вообще занимают в ее творчестве важное место: один из прежних хитов Моррис назывался 80’s Mercedes. «Я девушка из девяностых на «Мерседесе» из восьмидесятых» — таков рефрен этой песни, навеянный радиоформатным r'n'b. Таким образом, в республиканской Америке вечные ценности и ностальгия оказываются востребованы и новым поколением. Кассетная магнитола с любимой FM-радиостанцией вызывает у многих его представителей более теплые чувства, чем iPhone и стриминговые сервисы. И где за отсутствием клубов в родной деревне вообще устроить вечеринку, как не в собственном стареньком автомобиле? Демократичная версия кантри Марен Моррис принесла ей номинацию в категории «лучший новый артист» — и кто знает, может быть, в будущем девушке удастся повторить успех Шерил Кроу и стать международной поп-звездой. А стремление американцев вернуться в «Штаты, которые мы потеряли», вдохнет в музыку глубинки новую жизнь.
