Для человечества звездное небо над головой всегда было материей передовой. Темой для идеалистов и мечтателей. Неосязаемое и беспредельное космическое пространство занимало умы нетривиальные и по-хорошему нездешние — в первую очередь философские. Так сложилось еще в глубокой древности: у движения планет всегда была нематериальная подкладка: небесным телам молились, у сияния недостижимых звезд была высокая миссия — указывать путь и диктовать календарь. Взгляд, направленный вверх, выдавал в человеке существо, хоть и удерживаемое гравитацией на Земле, но все-таки сумевшее оторваться от животных корней.
«Время первых», фильм компании Bazelevs, обращаясь к советской традиции подвига, тоже, кажется, хотел бы рассказать о высоком, о дерзании выйти за круг привычных представлений.
Небо над головой
Неспроста в фильм введены флешбэки с опрокинутым в магическое детство главным героем. Космонавт Алексей Леонов в исполнении Евгения Миронова — человек детский, фантазер, художник, загнанный в скафандр. Чуть что не так, он вспоминает буколику заливного луга, усыпанного, словно звездами, светлячками, и погоню за одним их них: тогда, в детстве, он оступился и кувырком полетел на мягкую траву. Это и был первый большой полет, в котором мальчишке удалось разглядеть небо над головой. Зритель тоже должен был бы вспомнить свою мечту о космосе — ту, которой в фильме почти нет. Время грез о звездном небе прошло, и мечта испарилась, как газ из лимонада. Под давлением производственной истории и в окружении мертвенной советской атрибутики от звезд и мечты о них остается только пыль на сапогах. «Время первых» — не о мечтателях и сорванцах, а об уставших людях, зажатых в страшные тиски обстоятельств, и обязательств. Оно, по сути, и начинается с типично социалистического производственного совещания о том, как выйти в открытый космос на два года раньше обещанного, чтобы, не дай бог, не обогнали американцы.
«Время первых» — это длинный фильм с трудной производственной историей. Выросший из замысла актера и продюсера Миронова, заправленный амбициями продюсера Тимура Бекмамбетова, исполненный шарашкой профессиональных, подкованных в физических законах кинематографа людей, имена которых сгрудились в долгих титрах и сообщениях газет, посвященных различным производственным этапам. Пять фамилий в списке авторов сценария, два режиссера (начинал фильм Юрий Быков, а подхватил проект Дмитрий Киселев), десятки сотрудников, работавших над эффектами, костюмами и реквизитом. Много, очень много труда. У фильма Бекмамбетова–Миронова есть и американский конкурент, ну в точности как у Королева с Брежневым, — это фильм «Гравитация». Но он отправился в свой космос слишком давно, чтобы
всерьез за ним гоняться. Куда опасней соперники отечественные — космический тяжеловес компании СТВ «Салют-7» тоже про советский космос, тоже с катастрофой в анамнезе — но его прокат в итоге удалось оттащить от Дня космонавтики и перенести на осень. Только поможет ли это фильму о Леонове и Беляеве?
Реальная история первой вылазки в открытый космос обещала зрителю богатый экстремальными событиями триллер, а обернулась на экране дряблым соцреалистическим эпосом
Социологический эксперимент
Что представляет собой «Время первых» помимо производственных подробностей? Реальная история первой вылазки в открытый космос обещала зрителю богатый экстремальными событиями триллер, а он обернулся на экране дряблым, почти трехчасовым соцреалистическим эпосом, безнадежно устаревшим и тяжеловесным в своей сценарной механике. «Такой мы народ — летаем в кандалах, а сними их, потеряем равновесие и разобьемся к чертям!» — говорит незаменимый, доведенный до полного изнеможения Сергей Королев. Благодаря блестящей игре исполнившего роль конструктора Владимира Ильина в этой фразе слышится не образчик государственной риторики текущего момента, а скорее крик души, вряд ли принадлежащий авторам фильма, которых загоняют в кинематографический снаряд с балластом драматургических и визуальных клише. А как иначе? Вдруг еще равновесие потеряют.
Что-то не так в этом фильме, лишенном смелости и бесшабашности настоящих покорителей космоса. В нем нет должной дерзновенности, запаса священного безумия, которое помогает подниматься над землей пилотам и поэтам. Пыльное вчера липнет к ногам, сковывая движения. Брежнев образца 1965 года (вроде бы еще не такой старый и даже пока не генсек) уже отравлен памятью зрителей о будущем застое. Одышливый Королев как будто знает о своей скорой смерти. А советская система на всех своих уровнях — от автоматики космических модулей и генералов ВВС до промерзших таежных елей — грозит космонавтам неминуемой гибелью.
В итоге беспощадно широкий прокат «Времени первых» — во имя результатов которого притормозили даже Вина Дизеля с его очередным (восьмым!) «Форсажем» — кажется социологическим экспериментом. Готов зритель в России и дальше всерьез погружаться в утопию светлого прошлого (советского или древнерусского) или с него уже хватит?
В ожидании ответа на этот вопрос лучше всего изучить тему, обратившись к еще семи ни на что не похожим космическим фильмам из Америки и России.
«Место назначения — Луна»
Режиссер Ирвинг Пичел, 1950 год
Фильм, снятый за двадцать лет до высадки человека на Луне, сегодня поражает прежде всего скрупулезностью научного подхода к изображаемым (фантастическим на тот момент) событиям. Специально для картины (совсем в духе советского научно-популярного кино) был сделан анимационный ролик, в котором Дятел Вуди объяснял зрителям основы космической физики и специфические детали возможной космической экспедиции на Луну. Здесь показаны и перегрузки во время взлета, и невесомость, и передвижения в безвоздушном пространстве при помощи реактивной силы — ружья или струи баллона с кислородом. Лунные фоны рисовал астроном Чесли Боунстелл. Несмотря на то что сегодня фильм может показаться наивным и морально устаревшим, в 1950-х именно благодаря ему американская аудитория узнала о том, какой будет космическая гонка.
«Планета бурь»
Режиссер Павел Клушанцев, 1961 год
В фильме «Время первых» знаменитый игровой фильм Павла Клушанцева, вышедший в год полета Юрия Гагарина, смотрит одиноко сидящий в гигантском кинотеатре Леонид Брежнев. Всю свою жизнь мечтавший о космосе документалист Клушанцев для мирового кино был первопроходцем ничуть не меньшим, чем те, о ком он снимал свои научно-популярные фильмы. Технологии и новации, придуманные и освоенные Клушанцевым для имитации космоса на экране, прилежно изучались и применялись даже в высокотехнологичном Голливуде, а «Планета бурь», купленная для проката в США, стала основой для фильмов компании Роджера Кормана.
«Темная Звезда»
Режиссер Джон Карпентер, 1974 год
Свой студенческий дебют Джон Карпентер и Дэн О’Бэннон снимали уже после того, как Стэнли Кубрик показал блистательный бездушный космос в своей «Космической Одиссее», и крошечный фильм иронизирует над смертельной серьезностью блокбастера как может, однако его героям не до шуток. В этом космосе холодно, темно и одиноко. Дэн О’Бэннон совсем скоро придумает сюжет для «Чужого». Туда он перетащит главные тревоги «Темной Звезды»: клаустрофобию и страх перед искусственным интеллектом. Постепенно космос из последнего рубежа и объекта романтических грез превращается в место, где никто не услышит твой крик.
«Возвращение»
Режиссер Владимир Тарасов, 1980 год
В СССР, где каждый школьник мечтал быть космонавтом, делали невероятные анимационные фильмы о космосе и его покорителях (недавний «Мы не можем жить без космоса» Константина Бронзита продолжает эту замечательную традицию), но даже на их фоне «Возвращение» выделяется как амбициозная попытка соединить в общем художественном поле элементы различных артистических вселенных. Здесь «Солярис» Тарковского встречает Кубрика и отчасти «Чужого», а мечта о далеких звездах проходит испытание шальной мыслью о том, что найти свое место на Земле человеку все-таки важнее, чем заглядывать в темные глубины Вселенной. По сюжету фильма застывшего в анабиозе на околоземной орбите космонавта выводят из летаргии звуки родной деревни — гравитация памяти сильнее земной. В анимационных фантазмах сельской жизни мерещатся флешбэки из «Времени первых». Скорее всего, неслучайно — консультантом «Возвращения» был космонавт Алексей Леонов.
«Американский астронавт»
Режиссер Кори Макэби, 2001 год
Забавный кинематографический случай буквально интерпретированной метафоры: космическую даль в научной фантастике так часто сравнивали с фронтиром Дикого Запада (вспомните хотя бы заставку к «Звездному пути»), что кто-то должен был застроить этот космос салунами и ранчо. Другое дело, что на этом независимый кинематографист Макэби не остановился: его черно-белый космический вестерн стремительно перерастает в мюзикл, пересиливая тишину межзвездного вакуума. В общем, это самый человечный и обжитой из всех имеющихся в наличие вариантов экранного космоса. Изучать его автор продолжит и в следующем своем фильме — «Стингрэй Сэм».
Космическую даль в научной фантастике так часто сравнивали с фронтиром Дикого запада, что кто-то должен был застроить ее салунами и ранчо
«Первые на Луне»
Режиссер Алексей Федорченко, 2005 год
Мистификацию, рожденную архивами Свердловской киностудии и феноменальным кинематографическим чутьем в тот момент еще дебютанта Алексея Федорченко, впору назвать лучшим отечественным фильмом о космосе, несмотря на то что описанный в «Первых на Луне» подвиг — полет первых советских космонавтов на Луну в далеких 1930-х — выдуман от начала и до конца. Гротеск часто куда лучше выявляет социальные и исторические механизмы, чем любая правда. Так и вымышленные «Первые на Луне» являются идеальным документом, свидетельствующим о советском космическом проекте.
«Бумажный солдат»
Режиссер Алексей Герман-мл., 2008 год
Одна из самых тонких рефлексий на тему современной ностальгии по героическому прошлому (в самый романтический момент советской истории). Сюжет «Бумажного солдата» разворачивается на Байконуре, откуда вот-вот должна взлететь первая ракета с человеком на борту, но центр внимания смещен с космонавтов на мечтателя рангом пониже — одного из врачей, помогающих готовить пилотов к старту. СССР в кадре — неустроенная казахская пустота и лужи, посреди которых топчутся и страдают люди, всерьез одержимые научным познанием мира. Безбытное пространство будущего космодрома — ничуть не меньший космос, чем то место, в которое взмывает ракета. Кем были первые покорители космоса на самом деле? Пожалуй, Герман подошел к ответу на этот вопрос ближе прочих. Обычными людьми, «симпатичными и бессмысленными», такими же, как мы.
фото: kinopoisk.ru
